this is what it feels like when you become one of the drunks

Даллон сидит в мотеле во Флориде, листает ленту Инстаграма и, боже, «Молитесь за Грешных» — кто бы мог подумать? Даллон встает с кресла и мотает круги по номеру, держа одну руку на бедрах, а другую на подбородке. Он прослушивает альбом за несколько минут, оценивает наспех каждую песню лишь по вступлению, и, да, конечно же больше всего его волнует именно обложка. «Ее рисовали в Пэинте или что?» — говорит он вслух самому себе, когда на канал «Паники» загружают десяток видео с аудио-версиями песен, и он убежден, что «они все одинаковые», но через минуту нажимает на «колокольчик». Райан звонит ему как раз тогда, когда на ютуб-канале начинается трансляция. Он спрашивает у Даллона в порядке ли он где-то миллион раз, перед тем как Уикс создает второй аккаунт в Твиттере с левым набором символов в никнейме и буквально выдавливает каждую букву на клавиатуре: «Молитесь за Грешных». Помолись лучше за себя, ебанный Ури.» И вот, Даллону не стыдно. По крайней мере сейчас, потом он обязательно попросит прощения. Твит набирает сотню лайков спустя около двух часов и немного больше ретвитов примерно за такое же время, и Райан звонит ему снова (чего он никак не ожидал), и выливает на него огромную речь о том, что ему совсем не стоило писать такое. Даллон говорит, что это был не он. И сразу же извиняется. Чуть позже Симан называет его дураком и бросает трубку. Следом звонит Бризи, и Уикс вспоминает, что так и не удалил номера Кенни и Дэна, хоть и набирал их уж слишком давно. Он желает ей спокойной ночи в шесть часов вечера. В половину восьмого кто-то жалуется на его «подпольный» Твиттер и Даллон уверен на целые 99,9%, что это был его синеволосый приятель, так что он пишет ему в директ короткий посыл на три веселые буковки (но останавливается, ибо понимает, что этим он сам себя и «сдаст»). (И, кхм, он понимает еще кое-что). Даллон Уикс идиот, у которого есть жена и дети, лучший друг, собственная группа и прекрасная фанбаза; идиот, который спустя практически декаду продолжает сохнуть по Брендону Ури. Даллон Уикс подписывается на его Инстаграм, (на котором уже три с половиной миллиона, вау, Брен, аплодирую стоя), и его сердце будто превращается в молоток, что пытается разломать ребра и порвать все артерии. В десять он ложится в постель и только в полночь понимает, что больше не сможет заснуть. Он достает наушники из-под подушки и включает «Roaring 20s», слушает еще три раза, понимает, что они начали работать вместе, когда ему было 29, и переключает на «One of the Drunks», от чего ситуация не меняется, зато он чувствует, что сейчас заплачет. Ему нужно что-то сделать. Даллон встает с кровати в час двадцать три, идет на кухню и наливает стакан апельсинового сока. В наушниках доигрывает партия баса, от чего Уикс невольно сжимает кулаки. Ах да, Николь. Справляется отлично, это невозможно не признать. Уикс прослушивает весь альбом от корки до корки ещё раз, пытаясь распознать аккорды, и на часах уже около трёх. Он звонит Симану и тот не берет трубку (очень странно, почему же он не берет?), поэтому Даллон материт его в автоответчик и бросает наушники в сумку. Он покупает сигареты в безчетверти четыре и не притрагивается к ним ровно до того момента, пока Райан ему не перезванивает. Они говорят до пяти утра, большую часть звонка просто дыша в трубку, и под конец Даллон шепчет ему «спасибо». Симан говорит, что всегда будет рядом, и Уикс решает отдать ему новые сигареты. В половину шестого Даллон вырубается на стуле. Его ноги и шея сильно затекли и он это чувствует, но даже и не думает переходить на кровать. Ему снится две тысячи одиннадцатый год, съёмки клипа на «Let's Kill Tonight» и холодные ладони Брендона Ури, так что он просыпается не слишком охотно. Райан и Бризи звонят ему в девять и почти с одинаковой интонацией спрашивают в порядке ли он. Он говорит, что нет. В одиннадцать тридцать шесть его социальные сети разрываются от отметок и сообщений, но он просто лайкает рисунки фанатов и игнорирует вопросы о новом альбоме. В одиннадцать пятьдесят пять он не выдерживает. Даллон (Придурок) Уикс достает старый молескин с руспущенной на концах лентой-закладкой, листает до середины и набирает старательно забытый номер телефона. «Только бы он его не поменял, боже» — он снова разговаривает с самим собою вслух, и после четвертого гудка у него темнеет в глазах и останавливается сердце. Брендон на другом конце провода молчит, Даллон молится (за грешных), что он его не узнал. В двенадцать ноль два глупый бывший басист «Паники!» открывает свой рот и произносит: — Мне понравился твой альбом. И следом за ним — в двенадцать ноль три — нынешний ее солист честно признается: — Дерьмовый. Я записал его без тебя.