Take me to church

Слэш
R
Завершён
890
автор
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
890 Нравится 32 Отзывы 114 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
       — И он мне говорит: «И не перезвонил», представляешь?        — Так и сказал?        — Так и сказал.        — Священник?        — Ну, наверное, священник, кто ж там еще за этой сеткой может быть?        — Да кто угодно. Приятель, а ты точно трезвый?        — Это ж бар, как я могу быть трезвым, о чем ты?        — Знаешь, парень, я бы на твоем месте не лез туда. Им и без твоих бредней тошно.        — Да они же постоянно всех растле… как там это? Растлили они всех, вот.        — Да не всех, парень, расслабься, не всех. Там и нормальные люди есть.        — Но тот, что был в кабинке — этот точно мудак.       Чед возвращался домой в дурном настроении. День не задался с утра. Он много ставил на это воскресенье, собирался даже попасть в новости и разослать друзьям свой распрекрасный розыгрыш. Его давно бесили гомофобы католики, о которых он видел сотни репортажей, так что Чед решил начать борьбу за правое дело. Пока в качестве хобби, но если дело начало бы приносить прибыль — на постоянной основе.       Работал он на заправке, и это место было надежным до тех пор, пока люди использовали нефть, а потом Чеда непременно выперли бы, вот он и искал варианты. Начал выкладывать ролики в сети, но знал он мало, и его сельская жизнь мало кого привлекала. В основном, рекламщиков и тех, кто зарабатывал на раскрутке.       Идея с подставой священника пришла к нему в пабе, как все его идеи, связанные с заработком. К несчастью для Чеда, никто в тот день не был достаточно трезв, чтобы остановить его, и понеслась. Он купил новый мобильник с хорошей камерой, отрепетировал обвинительную речь перед зеркалом несколько раз, подстригся и побрился, чтобы выглядеть прилично.       Но потом все покатилось к чертям…        — Простите, святой отец, ибо я согрешил. В прошлую пятницу я переспал с мужчиной, — сказал Чед, разворачивая смартфон так, чтобы можно было потом разглядеть очертания лица человека за решеткой.        — И не перезвонил, — ответил святой отец.        — Что? — смартфон выпал из руки Чеда, дешевое стекло разбилось.        — Что?! — донеслось из-за решетки, но дверь не скрипнула и не хлопнула, так что Чед в тот момент был в безопасности. Нужно было поднять телефон, убрать в карман и бежать без оглядки. Своей очереди ждало еще человек десять. Они тихо переговаривались снаружи.        — Извините, я просто хотел…       Проблема Чеда заключалась в том, что он от волнения быстро терялся, а порой и вовсе начинал заикаться.        — Сын мой, расскажите, что вас… — святой отец уже взял себя в руки.       Чед не был уверен, услышал ли он ужасную правду о чужой личной жизни, или это был ответный розыгрыш? Было ли священнику видно его смартфон через решетку? Лицо-то через них разглядеть не то чтобы сложно.       Но святой отец смотрел перед собой. Или делал вид, что смотрит.        — Мне надо идти, — Чед пулей вылетел из кабинки, но неловко споткнулся, и телефон опять выскочил у него из руки, пролетел по каменному полу и развалился на две половинки. Первая инвестиция в бизнес обратилась в ненужную безделушку.       Люди налетели к Чеду, чтобы помочь ему, толпа завозилась, и из кабинки для исповеди все-таки вышел священник — то ли решил, что у Чеда припадок, то ли хотел успокоить толпу, потому что среди этой толпы уже нашлись умельцы, которые достали собственные телефоны. Один звонил в службу спасения, другой — маме, еще кто-то обсуждал деловое соглашение, а Чед с перепугу таращился на людей вокруг и пытался собраться с мыслями, чтобы сбежать.        — С вами все в порядке? — спросил священник.       Стоял он прямо возле лица Чеда, глядя на него сверху вниз с большим беспокойством. Вверху через витражные стекла на голову священника стекало солнце, превращая лучи в красивый нимб. Чед потряс головой, отбрасывая наваждение куда подальше, кое-как встал на ноги и побежал прочь. Вслед ему щелкало несколько телефонов.       В обед пара друзей скинула в личку соответствующие фотографии. Интересовало их, в основном, какого черта забыл Чед в храме, не пора ли изгонять из него дьявола и как долго он был наедине со святым отцом в кабинке.       Чед обильно и с энтузиазмом слал всех по известному маршруту, но ребята не отставали, и он отключил свой старый телефон. Теперь же, сидя в баре, без связи, он ощущал себя настоящим изгоем. Бармен терпеливо подливал по старому обычаю джин, Чед хлопал его стопками и возвращался в состояние пьяной исповеди.        — Иди домой, — попросил бармен, когда последние посетители уползли из респектабельного заведения для местного пролетариата.        — Да что там, дома-то?        — Не знаю, что там, а тут я закрываюсь, — отрезал бармен. Чед был должен ему солидную сумму, и кредит за вечер изрядно вырос.       И вот ему пора было ползти домой. Проигрывая снова и снова события минувшего дня, он пытался убедить себя, что все случившееся не играло большой роли. Вот только стоило включить телефон, посыпались сообщения, и Чед со злостью швырнул трубку в болото.        — Эй! — донеслось со спины Чеда.        — Кто там? — Чед испугался. Первым делом ему пришло в голову, что за ним по неизвестной причине явились хулиганы, и что его будут бить. В детстве этого дерьма было много, а потом он расслабился и стал ходить по темным улицам. Инстинкт тут же подсказал Чеду бежать, и он рванул вперед.        — Да стой ты! — орал голос позади. — Подожди, придурок!       «Придурок» сказали в такой дружелюбной манере, что Чед действительно замер. Хулиганы так не орут, да и обращения подбирают похлеще. «Придурком» Чеда называла матушка.        — Куда собрался-то?        — Да я гуляю просто, — Чед решил не сдаваться. Раз бить не будут — можно побороться за свою честь.        — Ночная пробежка после литра джина?       Чед насторожился. Лица незнакомца в темноте слабоосвещенного городка было почти не видно, но очертания фигуры показались Чеду знакомыми.        — Не узнаешь?        — Мы где-то встречались?        — Да, утром.       Чед вспомнил. Фигура эта в другом ракурсе с нимбом на башке возвышалась над ним во всей красе во время злосчастного инцидента. Его подкараулил священник. Чед решил бы, что теперь будут растлевать, но для этого святой отец вел себя слишком ненавязчиво и дружелюбно. Тогда Чед заподозрил самое страшное — начнут учить жизни.        — Тебе лет-то сколько, активист?        — Двадцать три, — ответил Чед, балансируя на тонкой линии правды и лжи. Двадцать три ему должно было исполниться в следующем месяце, но двадцать два было слишком не солидно.        — Врешь ты паршиво, активист, — сказал святой отец и неожиданно чиркнул зажигалкой — Чед шарахнулся в сторону от испуга. — И нервишки у тебя явно шалят. Здорово доставалось, да?        — Не ваше дело, — разозлился Чед.        — Дело-то может и не мое, но мне уже позвонила пара газеток и один захудалый новостной портал. Завтра будет мой час славы. Спасибо, после такого пожертвования рекой льются. Вот только зачем ты полез с этой дурацкой провокацией?        — Да вы вечно выкручиваетесь. Постоянно ставите нам палки в колеса. Поняли? — Чед сжал кулаки. Решил, если сейчас священник бросится на него, надо будет дать сдачи. Он уже давно не в школе, да и не тянет священник на мастера спорта.        — В детстве били? — спросил священник, смачно затягиваясь.        — Да какое вам…        — В детстве били, мать «придурком» называет, отца не видел с пяти лет, живешь в обшарпанной комнатке на верхнем этаже родительского дома, даже плакаты снять времени не хватает.        — Вы что, следили за мной?        — Ко мне таких, как ты, приходит по пять штук за месяц. Хотя кто его знает, может не таких, как ты? — святой отец подошел ближе, снова затянулся, и его глаза, освещенные огоньком сигареты, на мгновенье вспыхнули алым.       Чед опять отшатнулся.        — Вы кто?        — Раб божий, кто же еще, — губы святого отца растянулись в хищной улыбке, и дым, который вылетел наружу, был чернее ночи, которая окружала Чеда.       Стало холодно. Чед хотел сделать еще шаг назад, но ноги не послушались его — он замер.        — Как вы хотите свалить вину на других людей… На священников, на родителей. Вы докатились до того, что начали обвинять Бога. Он допускает войну, он допускает болезни, он допускает голод, — святой отец подошел вплотную, и дым от следующей затяжки заполнил легкие Чеда. — Войну, которую вы изобрели. Болезни, которые вы распространяете. Голод, который провоцирует ваша непомерная жадность…       Чед закашлялся, ноги его подогнулись, и он упал.        — Ты хотел нажиться на чужой беде. Я прав?       Губы не слушались Чеда:        — Да, — сказали губы. — Да, я хотел, чтобы священник попал в десятку популярных роликов. У меня бы появились подписчики, я бы смог…        — Ты завидовал?        — Да.        — Лгал?        — Да.        — Что ж, даже Ветхий Завет не на твоей стороне, парень, а там найдется оправдание любому дерьму. Даже мне, раз уж на то пошло. Прогуляемся, тебе давно пора на свежий воздух.       Святой отец щелкнул пальцами, и Чед почувствовал под ногами лед — холодное идеально ровное полотно.        — Люди забыли, что Ад холодный.        — Мы в Аду? — ужаснулся Чед.        — Нет, мы на Аляске. Успокойся, активист, на Ад ты еще не заработал. Видишь ли, есть целая система бонусов, а у тебя отец-алкоголик, мать в депрессии, неблагополучное детство — как раз можно скостить пару-тройку неудачных эпизодов. Просто хочу показать тебе мир.        — Кто вы? — спросил Чед, дрожа от смеси ужаса и холода. Ладони его начали вмерзать в поверхность, о которую Чед опирался.       Святой отец снова щелкнул пальцами. Или чиркнул зажигалкой. Чед не смел поднять взгляд на него. Но руки обожгло огнем — это был раскаленный песок. Белый, яркий. Будто неожиданно включили свет.        — Пустыня, — сказал святой отец. — Я люблю пустыни, а ты? В пустыне не бывает людей, в пустыне не бывает лжи, войн, голода, болезней.       Чед зачерпнул горсть белого песка, почти невесомого. Руки все еще были красными от льда Аляски. Пока песок сыпался, раздался еще один щелчок, и Чед узнал место, в которое попал — это была его комната.       Все-таки он добрался домой.       Святой отец стоял возле полки с книгами, которая досталась Чеду в наследство от матери после ремонта на первом этаже. Книги должны были выбросить, но Чед вцепился в них как в величайшее сокровище, потому что раньше книги принадлежали отцу.        — Увлекаешься детективами?        — Не я, — ответил Чед. — Отец увлекался.        — Ладно, активист, давай начистоту. Ты повеселил меня утром. Своим нелепым видом, тем, как грохнулся перед всеми. Тем как пошел топить горе в джине, тем как испугался незнакомца на дороге. Сначала я разозлился на тебя, а теперь, Чед, мне тебя жалко. Поэтому я исполню твое желание, как джинн из бутылки.        — Зачем?        — Система бонусов, я ведь говорил. Кое-что может скостить годок-другой в Аду. Считай, я чищу карму.        — Карму? Вы что, буддист?        — В религиях ты не силен, Чед, но это необязательно. Желание. Времени у меня не слишком много. Ты видел, что я не шучу — побывал на Аляске, потрогал африканский песок.       Чед посмотрел на ладонь, в складках застряли песчинки. Он почти чувствовал жар и холод, которыми окатило его пару минут назад.        — Вы — дьявол?       Святой отец расхохотался.        — У тебя, парень, губа не дура. Нет, я не дьявол, но если у тебя возникнет такое желание, встречу я организую. Не уверен, правда, что она будет с обратным билетом.        — Нет, — Чед попятился и уперся в дверь.       На него накатили воспоминания о комнате. Он уже много раз стоял спиной к двери, мечтая оказаться как можно дальше. В пустыне, на Аляске, где угодно, лишь бы не в унылом захолустье, где единственным его союзником был всеобщий смех. Только смех мог спасти от жестокости.        — Я не знаю, — сказал Чед.       Святой отец еще разок блеснул алыми глазами. Он достал из кармана пачку сигарет, взял одну, прикурил и протянул Чеду.        — Отравить хотите?        — Отравить? — алые глаза смотрели внимательно. — Нет, активист, иногда, чтобы разобраться в себе, нужна помощь. Валяй, других дел у меня все равно нет.       Чед затянулся и опять закашлялся — на вкус сигарета напоминала заплесневелые носки в ванной. Не то чтобы Чед хоть раз пробовал, но чутье подсказывало, что именно так они бы запомнились ему.       Он закрыл глаза, а когда открыл — комната изменилась. Часть плакатов исчезла, Чед стоял в детской. Его жизнь не пошла под откос, где-то внизу сидел перед теликом папа, а из кухни доносился ни с чем не сравнимый аромат блинчиков с ванилью. Чед обожал их, они означали, что у всех в доме хорошее настроение.       Но действие потусторонней сигареты было недолгим, и Чед вернулся назад. В мир, который больше не улыбался ему ванилином. Святой отец стоял напротив и внимательно наблюдал, так что Чед затянулся еще раз, и теперь ему показалось, что затяжка была ударом под дых — после нее дышать стало невозможно.       Чед свалился на пол, а перед собой — впереди — увидел Френни. Так они звали его в классе — Френни. Рыжий с веснушками, Френни быстро стал всеобщим посмешищем. Ненадолго подменил Чеда. В этой самой комнате они вместе читали комиксы, и Френни охотно смеялся над шутками Чеда.       Открывать глаза после второй затяжки было чертовски тяжело.        — Последняя, — сказал святой отец, прищурившись. Будто кроме Чеда видел что-то еще — более важное, чем фигура Чеда.       Затяжка — прыжок вниз с высоты десятиэтажки. Удар, пульса нет. Чед открыл глаза и увидел Джека — голого Джека перед раскрытым окном. Чед предупреждал его, что мама ничего не должна узнать, но Джеку было плевать на других. Когда они смеялись над Джеком, завязывалась драка. Вот почему Джек не задержался надолго — драк стало слишком много, синяки не успевали заживать. Когда Джек ушел, Чед убедился, что смех — единственное оружие против толпы.        — Решил? — святой отец стоял у окна в той самой позе Джека.       Он снимал куртку, или что-то, что ее напоминало. Чеду показалось, он снимал пару черных крыльев, но стоило моргнуть, крылья исчезли, а вместо них на пол упала потертая черная кожа.        — Вы серьезно? То священник, то черт с горы, теперь проститутка? — Чед знал, что в нем говорят джин и сигарета. На трезвую голову, он не сказал бы этого даже человеку втрое ниже и слабее себя.       На пол упали ремень, рубашка, штаны.       Чед сто лет не водил к себе парней — мать страшно злилась, если замечала следы.        — Я же могу пожелать денег? Типа, миллион? Или квартиру? Машину там, всякого барахла побольше. Могу?        — Можешь, — святой отец пожал плечами, но Чед больше не мог даже мысленно называть его «святым отцом».        — Так зачем тогда? Вы меня нарочно искушаете, да?       Святой отец повернулся и пошел прямо к Чеду, как в фильме, где камера меняла фокус, приближая героя. Ближе, ближе, Чеду казалось, существо приближается прямо к его душе.        — Просто, по моему опыту, приятель, чаще всего надо хорошенько потрахаться, а деньги, квартира и всякое барахло придут сами.        — Новый девиз сил Зла? Потрахайтесь, и все пройдет? — Чед старался защищаться, как мог, потому что руки сил зла уже раздевали его, и он знал, что не сможет ответить «нет», потому что тогда будет всю жизнь жалеть об этом.        — Я работаю в церкви, Чед, помогаю людям встать на путь истинный. За кого ты меня, в конце концов, держишь?       Чед почувствовал, за что держали его самого, и закрыл глаза, откидывая голову назад, чтобы не встречаться взглядом с алыми огоньками. Он знал, что много лет эти огни будут сниться ему, но надеялся, что сны будут приятными. Да, он накосячил, но ведь есть где-то наверху справедливость, и почему бы после всех горестей Чеду не перепало, наконец, что-то хорошее?        — Согласен? — спросил святой отец, наклоняясь к уху Чеда.       От существа пахло ванилином, но этот запах не имел ничего общего с мамиными блинчиками, кроме того, что обозначал счастье. Беззаботное счастье, как в детстве. Когда ни о чем не нужно думать и можно полностью доверять другому человеку. Существу.        — Согласен, — ответил Чед, хватаясь за край косяка.        — Только смотри, парень, не перезвонишь — отправлю знакомиться с боссом.       Чед сглотнул — от страха, блаженства, адреналиновой эйфории. Он кивнул, и только тогда вспомнил, что понятия не имеет, куда перезванивать.       «Теперь придется ходить в церковь», — подумал Чед несколько минут спустя.       Святого отца уже не было в комнате — он вышел в открытое окно, занавески до сих пор махали ему вслед.       «Может у них новая пиар-кампания?», — Чед отключился, едва додумав мысль. Его ждал новый мир, где кроме смеха было много других приятных вещей.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.