Когда тебе плохо...

      Глаза у Рея больные-больные. Но сухие, и это хуже всего. Если бы он плакал, выл, кидался от горя на всех подряд, обвиняя в бездействии, было бы куда лучше. Во всяком случае, так думает Рин, когда встречает его на выходе из студии звукозаписи. Она стоит почти что в дверях, так что у Реджи нет возможности ее не заметить, и он замечает. Улыбается коллегам и персоналу дружелюбной, сияющей — и вымученной — улыбкой, прощается с ними. И вцепляется в Рин как в спасательный круг. Она обнимает его в ответ. Говорит:       — Поехали домой, тебя все ждут.       Рей качает головой: не сейчас. Он сейчас не хочет видеть сочувствующих лиц родителей и брата и то, как они отводят глаза. Атмосфера в доме безнадежно испортится, и потом — когда тоска отпустит, находиться дома станет невозможно: стены ведь помнят. Рин понимает с полувзгляда. Спрашивает:       — Куда?       — Покажу тебе одно место, — Рей приподнимает уголки губ в намеке на улыбку, и они спускаются к его зеленому "Жуку".       Тихий шелест шин заполняет молчание. В салоне тихо, руки Реджи напряженно сжимают руль, рывками переключают передачи. Он смотрит на дорогу, закусив губу. Сидит не привычно-расслабленно откинувшись в кресле, а ровно, с прямой спиной. Рин смотрит на это все с беспокойством. И не знает, стоит ли разбивать тишину вопросами.       — Приехали, — молча объявляет Реджи. Он привез их на побережье. Берег здесь неровный, скалистый. Зато очень красивый закат — настолько, что Рин почти забывает дышать.       — Это было наше место, — говорит Рей, выходя из машины. Рин, спотыкаясь, бежит за ним. Спрашивает нерешительно, взяв Реджи за рукав куртки:       — Это... здесь?       — Да.       Слово удавкой повисло в воздухе, начало постепенно затягиваться вокруг Рин. Она почти что видела перед собой картину: вот Айне с легкой улыбкой в последний раз набирает Рея. Вот Рей снимает трубку и говорит, что безумно занят сейчас на съемках. Айне улыбается шире, соглашаясь поговорить ночью после работы. Быстро набирает в телефоне какой-то текст, аккуратно кладет его в пластиковый пакет и подходит к утесу. Оставляет телефон на камнях. Любуется бликами солнца на волнах, с наслаждением вдыхает морской воздух, резко выдыхает и, закрыв глаза, делает шаг. Он уже давно просчитал, каким образом прыгнуть так, чтобы сначала раздробить себе голову, а потом захлебнуться.       Пронзительно вопя, пронеслась над волнами чайка. Рин моргнула, смахивая наваждение. Сказала неловко:       — Ну, он ведь не умер.       — Все равно что... — дергает плечом Рей.       — Он выйдет из комы, слышишь! Обязательно! — горячо говорит Рин. Просто чтобы сказать хоть что-то.       Рей поворачивается, смотрит на нее долго-долго. У него больные сухие глаза.