***
Мальчики дуются на весь мир и для них это повод подчинить его себе. У девочек тоже есть обиды, но они более коварны. Не вспоминайте при них Пирра. Иначе они заставят позавидовать Танталу или натравят на вас Атиона.***
Все думают, что мальчики управляют «Шестеркой»; что олимпийская мафия полностью принадлежит Зевсу. - Он скорее подставное лицо, – отвечает Деметра репортеру, неторопливо изучая идеально ухоженные ногти, – не больше чем марионетка. Зевс в ярости, когда статью публикуют. Деметра смеется-смеется-смеется, его гнев немного окупает то, что случилось с Персефоной. Гера говорит, что лучше его так не провоцировать, а Гестия тихо напевает у камина. Деметра задирает повыше юбку и крадет мотоцикл. Она смеется и не надевает шлем, когда едет по автостраде. После нее остаются только цветы и смог. Плодоносная отправляется к докам, где обосновался средний брат. Она знает, что его головорезы следят, пока она проходит мимо, вся одетая в белое. - Ты разве не должна искать своего ребенка? - Она сама справится, – говорит Деметра, садясь на колени Посейдону; глупый старший брат, которого так легко обмануть красивым лицом, – Она дочь своей матери. Посейдон присвистывает. - Бедный Аид. Так она узнает, где ее дочь.***
Деметре чуждо милосердие. Зевс, Посейдон и Аид знают об этом лучше всего. Она злится не так часто, как они, но это не значит, что она менее опасна. Она сидит на краю стола, болтая ногами, совсем как маленькая девочка, даже не хмурится. Деметра понимает взгляд и смотрит каждому в глаза. Она могла бы задушить их ветками лавра и соцветиями болиголова, асфоделями и черными розами. Она могла бы разрушить этот маленький мирок одним щелчком пальцев, а потом принести на могилы самодельные похоронные венки из королевских лилий. Аскалафа они еще могли простить. Никто не любил доносчиков. Тот сам решил свою судьбу, когда посмеялся над горем Деметры. Любой из них поступил бы так же. Но они не могут простить ей Колонота. Он сам, наверное, заслуживал смерти, но то, что началось, как мелкий пожар в итоге уничтожило целый квартал. Деметра улыбается. Она все еще смотрит им в глаза. Братья отступают.***
Есть бар, где музы поют всю ночь на пролет в дни открытого микрофона, и где мир не кажется таким уж несправедливым. Клио и Каллиопа строят заговоры, перешёптываясь в углу, Каллиопа говорит, что знает немного об Аиде и том, какой абсурдной может быть любовь, ведь ее дорогой сын так и не вернулся из его царства. Гестия поджигает самбуку, Гера пьет шампанское, Деметра останавливается на мохито – терпком и ароматном. Она думает о том, что никто давно ничего не слышал о Минте. Вероятней всего не совсем мудро королевам этого теневого мира собираться в одном месте, но ведь они намного больше, чем просто подружки гангстеров. Они та самая сила, что стоит за тронами. Персефона проходит мимо и обменивается с матерью улыбками. Мужчины красиво смотрятся со своей выпивкой, своим дартсом и бильярдными столами, но не рядом со своими сестрами, которые спокойно могли забрать себе власть, если бы только она того стоила.***
Деметре снятся разноцветные сны, и, когда она просыпается, вся земля укутана белым саваном снега, а люди умирают от голода. Ее недооценили. Она ведь не сентиментальна, и она не простая смертная, плачущая за своим ребенком. Зевс говорит ей прекратить все, но Деметре никогда не нравилось, когда ей указывали. Зато ей нравился снег: чистый лист, под которым бурлит зарождающаяся жизнь. Люди все еще голодают, и ей их искренне жаль. Не все они Атилон. Не все они заслуживают смерти. Никогда не узнаешь, как сильно тебе что-то нужно, пока не упустишь это из своих рук. Она нежно гладит Зевса по щеке. Деметра прекрасно знает какую роль он сыграл в исчезновении ее дочери. Тот факт, что Персефона и его дочь тоже, не имеет и малейшего значения. Деметру недооценивают. Ее гнев не истеричный, она не превращает обманывающих любовников в деревья. Ее гнев холоден, как лед, который сейчас сковывает всю планету, тот самый, который проникает в глубины почвы и окутывает корни деревьев в мертвое стекло. Она шепчет свои извинения перед вечнозелеными растениями: они бы хотели жить, но их листья увядают, опадая вниз. Деметра безутешна-безутешна-безутешна. Гестия продолжает беречь огонь; она знает, зачем сестра это делает.***
Она играет в покер со своими сестрами и племянницами. На кону секреты и власть. Девочки смеются над братьями и племянниками, над их слепой уверенностью, что мир у их ног, над тем, как они готовы прыгать на задних лапках, лишь бы не злить своих богинь. Деметра знает секрет власти. Он спрятан в верхних пуговицах рубашки Зевса. В грубой ткани джинсов Посейдона. В зрачках Аидовых глаз. В каждой зиме, суровая она или мягкая. В том, что братья ей не доверяют, потому что она сильнее, чем они когда-либо будут. У нее есть алтари, священники, жрицы, слуги и личные помощники. Одной ее улыбки хватает, чтобы поселить в сердцах врагов страх. Снег падает на землю тихо и мягко, пока Персефону прячут в одном из клубов Аида. В воздухе раздается отзвук нежного смеха, бритвенно-острый перезвон хрустящего льда, мягкое падение снега и тревожный шелест ее вечнозеленых саженцев. В голенищах ее сапог всегда спрятан нож, и братья сжимают кулаки, когда она проходит мимо. Гестия удерживает пламя внутри. Гера смеется лишь бы увидеть, как вздрагивает Зевс. Деметра держит голову выше и ей снятся пионы, шалфей и желуди. Они намного больше, чем просто подружки гангстеров.