О тех, кто за твоей спиной

* * * Глухой звонок в недрах замка возвестил окончание последнего предобеденного урока, и голодные шестикурсники заерзали за партами класса ЗОТИ. К счастью, сегодня профессор не стал их задерживать. – Закончим на этом. Домашнее задание... – Снейп, который, как обычно, расхаживал по классу, развернулся и зашагал к доске по проходу между партами. – Пятнадцать дюймов о типах защитных заклинаний к понедельнику, и в следующий раз я хочу увидеть хотя бы сносные невербальные Щитовые чары. Особенно это касается вас, Лонгботтом… Невилл, который ожил было при звуке звонка, снова сник и страдальчески прикрыл лицо учебником. Гермиона сочувственно вздохнула, но предлагать свою помощь не стала. Может быть, потом, если Невиллу придется совсем туго. С начала учебы не прошло еще и двух недель, а дневник-помощник, на странице которого она сейчас торопливо нацарапала задание Снейпа, уже с трудом вмещал все, что ей нужно было отработать, прочесть и изложить на вечно норовящих свернуться свитках пергамента. Программа шестого курса по объему и сложности не шла ни в какое сравнение с предыдущими – они все уже это поняли, даже беспечный Рон, до которого доходило в последнюю очередь, – но Гермиона была полна решимости справиться с ней – и отнюдь не ради именной таблички в школьном Зале славы... – Ах да, ваши эссе о невербальной магии, – Снейп взмахнул волшебной палочкой, и свитки, сложенные горкой на столе в углу, разлетелись по кабинету – каждый в руки своему хозяину. По классу пополз шорох разворачиваемого пергамента. – Ух ты, «Выше ожиданий», – довольный шепот Лаванды Браун донесся с передней парты. Свиток, заметно превосходивший своей толщиной все прочие, добрался до Гермионы последним. Ну уж если у Лаванды такая высокая оценка, сама Гермиона имела все основания рассчитывать на «Превосходно»… Оттягивая миг триумфа, она нарочито медленно отвернула краешек пергамента, взглянула – и кровь тут же мучительно запульсировала в висках... В самом низу краснела жирная размашистая «О». «Отвратительно». * * * Отпущенных с урока однокурсников уже как корова языком слизнула, а Гермиона так и сидела за своей партой в классе ЗОТИ и все никак не могла осознать случившееся. Чужая работа? Но почерк определенно ее. Неверно понятое задание? Ошибки? Но огромный пергамент не содержал ни единого исправления, ни одного замечания, ни даже самой крошечной пометки… – Что вы там копаетесь, мисс Грейнджер? Живее, я не намерен из-за вас пропускать обед! Повелительный голос Снейпа вывел Гермиону из прострации. Кое-как девушка собрала свои вещи и на ватных, негнущихся ногах пошла к выходу. – Мое домашнее эссе, сэр… – Что с ним? – Дверь под действием чар захлопнулась за спиной Гермионы, отрезая пути к отступлению. – Я работала с дополнительными источниками. Я написала на шесть дюймов больше заданного. Вы не исправили в эссе ни единой ошибки – я думаю, потому, что их там просто нет... – Допустим, мисс Грейнджер. И что? – И тем не менее, вы поставили мне за нее «Отвратительно»! Почему? – Очевидно, потому, что работа именно этого и заслуживала. – В таком случае, сэр, вы просто придираетесь! – А вы, мисс, дерзите преподавателю! Советую придержать язык, если не хотите лишить баллов свой факультет. И Гермиона действительно замолчала – и кипела от бессильной злости, пока сутуловатая профессорская спина удалялась от нее по длинному пустому коридору. Вопреки всеобщему мнению, Снейп не был несправедлив — то есть не наказывал совсем уж без причины. Учебный год только начался, Гермиона ничем не успела досадить профессору – так за что это ей? Почему? Что он, тролль побери, хотел ей этим сказать?! * * * – Профессор Снейп! Подождите! Отчаянный вопль Гермионы и топот ее туфель по каменному полу взорвали тихий пустынный коридор. Стайка воробьев сорвалась с карниза, разбуженный портрет выругался вслед девушке забористой латынью. Снейп, который уже сворачивал в боковой коридорчик, обернулся и испытующе взглянул на Гермиону. – Профессор, пожалуйста… – она перевела дыхание и поудобнее перехватила набитую книгами сумку, ремешок которой больно врезался в плечо. – Объясните свою оценку. Я действительно хочу понять, что с моей работой не так… Первоначальный шок прошел – словно не поспел за ней во время стремительного рывка по коридору, и Гермиона с удивлением поняла, что спрашивает искренне. Ей правда хочется разобраться, только и всего. Снейп жестом пригласил Гермиону следовать за собой. Вдвоем они миновали коридорчик и остановились на краю площадки в ожидании движущейся лестницы. – Вы действительно хотите понять... – медленно, с расстановкой заговорил Снейп. – Большой шаг вперед, мисс Грейнджер. До сих пор вы стремились только демонстрировать свою память при каждом удобном случае… Это было несправедливо, но Гермиона проглотила рвущееся с губ возражение. Глупо начинать спор сейчас. – Это ваше тщеславие было терпимо на младших курсах – на экзамене СОВ, в сущности, кроме памяти, больше ничего и не требуется, – но совершенно неприемлемо теперь, когда вы перешли к уровню ЖАБА. Что касается эссе о невербальных чарах, вы старательно пересказали все доступные вам учебники, но не усвоили самое главное… Подплыла лестница. Снейп шагнул на нее первым и развернулся лицом к Гермионе, которая осталась стоять ступенькой выше. Теперь они оказались вровень, лицом к лицу, и Гермиона невольно загляделась в темные, как колодец, глаза профессора. Ей вспомнился только что прошедший урок ЗОТИ, и потом почему-то Рон, который летом на пороге «Норы», зевая, потягивается так, что из-под задравшейся футболки виден оголенный живот… Хотя что значит «почему-то»? Собравшись, Гермиона усилием воли стряхнула с себя морок – а ну, профессор, вон из моей головы! Что еще за шуточки?! – Незачем применять ко мне легилименцию, сэр, – возмущенно добавила она вслух. – Тем более что преподавателям по отношению к ученикам это запрещено! «Уложение о школьной дисциплине» 1861 года, четвертый раздел — тот самый, о котором нам всегда забывают упомянуть. Снейп отвел глаза и потер пальцами подбородок. Но он не сердился, как там, наверху, поняла Гермиона. Он был… доволен? Движущаяся лестница ссадила своих пассажиров на неподвижный пол очередного коридора, и Снейп продолжил как ни в чем не бывало. – Вы в курсе полного текста школьных правил. Вы знаете признаки магического воздействия на сознание, чего в программе у вас еще не было, верно? – Да, я много читала о ментальной магии и… – И вы только что воспользовались этим знанием, чтобы навязать мне свою волю. – Что, п-простите? – Иными словами, мисс Грейнджер, знания – это власть. * * * Профессор еще продолжал развивать эту мысль, когда они вышли на открытую ветрам и пронзительному полуденному солнцу галерею, но Гермиона уже почти не слушала, ошеломленная вспышкой мгновенного понимания. Не сила, не безопасность, не свобода. Власть. Именно так должен был рассуждать тот Северус Снейп, который начал шпионить для Волдеморта в первый же год после окончания Хогвартса – свободные дни между экзаменами СОВ и отъездом из школы Гермиона посвятила изучению хроник прошлой войны. И, конечно, его характер должен был сложиться еще на старших курсах. А Снейп-профессор, значит, продолжал мерить череду своих учеников по Снейпу-студенту: понятно теперь, каким символом вопиющей глупости казалась ему вечно поднятая рука Гермионы. Он еще, в общем-то, сдерживался. И пытался воспитывать — на свой манер… И как же он заблуждался на ее счет! – Минутку, сэр. Насчет власти… – она с горячностью перебила профессорский монолог. – Это верно, только если рассматривать людей как пауков в банке. – А кто они, по-вашему? Муравьи в дружном муравейнике? – Снейп явно не ожидал от нее возражений, но быстро нашелся с ответом. Даже съязвил. – Никто. Люди — это люди, каждому свое. Что ж, на риторический вопрос — риторический ответ. В молчании они прошли десяток-другой шагов по опоясывающей внутренний дворик замка крытой галерее. Колонны отбрасывали на выщербленные каменные плиты пола густые чернильные тени. Гермиона воспользовалась паузой, чтобы снять с плеча сумку, ремешок которой грозил вот-вот лопнуть от натуги. – Я думаю, вы и сами до конца не верите… в пауков, – снова заговорила она. – Иначе не примкнули бы к Ордену Феникса. – О моих мотивах не вам судить, мисс Грейнджер. – Почему бы и не мне? То есть я, разумеется, не могу залезть к вам в голову, но я же могу наблюдать, спрашивать и размышлять… Мне все равно нечем было заняться в прошлые зимние каникулы, когда мы торчали в доме Сириуса Блэка… А потом я прочла все старые выпуски «Пророка», в том числе всё, что писали о вас… – Вот как? И к какому выводу вы пришли? – Снейп задал вопрос небрежно, как будто осведомлялся о завтрашней погоде, но именно по этой небрежности, и по бесстрастной маске, в которую превратилось бледное лицо под завесой лоснящихся волос, и по тому, как он сунул руки в карманы мантии, как бы из-за порыва холодного ветра, Гермиона поняла, что ему чем-то очень важен ее ответ. – Я вам верю, – просто сказала она. Еще одна каменная лестница. Можно было спуститься и пересечь двор наискосок, но они не сговариваясь пошли по галерее дальше, вдвое удлиняя путь. Снова пятна света и пятна тени — почти как шахматная доска. – Не боитесь обмануться? – Немного. Но все равно верю. – Иными словами, пытаетесь выдать желаемое за действительное. – А что мне еще остается?.. Это было похоже на чудо — вот так откровенничать не с кем-нибудь, а с самим профессором Снейпом, и Гермиона, дивясь самой себе, поспешила излить то, что мучило ее весь прошлый год. – Вы думаете, что я учусь только ради оценок, но это совсем не так… Тот день, когда погиб Седрик Диггори… когда вернулся Волдеморт… я тогда отчетливо поняла, что безопасности и миру пришел конец, и испугалась… Кошмары снились… Это я уговорила Гарри создать Отряд Дамблдора, потому что надо было что-то делать, а насчет Амбридж все стало понятно с первого же урока… Мы все считаем, что нужно сражаться. Но с чем? И как?.. Голос зазвенел и сорвался. Снейп молчал, но Гермиона чуть ли не кожей ощущала его сосредоточенное внимание. – Гарри тоже боится, но он всегда может пойти к профессору Дамблдору… Они виделись летом, и это здорово его подбодрило. Но это Гарри, он Избранный, а на меня профессор Дамблдор вряд ли станет тратить время… – Значит, директор виделся с Поттером летом… – по тону Снейпа можно было догадаться, что для него это новость, и новость важная. – Зачем? Гермиона спохватилась, что в порыве откровенности чуть не сболтнула лишнего. – Простите, это не мой секрет. – Неважно, оставим это... У вас есть декан, мисс Грейнджер, опытная и умелая волшебница, и член Ордена Феникса к тому же, – неожиданно мягко заметил Снейп. – Почему вы не пошли со всем этим к Минерве МакГонагалл? – Я говорила с профессором МакГонагалл в прошлом году, на консультации по выбору профессии… – И? – Она посоветовала мне отказаться от всех факультативов и сосредоточиться на основных предметах: Чары, Зелья, Трансфигурация, ЗОТИ, разумеется… Продиктовала целый список для дополнительного чтения, в том числе и по ментальной магии... Это было разумно, и я почти так и поступила, но… Мне все равно страшно, и я по-прежнему не знаю, чего ждать и к чему готовиться… Они остановились перед высокой двустворчатой дверью. Снейп взялся за кованую дверную ручку и потянул ее на себя, пропуская Гермиону вперед. – А чего вы хотите от меня? – Не знаю… Хотя бы совета. * * * Полумрак в холле перед Большим Залом в первый момент почти ослепил Гермиону, а от густых запахов еды свело пустой желудок. В животе Снейпа тоже заурчало. – Что ж, мисс Грейнджер, боюсь, времени у меня немногим больше, чем у директора, но раз уж вы оказали мне честь и выбрали меня в качестве своего ментора… – он сказал это с какой-то странной иронией. – То я бы посоветовал вам не беспокоиться об экзаменах — вполне может статься, что сдавать их вам не придется. – Значит, так скоро?.. – это было неприятное известие, от которого екнуло сердце. – Мне казалось, два года в запасе еще есть… – Не думаю, мисс Грейнджер. Это первое. Второе. Таким, как вы — понимаете, о чем я? — придется скрываться. Всегда держите в уме хотя бы один путь для бегства… В этом году вас будут учить аппарации — обязательно возьмите у преподавателя урок парного перемещения. Для зачета это уметь не нужно, но в жизни может пригодиться… Научитесь держать язык за зубами — неосторожно сказанное слово может навести погоню на ваш след. Это понятно? Гермиона кивнула. — Третье и главное, о чем бы вы узнали еще четверть часа назад, если бы удосужились выслушать мнение о вашем эссе до конца. Ваш стиль отражает вашу самую главную проблему — вы слишком стараетесь учесть все мелочи, все детали. Вы пытаетесь быть правильной, а нужно — быть эффективной… В бою не требуется сотни заклинаний — достаточно одного, если вы сумеете опередить противника. Начнете выбирать и колебаться — и вы труп. В лучшем случае. Они остановились посреди холла, и Гермиона снова взглянула Снейпу в глаза. Они больше не напоминали колодцы. Просто усталые глаза измотанного множеством забот человека. – Это все, что я могу вам сказать, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы используете мой совет с толком. Да, на будущее, сделайте одолжение — пишите ваши домашние эссе ровно заданной длины. Хорошего дня и... И ушел, не договорив. * * * Измочаленный ремешок все-таки не выдержал, и Гермиона нырнула в женский туалет, чтобы не возиться с сумкой на глазах проходящих мимо слизеринцев. Да и не мешало бы прийти в себя, прежде чем появляться в Большом Зале. Ох, ну и видок… Мутноватое зеркало над медной раковиной отразило две полыхающих румянцем щеки и встрепанную больше обычного гриву пушистых волос. Гермиона отвернула кран, смочила ледяной водой ладони и прижала их к щекам, стараясь унять сумятицу мыслей. Быть не правильной, а эффективной? Но это же ложное противопоставление: то, что эффективно, и становится в конце концов правилом. Те же заклинания, рецепты зелий… Ладно, о словах Снейпа Гермиона успеет поразмыслить на досуге — и кстати, не мешало бы придумать что-то насчет сумки: если придется скрываться, нужно будет таскать с собой целую прорву вещей… Свою компанию она нашла почти сразу у входа в Большой Зал: Рон, Гарри, Джинни с Дином Томасом, который ходил за ней везде, как приклеенный, чуть поодаль Невилл. Парни успели утолить голод и наслаждались минуткой законного безделья. Гарри подвинулся, освобождая место на скамье. Джинни разлила по двум стаканам сок и пододвинула один Гермионе, заметив: – Все в порядке? Дин и я видели тебя со Снейпом во дворе… Он что, задал тебе головомойку? Гермиона покачала головой. – Нет, он просто поставил мне «Отвратительно» за эссе, и когда я попросила… Конец ее фразы потонул во взрыве дружного хохота — даже с соседних столов заоглядывались. – Ух ты, у нашей Гермионы внезапно прорезалось чувство юмора! – Рон, отсмеявшись, вытер навернувшиеся на глаза слезы, взял Гермиону за руку и картинно ее потряс: – Поздравляю с шуткой месяца! – Кого ты сейчас спародировал, братик, Фреда или Джорджа? – к счастью, острый язычок Джинни избавил Гермиону от необходимости подыскивать достойный ответ: Рон поддался на провокацию, и брат с сестрой сцепились, отвлекая на себя общее внимание. Это было кстати, потому что на поверхность сознания наконец выплыло то главное, что Гермиона не могла ухватить раньше: их разговор не случайность, Снейп все рассчитал. Он нарочно поставил ей возмутительно низкую отметку – зная, что она придет, не сможет не прийти и не потребовать объяснений, – чтобы ткнуть Гермиону носом в то, что считал ее слабостью. Все это могло значить только то... Что отныне она не одна. Что кто-то позаботился подготовить Гермиону к тому, что ждет ее впереди. Что как бы то ни было, но в Снейпе она не ошиблась... И, чувствуя, как впервые со дня гибели Седрика в ее душу понемногу возвращается мир, Гермиона переложила в свою тарелку кусок мясной запеканки и принялась за еду. Один – не воин в поле, в одиночку не устоять перед махиной зла. А потому – спеши скорей на помощь к тому, кто в темноте тебя позвал. Когда-нибудь рассвет прогонит полночь, пройдет зима и сменится весной – тогда ты с благодарностью припомнишь и тех, кто встали за твоей спиной.