Прошедшая гроза

★★★       После того, как холодная зима измотала жителей Нью-Йорка, ей на смену пришла весна с чуть ли не каждодневными дождями.       Зная, что будет гроза, Стив решил лечь с Баки в одной комнате, и, как оказалось, не зря: его друг вздрагивал от каждого раската грома и чуть ёжился, сводя плечи и сильнее прижимаясь к кровати. Его можно было понять: звукоизоляция у них была ни к чёрту, а с их супер-слухом звуковая волна каждый раз больно била по ушам, оставляя после себя внутри неприятные иголочки животного страха.       Стив уже полчаса лежал и смотрел в потолок, думая, стоит ли ему обнять Баки. Будет ли тому спокойней? Уснёт ли он в его руках или это будет лишь сильнее его беспокоить? — Баки? — собравшись с духом, позвал он.       Баки тут же открыл глаза, не пытаясь притворяться спящим. Выглядел он устало: ясно, что хотел бы уснуть, но не мог. — Иди сюда, — повернувшись на бок, Стив чуть приподнял руку, держа одеяло на весу.       Не приказывая. Приглашая.       Он уже объяснил Баки, что всё, что он говорит — просьба, рекомендация, предложение, и всегда можно отказаться делать что-либо.       Баки подумал с секунду, может чуть дольше, а потом в несколько движений стёк со своей кровати и залез к нему. Сначала просто лёг рядом, вытянувшись и положив руки по швам, но, словно вспомнив, повернулся в более удобную позу. Осторожно перекинув через него руку, прижался к груди.       Стив позволял подобные контакты. Даже поощрял.       Он обнял Баки рукой и притянул ближе к себе, устраивая подбородок на его макушке. Баки уткнулся носом в ямку между ключиц, часто и глубоко задышав.       Было не ясно, из-за чего точно сбилось его дыхание. Стив только знал, что близость другого человека, даже если это был он сам, до сих пор могла нервировать Баки.       А ведь когда-то давно, в той далёкой жизни, которая у них была до войны, всё было по-другому.       Нет, Баки редко с ним нежничал, и уж тем более никогда при посторонних, но наедине, бывало, давал себе волю.       Дни, когда они оба были совершенно свободны — ни смены у Баки в доках, ни заказов у Стива — воспоминания о них были самыми лучшими. Конечно, Стив мог сесть за книгу или сделать пару набросков, но иногда на какую-либо умственную деятельность не тянуло, и тогда они с Баки занимались друг другом.       Эти воспоминания были самыми сладкими. Они о том, как Стив в своей Бруклинской квартирке ёрзал на простынях и заливался стыдливым румянцем каждый раз, когда Баки располагался между его ног и двигал бёдрами. О том, как Баки перекладывал руку Стива на свой член и заставлял сжать, опуская голову и постанывая сквозь стиснутые зубы.       А ещё он помнил, что во рту у Баки мокро, нежно и одуряюще приятно, и в те моменты все силы Стива уходили на то, чтобы не двигаться, не вскинуть бёдра вверх. Он всегда зажмуривался и откидывал голову, никогда не смотрел, только чувствовал, как Баки касался головки или брал чуть глубже, и двигал рукой по всей длине. Иногда доносились звуки, которые заставляли краснеть ещё сильнее, а иногда Баки тихо постанывал, и Стив чувствовал отголоски вибрации на его языке.       Почему-то смотреть, стонать, отвечать на прикосновения и показывать, что ему нравится, казалось Стиву невообразимо стыдным. Хотя, разумеется, ему нравилось, он не мог не признать. И, конечно же, Баки знал, что ему нравилось. И, всё же, расслабиться казалось чем-то невозможным. К тому же, он боялся сам трогать Баки, тогда как Баки трогал его везде.       На войне в палатке было по-другому — тогда Стив пытался защитить, вернуть хоть немного того тепла и спокойствия, которые были между ними дома, и тогда уже не стеснялся проявлять инициативу. Укутывал всем собой, гладил и целовал везде, куда только мог дотянуться. И, как только Баки оправился после плена, они схлестнулись, как две волны, встречая порывы друг друга касаться, физически ощущать, что они оба живы.       Здесь, в новой, одинокой действительности, когда Стив ещё не встретил Зимнего Солдата, он только и мог, что воскрешать в своей памяти мельчайшие подробности того, как Баки когда-то зажимал свой член между его бёдер и толкался. Вспоминать, как это чувствовалось, когда он сбивался с ритма и кончал.       Говорят, нельзя жить прошлым. Стив же долгое время им выживал.       Даже когда он столкнулся с Зимним, когда искал его и когда наконец нашёл — воспоминания поддерживали в нём желание бороться. Бороться и вернуть назад то, что он потерял и уже не надеялся обрести вновь.       Потому что с Зимним Солдатом было нелегко. Он совсем не такой, как Баки. Зимний был настороженным, с ним надо было следить за каждым своим движением и любым действием. Он не доверял Стиву, способен был сделать ему больно, хоть и, как выяснилось, не убить.       Но Стив не сдавался и по крупицам, по жалким песчинкам у него получалось собирать разбитую личность Баки заново.       Он начинал вспоминать. Какие-то разрозненные картинки из прошлого, не в хронологическом порядке, но Стив всё равно был безмерно счастлив, потому что это уже было началом. Баки вспомнил две сцены из их детства — ничего не значащие, о которых Стив сам уже забыл. В первый раз Баки уточнил, со Стивом ли был в тот момент, а во второй раз сам говорил уже уверенней, и на сомнения Стива ответил: «да, ты точно там был, это был ты».       По сравнению с первыми месяцами, прогресс был на лицо, но Стив так и не смог перестать волноваться. Баки пережил так много и сейчас его состояние было таким хрупким. Что, если что-то пойдёт не так? Если Стив где-то ошибётся? Если Баки так и не сможет вспомнить?       Гром слышался всё реже, гроза уходила дальше.       Глубоко вдохнув, Стив погладил Баки между напряжённых лопаток. Прикосновение, символизирующее заботу и поддержку, которое должно было успокоить, но Баки в ответ на него замер. Твёрдый, будто каменный в его руках.       Это разочаровывало Стива. Он бы ни за что не сказал ни друзьям, ни, тем более, Баки, но самому себе можно было признаться: ему больно. Больно от того, что такой ласковый, тактильный Баки теперь хуже дикого зверя, что он ожидает от каждого прикосновения боль, даже если его касается Стив, тот, кто никогда намеренно не станет причинять ему вред. То колоссальное доверие, что строилось с детства между ними, было разрушено, выжжено десятилетиями пыток. — Ох, мой дорогой, — сквозь подступившие слёзы сдавленно прошептал Стив. — Что же они сделали с тобой?       Он не знал, слышит ли Баки. Даже, скорее, надеялся, что не услышит.       Баки по-прежнему дышал часто и глубоко, пряча лицо на груди Стива, но кое-что изменилось. Стив даже не успел заметить, как Баки положил свои ладони ему на живот, протиснув их между ним и собой. Он буквально упёрся ими в Стива, и можно было бы подумать, что он пытается его оттолкнуть, если бы его держали против воли. И если бы сам Баки так не прижимался бы.       Стив нахмурился, пытаясь правильно истолковать, что означают такие действия. Баки тем временем чуть прогнулся и двинул ладонями выше. Дыхание его оставалось глубоким, но менее частым. И оно было влажным. Баки дышал ему раскрытым ртом между ключиц, и это было так обжигающе знакомо, что у Стива встал комок в горле.       Слишком хорошо, чтобы поверить.       Баки огладил руками его торс, чуть сжимая пальцы, и в конце-концов забрался Стиву под футболку, заставив шумно выдохнуть.       Лёгкое касание губ на фоне горячего дыхания. Поцелуй, едва отличимый от случайного прикосновения.       Стив закусил нижнюю губу до боли и зажмурился. Неужели он не ошибается, неужели это то, о чём он думает? Чего так давно, так сильно хочет?       Не встречая сопротивления, Баки целует ещё раз, приоткрывает рот, лижет языком. Он всасывает чуть-чуть кожи в рот, и Стив коротко выдыхает от удовольствия.       Решая, что ему можно, Стив проходится раскрытой ладонью от лопатки вниз по спине и осторожно задирает домашнюю майку Баки, начиная поглаживать бок и поясницу, кончиками пальцев чувствуя одну из ямочек.       Замерший было Баки прижимается к его бедру плотнее. Чуть сместившись, он забирается на Стива, устраиваясь между его ног.       Тяжесть чужого тела будоражит. Стива бросает в жар, в паху пульсирует. Баки трётся о его бёдра своими, и это только разжигает возбуждение сильнее.       Его хочется поцеловать, поэтому Стив негромко зовёт по имени. Баки поднимает голову, и когда Стив прижимается к его губам раскрытым ртом, сразу же отвечает. Может, дело в мышечной памяти, но целуется он, как и прежде, восхитительно.       Одной рукой Стив обнимает, крепче притискивая к себе, а другой зарывается в его волосы.       А ведь вначале они не нравились ему. Они были лишним напоминанием того, как сильно Баки изменился, их было тяжелее привести в порядок, чем короткую стрижку. Стив даже всерьёз думал, как будет лучше намекнуть Баки, что было бы здорово подстричься, но так, чтобы это не выглядело приказом.       Иисусе, как же он был не прав! В мягкие пряди было донельзя приятно запускать пальцы, сжимать, и едва можно было сдержать себя, чтобы не потянуть.       Продолжая целовать, Стив застонал ему прямо в рот, толкнувшись бёдрами вверх и почувствовав ответное возбуждение. — Хороший мой, — пробормотал он, плотнее сжав Баки в объятиях и перекатившись, оказался сверху.       Баки под ним снова потянулся к его губам. Целуя, Стив задрал на нём майку до самых подмышек и огладил вздымающуюся грудь. — Стив, Стиви, — зашептал Баки между поцелуями. — Так хочу тебя. — Подожди немного, — Стив с огромным сожалением оторвался от тёплого дрожащего тела. — Я сейчас, секунду.       Вернулся он быстро и уже со смазкой. Современный мир иногда очень приятно удивлял чем-то подобным, например, возможностью купить специально предназначенный гель для определённых целей, а не затариваться вазелином. Забравшись на кровать и стянув бельё, Стив выдавил немного из початой бутылочки. Собственные пальцы ощущались привычно, но чужое присутствие, и не чьё-нибудь, а Баки, заставляло ощущать происходящее совершенно по-новому.       Прогнувшись и насаживаясь уже на два пальца, Стив наткнулся на жадный, потемневший взгляд Баки. Он, посмотрев Стиву в глаза, коротко прижался к губам, а затем наклонился вниз. Стив застонал, чувствуя язык на своём члене, и сжался на пальцах, едва не теряя равновесие.       К счастью, Баки не делал этого долго, чувствуя его состояние. Он всего несколько секунд пососал головку, мурча и лаская её кончиком языка и губами, а потом выпустил изо рта и принялся вылизывать живот.       Так и не снятая футболка мешала, и поэтому он потянул её вверх, заставляя Стива вынуть из себя пальцы. Стив воспользовался этим, чтобы взять ещё немного смазки и добавить третий. Он уже был почти готов, ещё немного. — Всё, — выдохнул он через время.       Баки, будто только этого и дожидаясь, сразу завалил его на спину, начиная вылизывать подставленную шею.       Они, на самом деле, редко всё делали по полной программе. Это не всегда было удобно, не всегда была под рукой смазка и не всегда хотелось именно этого. Но сейчас, сейчас совпадало всё: и возможности, и желание.       Стив шире раздвинул ноги и тут же сжал бёдрами бока Баки, словно понукая. Тот низко рыкнул на ухо и несколько раз нетерпеливо толкнулся бёдрами между ягодиц. И только потом уже направил себя правильно, протискиваясь внутрь осторожно и неотвратимо.       Им потребовалось немного времени, чтобы приладиться друг к другу, чтобы справиться с накатившей волной от жаркой близости. Неритмичные быстрые движения сменились более плавными, глубокими, позволяющими распробовать ощущения наиболее полно.       Они держали друг друга, обнявшись, сплелись руками и ногами, и в таком сцепленном, соединённом положении двигались. Каждый новый толчок выбивал из Стива дух. Это было сладко и медленно, потрясающе-идеально. В серой комнате, залитой ночным светом, между ними было жарко до одури.       Он безошибочно уловил момент, когда им обоим стало мало, и нужно было быстрее и жёстче.       Стив заставил Баки притормозить и отстраниться, после чего перевернулся на живот. Не успел он устроиться в новом положении, как почувствовал укус на холке и дёрнулся, коротко застонав и выгнув спину. Баки тут же накрыл его собой, напористо задвигался, и Стив впечатался лицом в подушку, застонав от прошивающего удовольствия. Баки толкался идеально, прямо так, как надо, быстро и хорошо.       Ладонями Баки гладил его по лопаткам, щекотно проходился по бокам и крепко хватал за бёдра, притягивая к себе и помогая успевать за ритмом. Жар гулял по телу, обжигающе разливаясь на коже, горячим свинцом опаляя всё внутри, и всё настойчивее стягивался в паху, заставляя член пульсировать и ныть от недостатка прикосновений.       Для опоры удобнее устроив левую руку, Стив просунул правую под бёдра и обхватил себя, зашипев. Двигая рукой, он попытался подстроиться под движения Баки в нём, сжимая у головки каждый раз, как тот попадал по простате.       Удовольствие слепило, и, когда Баки застонал особенно сладко и кончил в него, Стив всего в несколько касаний довёл себя до разрядки, выплеснувшись в стиснутый кулак. Мышцы отказывались больше напрягаться, и он тяжело рухнул на постель, стараясь привести в порядок дыхание.       Дождь за окном уже перестал лить, и на карниз время от времени громко падало только несколько капель.       Стив мог поклясться, что от его разгорячённой кожи шёл пар. Он чувствовал себя как разогретый в печи металл — из него сейчас можно было выплавить что угодно, настолько тело казалось мягким и расслабленным, без привычного твёрдого каркаса.       Баки, придавливая сверху к кровати, целовал и кусал его шею, совсем чуть-чуть толкаясь вперёд бёдрами. Стив удовлетворённо выдохнул, чувствуя во всём теле истому и желание уснуть прямо так, вымотанным и счастливым, распластанным под Баки, с его членом внутри. — Вот теперь я точно смогу спокойно заснуть, — прошептал Баки на ухо, сместившись с него и устроившись чуть на боку.       Стив улыбнулся, собираясь ему что-нибудь ответить, но губы уже отказывались шевелиться, глаза не открывались, и он быстро провалился в сон, чувствуя только размеренное дыхание у шеи и тяжёлую руку, обнимающую поперёк талии.       За окном тяжёлые грозовые тучи двигались дальше на запад. Чистая полоска неба на востоке была светлой, но до восхода солнца оставалось ещё много часов. Завтрашний день впервые за долгое время обещал быть ясным. ★★★