Каждому паучку по фак-машине

С его телом творится что-то странное: Питеру хочется трахаться. То есть это совершенно нормальное желание для парня его лет, но при условии, что ему не с кем. А у Питера замечательный изобретательный любовник с клевой ненасытной задницей, умелым ртом и полным отсутствием моральных преград в этом вопросе. Они трахаются где угодно и сколько угодно. Нежно и страстно. На весу и по-собачьи. Сверху и снизу. В лифте и спальне. Питер уверен: ему безумно повезло с Тони. Тот с равным удовольствием как вбивает его в матрас, так и натягивает женское белье и чулки или разыгрывает из себя строгого преподавателя, который сейчас ой как накажет нерадивого студента. Если его, конечно, хорошенько попросить. Казалось бы, живи и радуйся. Учись и трахайся. Если бы не так. Член Питера, видимо, считает, что заниматься сексом несколько раз на день — это слишком мало. И да, «несколько» — это минимум три. Тони нагибается — у Питера стоит. Тони облизывает пересохшие губы — у Питера стоит. Тони берет в руки что угодно от вилки до шуруповерта — у Питера стоит! Солнце встает на востоке — у Питера что? Стоит! Облако на небе похоже на член, а у Питера… да, все правильно, стоит. Питер уверен, что это ненормально, но что с этим делать, не представляет. Идти к врачам? А ничего, что у него нечеловеческая сила, регенерация и ускоренный обмен веществ? Страшно подумать, что можно обнаружить в его крови. Сдаваться Тони? Тоже не вариант, когда столько времени прошло. Да и как это сделать? Привет, Тони, ты не знал, но после того как я ухожу от тебя вечером, я еще минимум час трахаю себя дилдо. А еще я дрочу до колледжа, на перерыве и в душе, прежде чем пойти к тебе в кровать. Стыда не оберешься. А если это нельзя исправить? Да Тони рехнется от мысли, что не в состоянии удовлетворить любовника. Получается замкнутый круг, и Питер не знает, что и делать, чтобы хоть как-то из него выйти. Да еще и Тони обижается, что Питер каждый раз после секса сбегает, чтобы не затрахать его до смерти. Не показывает вида, конечно, но не раз, и не два уже предлагал переехать на базу. А как тут переедешь, когда… Питер честно читает в интернете, что можно сделать в подобной ситуации. Там рекомендуют режим, больше физических и трудовых нагрузок, хобби. Питер громко смеется, когда читает это: нагрузок у него и так выше крыши, режим не менялся вот уже несколько месяцев, а куда в его и так плотное расписание можно ввернуть еще и хобби (если супергеройство и работу в мастерской не считать таковыми), он вообще не представляет. Но честно пробует вместо вечернего часового свидания с дилдо и лекциями по биохимии (а что, Питер многозадачный) собирать паззлы, вязать, клеить модельки самолетов, конструировать, танцевать… Приводит это лишь к тому, что ему становится хуже, да и Мэй начинает беспокоиться. Впрочем, хоть какая-то польза от этого точно есть: как оказалось, прикинуть конструкцию секс-машины при желании дело одного такого часа. Всего лишь нужен двигатель, ящик с инструментами, парочка направляющих и трубок, болты, гайки и дилдо для насадки. А еще — отсутствующая дома тетя. Не при ней же все это собирать? Боже, благослови вечерние смены Мэй. Сколько нервов она сберегла благодаря им! На скучной паре Питер придумывает схему электронного пульта, чтобы переключать скорости: он делал подобные уже многократно, просто для менее специфического применения. Не то чтобы Питер счастлив, что ему приходится конструировать машину для секса, но он рад, что, по крайней мере, это не стоит ему больших затрат времени, денег и сил: в мастерских они с Тони собирали механизмы во много раз сложнее и масштабнее. Еле дождавшись конца пар, Питер, как сумасшедший, срывается, мечтая о том, как приедет, накинется на Тони с поцелуями… А того на месте не оказывается: Питер еще не доезжает до базы, когда Пятница информирует, что мистеру Старку пришлось срочно отбыть по делам компании. «Паучок, не скучай без меня», — читает Питер сообщение, которое сопровождает совершенно неприличный мастурбирующий смайлик, и хмыкает: видимо, самое время испробовать машину, ждущую в собранном состоянии в шкафу под слоем шмоток. Впрочем, даже если она и попадется тете на глаза, без насадки невозможно понять, для чего она предназначена — сообрази она, что это такое, вряд ли бы очень удивилась, но было бы бесконечно неловко. Видимо, именно поэтому она уже лет пять избегает убираться и даже заходить в комнату Питера, когда того нет дома. Тетушкиного благоразумия ему как раз иногда и не хватает. Вытащив получившийся механизм на середину комнаты, Питер проверяет, затянуты ли болты, и, присоединив последовательно пульт к своей машине, он крутит ручку примитивного реостата, увеличивая и уменьшая напряжение сети, что должно влиять на скорость движения направляющих. Глядя на то, как трубка с прикрепленным на ней дилдо двигается вперед и назад то быстрее, то медленнее, Питер облизывает губы в предвкушении: кажется, все готово. У него давно стоит, а ладони потеют от волнения. Надо же, он и не ожидал, что это будет так легко: странно, что такой машины нет у каждого. Посмеявшись над этой своей мыслью, он скидывает одежду и идет в душ: ему же не хочется, чтобы все закончилось слишком быстро, а так и будет, если он не кончит перед тем как будет проводить испытания. «Проводить испытания» звучит солидно, вовсе не так, как будет выглядеть, когда хорошо смазанную задницу Питера будет таранить дилдо в тот момент, когда он сам будет представлять Тони на месте этого несчастного монстра Франкенштейна. Если бы тот знал, что именно выделывает с Питером в его фантазиях, наверно, сказал бы, что Питер озабоченный. Или, что вероятнее, восхитился бы и надорвался, попытавшись воплотить фантазии в жизнь. Звонок раздается, когда Питер, обмотавшись полотенцем, возвращается в свою комнату. — Пит? — говорит Тони с легким волнением, и Питер вспоминает, что от расстройства так и не ответил на сообщение. — Привет, — спешно отвечает он. — Прости, что-то замотался. У вас перерыв? — Ненавижу все это, но Пеппер еще не вышла на работу, и честь вылизывать чужие задницы выпала мне. Питер усмехается: когда это Тони Старк перед кем-то прогибался, максимум, не подает голоса и улыбается загадочно, и то вряд ли. — Я бы, конечно, предпочел вылизывать твою, но увы. — Ты специально? — стонет Питер. Член, и так заинтересованный, несмотря на недавний оргазм, снова стоит как каменный, и Питеру хочется побиться головой о стенку: ну сколько можно! — Конечно, — хрипло тянет Тони. — У меня есть пять минут, успеешь кончить? — Спрашиваешь, — закатывает глаза Питер, сбрасывая полотенце и начиная ласкать себя. — Можешь представить, как я отсасываю тебе, — воркует Тони в трубке, и Питер не сдерживает стон: пусть слышит, чего лишился. — Стою перед тобой на коленях, влажно вылизываю ствол, а потом обхватываю губами и насаживаюсь ртом… Питер представляет, как узкое горло сокращается вокруг головки, и шумно дышит, ускоряя темп. — Поглаживаю тебя по заднице, растираю то самое местечко за мошонкой, от которого у тебя искры в глазах, и одновременно беру так глубоко, что носом касаюсь живота, и разминаю дырку… Питер весь горит, представляя как Тони, затянутый в безукоризненно элегантный костюм и галстук, говорит все это где-то в коридоре, туалете или отойдя в другой конец комнаты, удерживая на лице выражение легкой скуки. У самого Питера никогда не получается произносить нечто подобное и оставаться при этом спокойным. Он зажимает телефон плечом и, одновременно с перемещением кулака по члену, дразнит кончиками пальцев анус, поглаживая его то практически незаметно, то с легким нажимом. — Засаживаю сразу три пальца и трахаю тебя ими в том же темпе, в котором ты трахаешь мой рот. Тебе нравится такой сценарий? В ответ Питер воет, выплескиваясь на ладонь, и падает на кровать, все еще ощущая отголоски оргазма. — Что ж, теперь меня чуть меньше мучает совесть за то, что я оставил тебя одного, — смеется Тони, и Питер тоже смеется, насколько хватает дыхания. — Ты так говоришь, будто я ни о чем другом не думаю, кроме как о сексе, — ворчит он. — О, конечно же, нет, — в голосе Тони слышится ирония. — Ты у нас многосторонне развитая личность с положенной возрасту гиперсексуальностью. Чем займешься? Ирония вполне была оправдана: несмотря на спонтанный секс по телефону, Питер был полон решимости попробовать собранную им секс-машину. Да, нужно, наверное, будет взять насадку потолще, и времени это займет чуть больше, учитывая, что он только что кончил два раза подряд, но он себя знает: не пройдет и часа, как какая-нибудь мелочь снова заставит его член подскочить, будто после недели воздержания. — Да так, есть у меня одна разработка, — мямлит он вслух. — А потом стемнеет и на патрулирование, — с недавних пор он старается не показываться на люди при свете. — Ну да, фото Человека-паука со стояком и так полно, — если бы не мягкость тона, Питер бы подумал, что Тони издевается. — Если захочешь, потом можешь заглянуть на базу, — добавляет он. — Хорошо, я посмотрю, насколько будет поздно, — и насколько его регенерация справится с последствиями его «испытаний» секс-машины. Вряд ли стоит являться к Тони как после оргии с десятком негров.  — Я тебе всегда рад, ты же знаешь, когда я ложусь, — с редкой для него теплотой отзывается тот. — Прости, мне пора. *** Поужинав и даже выпив стакан специального коктейля, выравнивающего в организме уровень каких-то там солей и электролитов (Питер и так себя хорошо чувствует, но Тони сказал, что надо компенсировать его быстрый метаболизм, значит надо), Питер выбирает из своих нехитрых запасов силиконовый член потолще и подлинее и, насадив его на металлический штырь, приматывает основание скотчем к штоку. — Ну и страшилище, — резюмирует он, осматривая, что получилось. Действительно, получившаяся установка лишена даже сотой доли того изящества, которым отличаются изобретения Тони. — Зато надежно, — успокаивает Питер себя, веселясь: то, чем собрался сейчас заниматься, почему-то дико его смешит. Он растирает смазку в ладонях, наносит ее на насадку, смазывает член, с трудом протискивая в себя влажные пальцы: последний раз он был снизу еще два дня назад, и его организм позаботился о том, чтобы внутри снова было тесно. Надо бы растягивать себя постепенно, но Питеру нравится легкая боль от растяжения. Всегда нравилась. Питер вспоминает, как полгода назад Тони, наконец-то, сдался, и в их первый раз растягивал его так долго, что Питер успел за это время кончить трижды. Если бы он знал, что как распробует, не будет своей жизни представлять без толстого члена ежедневно, то, пожалуй, потерпел бы дольше, чем до своего совершеннолетия: раньше ему было тяжело, учитывая постоянное присутствие Тони рядом и вынужденное воздержание, но теперь стало еще хуже. И нет, Питер не жалуется: их секс фееричен и космически прекрасен, но сколько раз может кончить мужчина без суперспособностей за ночь? Три, четыре раза, и то, если до этого был перерыв. А какой тут перерыв, когда у тебя любовник, у которого стоит двадцать четыре на семь? Питер бы обходился и дрочкой с минетами (а так чаще всего и получалось), но для этого нужно было рассказать Тони об истинном масштабе проблемы. Тот, конечно, и так был в курсе, и постоянно подкалывал его по этому поводу, но, хорошо это или плохо, он не знал, что Питер думать иногда не может, не может ничего делать, не может есть и спать. Это как болящий зуб, только член. И да, Питер прекрасно понимает, как это по-идиотски звучит. Серьезно, это ненормально. А виагра и ее альтернативы вредны, и не дай бог Тони начнет ее пить, Питер уж лучше вот так. Должно же это помутнение его организма когда-нибудь закончиться? Пальцы внутри ходят уже спокойно, когда Питер приставляет к анусу дилдо самого вырвиглазного оттенка салатового (в сексшопе на него была из-за этого скидка) и запускает машину на самых низких оборотах. Силиконовая головка с трудом протискивается внутрь, и сначала ее надо придерживать. Питер слышит скрежет, с которым шток ходит по втулке и думает лишь о том, как бы не сломать — будет обидно. Секс-машина разочаровывает монотонностью, но она справляется гораздо лучше, чем сам Питер, трахающий себя дилдо на присоске. Можно менять скорость, можно менять угол, и ощущения намного сильнее, чем при обычной мастурбации. Питер увлекается, вскидывая бедра навстречу движению штока, прогибает спину, становясь так, чтобы при каждом движении перед глазами плыли разноцветные круги, и отпускает себя, не сдерживая стонов удовольствия от растягивающего его силиконового члена, долбящего по простате. С членом Тони, конечно, не сравнить, но Питер пытается. Он фантазирует, что это Тони вбивается в него, и очень правдоподобно представляет, что тот бы говорил в этот момент: насколько Питер круто смотрится на четвереньках, какая у него замечательно упругая задница, как он эротично стонет. Питер уже практически ничего не слышит, сосредоточившись на волнах тепла, которые расходятся от каждого толчка по всему телу. Он вертит задницей, чтоб хоть немного разнообразить равномерные фрикции, крутит ручку резистора, то увеличивая скорость движения до той, при которой его дырка чуть ли не дымится, то отодвигаясь и замедляя машину до минимума, и всхлипывает от желания, чтобы толчки стали глубже и мощнее. Ему нравится фантазировать, что это Тони специально его дразнит, чтобы он просил о большем. И Питер просит, просит вслух. — Еще, — хныкает он, и не глядя чуть-чуть увеличивает скорость. — Пожалуйста, Тони. Стоит сказать это имя первый раз, как Питер начинает выстанывать его на все лады: его возбуждает, как это звучит, а при Тони он стесняется, и может отпустить себя только на грани оргазма. — Тони, хочу тебя, Тони, пожалуйста, — тянет он, и придвигается ближе, придерживает дилдо и вскрикивает от глубоких, медленных толчков. — Раз ты просишь, — слышит он и распахивает испуганно глаза: перед ним тяжело покачивается очень знакомый возбужденный член. — Оу, — Питер подается вперед от все еще трахающего его дилдо и практически утыкается лицом в пах Тони. Ох, Питер же давал ему ключи в последний его визит, чтобы он, уходя, его не будил. — Я честно звонил в дверь, но ты был та-ак занят, — скабрезно усмехается Тони. — Пит, давай без этого испуганного лица, я же тебя не с любовником застал. Хотя… — он пренебрежительно осматривает убогий механизм и прикрученный скотчем к штоку искусственный член, — лучше бы с любовником. — Прости, — шепчет Питер, чувствуя себя крайне глупо. Сзади со скрипом работает вхолостую секс-машина, от Тони приятно пахнет самим Тони и его парфюмом, внизу живота все еще горячо, да и стоит так, что можно гвозди заколачивать, несмотря на ситуацию. Или благодаря ей? Питер не знает. — Настолько все плохо, да? — Тони ласково запускает пальцы ему в волосы, и он очень рад, что вопрос, очевидно, не требует ответа. Тони добавляет смазки и помогает ему расположиться в пространстве так, чтобы иметь возможность принимать в себя сразу два члена: силиконовый сзади, а родной и горячий — спереди. Питер уже ничего не соображает, и поэтому рад, что ему не нужно что-то делать. Тони трахает его в рот, и одновременно умудряется играться со скоростью фрикций секс-машины. Питеру остается только расслабить горло, спрятать зубы и до последнего сдерживаться, чтобы не начать себе дрочить: он знает по опыту, что может кончить и так, не прикасаясь к себе, просто нужно поймать темп и угол, а иногда — и без этого. Судя по тому, как каждый раз дергается его член, стоит рельефной поверхности дилдо пройтись по чувствительным местечкам или же головке члена Тони проехаться по небу, упираясь в горло, а его чутким пальцам помассировать затылок — этот раз именно такой. И Питер сдерживается до последнего, крупно дрожа от возбуждения, и кончает, ярко и громко, так сильно, что после этого еще достаточно долго лежит, содрогаясь от новых волн удовольствия. — Я с-час, — бормочет он, с трудом открыв глаза и замечая, что Тони все еще возбужден. — Переживу как-нибудь, — качает головой тот, прежде чем выдернуть провод от секс-машины из розетки. — Удивительно, что твой агрегат выдержал. Как его назовешь? — Ты предлагаешь дать ему имя? — Питер переворачивается на спину и дает себя вытереть, раздумывая над предложением. — Типа как Дубина или Лапа-растяпа? — Боже упаси, — притворно пугается Тони, — чтоб они когда-нибудь меня трахали. Скорее, как марк или халкбастер. Он просовывает руки под спиной и коленями Питера, и тот хочет возмутиться этому: что, он два шага не сделает, — но замолкает, перехватив полный нежности взгляд Тони. Тот относит его на кровать, и принимается за секс-машину: протирает насадку найденными на столе влажными салфетками, отматывает скотч, пытается стянуть дилдо с металлического штыря, но Питер насадил его на совесть и оно не снимается, сколько бы усилий он ни прикладывал. — Ладно, спрячу так, — бормочет Тони, накрывая секс-машину простыней и оттягивая в шкаф. Питер с идиотской улыбкой наблюдает за всеми этими передвижениями голого Тони по комнате. Задница его смотрится настолько привлекательно, что, когда он нагибается, Питер ощущает, что его член тоже потихоньку начинает оживать. Питер в этот момент жалеет, что нельзя убить часть себя. Он вымотан, он устал, ему хочется уткнуться в шею Тони и уснуть, надеясь, что тетя не изменит своему обыкновению и не зайдет его проверить. А ведь он еще и на патрулирование собирался! Кажется, сочетание Тони и собранного Питером механизма оказалось слишком мощным. Тони не замечает его стояка ровно до того момента, когда приносит ему новую порцию восстанавливающего баланс коктейля. — Хм, — только и слышит Питер. — Я тоже переживу, — заверяет он Тони, отпивая безвкусную, чуть густоватую для воды жидкость. Тони лишь улыбается, подхватывая с пола тюбик со смазкой. Когда он лезет в карман своего пиджака (судя по приблизительной стоимости крыла самолета, домой он не заезжал) за презервативом, Питер засовывает голову под подушку от стыда за то, что, немного полежав и напившись, он очень даже не против потрахаться еще. Задница, правда, немного побаливает, но Питер готов пострадать, уверенный, что это только добавит остроты, когда он достаточно заведется. — Я не понял, — слышит он из-за подушки приглушенно и тут же выныривает из-под нее, ощутив достаточно увесистый шлепок по ягодице, — ты за или против? Это будет четвертый оргазм за последние пару часов, но Питер уверенно кивает, и недоуменно наблюдает за тем, как Тони, перекинув ногу через его бедра, раскатывает презерватив по его члену. — Я… могу быть снизу, — смущенно бормочет Питер. — После единоутробного брата Халка не рискну, — саркастично фыркает Тони, намекая на цвет и размер дилдо, и заводит руку за спину. Питер сглатывает набежавшую слюну, понимая, что сейчас делает Тони, и не успевает предложить помощь, как тот начинает опускаться на его член. Единственное, что Питер может сделать — нежно поглаживать его по крепким бедрам и улыбаться. Тони, трахающий себя его членом, всегда так завораживающе прекрасен, что Питер забывает про все на свете: и про усталость, и про легкую боль, про то, что его совсем недавно застали трахающим себя машиной для секса с насадкой размера плюс сайз. Растяжка им уже не требуется, но сразу члену Питера внутри тесновато, и Тони тихо охает и облизывает губы, когда он входит до конца. Питер тянет его на себя, чтобы поцеловать, и шепчет ему на ухо все, что приходит в голову, чуть приподнимая и опуская бедра, от чего Тони тихонько стонет, и добавляет их движениям амплитуды, опираясь на локти и двигая задницей. — Устанешь, — предостерегает Питер через пару минут: он может так долго, а Тони, хоть и вынослив, и пресс у него все еще будь здоров, но все же после отработанного дня и, главное только ему этого не говорить, уже не мальчик. — Устану, — не собирается отпираться тот и валится на кровать рядом, приводя Питера в недоумение. — Что тебе непонятно, большая ложечка? Питер смеется и, поцеловав его в плечо, прижимает к себе, оттягивает ягодицу в сторону и мягко входит, наслаждаясь звуками, которые при этом издает Тони. Это замечательно, когда можно заниматься любовью вот так, спокойно, нежно, долго. Целуя в шею и в полудреме поглаживая Тони по животу и члену. Когда Питер просыпается, за окном уже темно. Он очень надеется, что не уснул в процессе, но, судя по собственным воспоминаниям, улыбке Тони и вороху салфеток в мусорке, все же нет. Тони рядом отрывается от своего планшета и кивает, увидев, что Питер проснулся. Тот приподнимается на локтях и заглядывает в экран, где за кучей усовершенствований с трудом, но угадывается его секс-машина. — Зачем? — непонимающе морщится Питер. — Очевидно, что это очень нужная для тебя вещь, — Тони чмокает его в макушку. — Но разве я могу позволить использовать твоего неандертальца? — Можно купить, — предлагает Питер. Это у него не было выбора: откуда у него деньги на такую дорогую вещь? Конечно, у него, как у любого Мстителя, есть специальная кредитка, но светить такую покупку — то же самое, что и прямо сказать о ней Тони. — Еще чего, — тот улыбается и снова целует его. — Я, конечно, не был в курсе всей проблемы, но обещаю: ты от нас с этой малышкой уползать будешь, вот увидишь.