Helena

Звонок в дверь как будто бы пилой проходился по мозгам. Долгая, противная и настойчивая трель. — Кто там? — Джерард сквозь полудрёму услышал голос брата, который всё-таки решил открыть. Зазвучали тихие голоса в прихожей, и через несколько секунд Майки рывком распахнул дверь в комнату старшего, заставляя того нехотя открыть глаза, слезившиеся от адской головной боли — последствие вчерашнего пьянства. — Вставай, это к тебе, — бросил Уэй-младший, даже не глядя на жалкие попытки того существа, в которое регулярно раз в неделю превращался Джерард, поднять своё бренное тело с кровати. В прихожей стояла девушка. Наверное, если бы вы увидели её на улице, то прошли бы мимо, не удостоив её даже взглядом. А если бы и посмотрели, то через несколько секунд силуэт незнакомки бы затерялся в общей массе серого дня. Простое чёрное платье с длинными рукавами делало фигуру девушки визуально тоньше, хотя та и сама по себе была худощавой. Тонкие руки с длинными пальцами сплелись на груди, как будто бы прижимая что-то к сердцу. Темно-каштановые волосы падали за спину, открывая шею и остро выпирающие ключицы, а карие глаза смотрели задумчиво и печально, как будто бы девушка носила в себе невыразимую боль. Но несмотря на заурядный внешний вид и своё физическое состояние, Джерард узнал её. Мало этого, он был крайне удивлён, что она делает в его доме. Их с братом доме. — Джесс, — её имя слетело с пересохших губ Уэя тихим хриплым шёпотом, — зачем ты пришла? Вопрос, наверное, прозвучал немного невежливо, но Джерарду было плевать. Джесс как будто бы пропустила это мимо ушей и достала белоснежный конверт из небольшой сумки, перекинутой у неё через плечо. — Не обольщайся, я не хотела идти сюда, но я не могла не исполнить волю сестры, — произнесла она, протягивая мужчине конверт, — просто прочти. Джерард по привычке сделал движение рукой, чтобы заправить прядь волос за уши, но теперь вместо чёрных патлов на его голове были крашеные белые волосы, которые пришлось сотворить не так давно — после очередного спора на желание в очередной пьяной компании. Он сразу узнал этот почерк — тонкий, аккуратный и крупный, который мог принадлежать только одному человеку. И действительно, на конверте было написано всего лишь пять слов: Джерарду Уэю от Хелены Мартин «Опять она», — пронеслось в его голове, — «сколько можно было ей объяснять?» Но, когда он читал это короткое письмо, написанное тем же почерком, каждое слово ударяло пулевым выстрелом по его сердцу. Здравствуй, Джерард Уэй. Наверняка сейчас ты стоишь и гадаешь, что этой дряни опять понадобилось. И будешь прав, если так подумаешь, я действительно дрянь ещё та. Это не признание в любви. Это мои последние слова. Я не буду говорить что-то обвиняющее в твой адрес, ведь если ты сохранил хоть каплю совести, ты сам всё знаешь. Я просто скажу свою последнюю волю. Скоро Хелены Мартин больше никогда не будет в этом мире. От меня останется только холодное тело, которое найдёт вечный покой под землёй. А когда я умру, моя сестра передаст тебе это письмо. Моё последнее желание заключается в том, чтобы ты пришёл на мои похороны. Тебе не нужно будет ничего говорить, ничего делать. Просто приди. Приди и посмотри на меня в последний раз. Надеюсь, мы поняли друг друга. Твоя Хелена Дрожащие пальцы выронили лист на пол. — Она умерла? — еле слышно прошелестели слова человека, который всё никак не мог в это поверить. — Позавчера, — кивнула Джесс, сглотнув подступающий комок в горле — рак лёгких. Сколько раз я её просила бросить эти чёртовы сигареты. Перед глазами Уэя материализовалась картинка с бардачком машины Хелены, который всегда был завален пачками «Marlboro». Он вспомнил вечный, хоть и слабый запах табака, который всегда сопровождал девушку, куда бы она ни шла. Вспомнил и то, как сам неоднократно просил завязать с этой привычкой. Но Хелена только отмахивалась и смеялась. Упрямая идиотка. — Завтра в час дня, — после этих слов за Джесс тяжело захлопнулась дверь. Девушка ушла, не попрощавшись. Такая же, как и её сестра. Джерард вздохнул, прислонившись спиной к стене. Хелена. Он почти забыл о ней, он не видел свою бывшую девушку почти два года, с тех пор, когда она в последний раз не выдержала и исчезла из его жизни. И вот теперь её больше нет. Уэй никогда больше не увидит её, не сможет попросить прощения за всё, что натворил. А ведь он сам всё разрушил. И виноват в этом только он один.

***

На похоронах было довольно мало людей. Джерард узнал мать Хелены и Джессики, такую же хрупкую миниатюрную женщину, лицо которой застыло маской отчаяния. Слишком неправильно, когда дети уходят раньше родителей. Джесс, завидев Уэя, только кивнула, как бы говоря: молодец, пришёл, не забыл. Он кивнул в ответ. Странно, но он ничего не чувствовал. Действительно, в душе мужчины разлилась только опустошённость, как будто бы все чувства и эмоции стёрлись, словно ластиком, как стираются неудачные штрихи рисунка. Только когда он подошёл к лежащей в гробу девушке, внутри него что-то перевернулось. Почему-то в голове пронеслась мысль, что это всего лишь сон, ложь, галлюцинации, что Хелена не умерла, что она просто спит, спокойно и без кошмаров. Но, к сожалению, всё было более чем реально. И мёртвая девушка в чёрном платье с алым бантом, и такие же алые розы на её груди, и не скрываемые всхлипывания матери и сестры — всё напоминало о том, что два года назад разбилось на самом деле не одно сердце. А ещё о том, что больше ничего не будет, как раньше. Горло как будто бы что-то сдавило, и Джерард понял, что больше не сможет там находиться. В любом случае, он её увидел, выполнил её последнее завещание. Но если бы он оставался и дальше, то точно сошёл бы с ума. Развернувшись, он встретился глазами с миссис Мартин. Странно, но она смотрела на него без обычного осуждения, потому что никогда не видела в нём ничего хорошего для своей девочки. Теперь она смотрела даже с какой-то жалостью, от чего Уэю стало ещё больше не по себе. — Простите меня, — неожиданно даже для себя произнёс мужчина и покинул церковь.

***

Джерард сидел в кресле, отхлёбывая из бутылки коньяк. Он знал, что он напьётся, что утром его в таком состоянии обнаружит правильный братец Майки, который, видимо, взял на себя роль «мамочки» Джи, хотя был младшим. Ну и плевать. Он хотел забыться, хотел ни о чём не думать, хотел, чтобы его голову заполнил сладкий алкогольный яд. А может быть, одинокому скорбящему человеку нужно было утопить своё горе в бутылке коричневой жидкости. Что-то промелькнуло в дверях, какая-то тень, но Уэй не обратил на это никакого внимания. В доме было тихо, даже Майки не храпел, что странно. При желании, наверное, можно было услышать, как в кухне зудит заблудший комар. И вдруг в этой мёртвой звенящей тишине послышалось тихое женское пение. Пел низкий голос, немного хрипловатый от привычки к курению, который Джерард узнал сразу. Её голос. Её, Хелены. Пора завязывать с алкоголем, промелькнуло в голове Уэя. Потом эта мысль сменилась другими, что он просто сильно скучает по своей бывшей девушке, что это всё от того, что он не может поверить в её смерть. Действительно, где-то в подсознании мужчины имела место быть безумная мысль о том, что Хелена жива. Хотя этого никак не могло быть. Когда она вошла в комнату, Джерард ущипнул себя за руку. Нет. Он не спит. Выпил он ещё не так много, не успел. Тогда что это? Девушка стояла прямо напротив него. Она была такая же, как и при жизни, только немного прозрачная — через подол длинного платья, такого же, в каком её похоронили, было видно стоящий сзади журнальный столик — вечный дефект обитателей загробного мира. Хелена Мартин была похожа на свою старшую сестру — такая же фигура, руки с худыми пальцами, черты лица. Только глаза были больше, и, в отличие от Джесс, в них была не только грусть. Некий дьявольский огонёк. — Здравствуй, Джерард, — сказала девушка, — ты совсем не ожидал меня увидеть, верно? Уэй никогда не верил в привидения и прочую мистику, но как тут не поверить, когда вот он, призрак твоего прошлого, прямо перед тобой стоит, да ещё и разговаривает. Совсем как живая. — Что же ты молчишь? — вопросительно изогнула бровь Хелена, — мы же так давно не виделись, разве ты не хочешь ничего сказать? Джерард кашлянул. Даже запах сигарет был как будто её. Как настоящий. — Мне очень жаль, что ты умерла. Она издала нервный смешок, опустившись на подлокотник кресла с бархатной обивкой. — Тебе жаль? Джерард, это всё, что ты можешь сказать? А ты вообще помнишь, как мы познакомились? — Э-эй, — молодой бармен с татуировками на запястьях и шее легонько тронул девушку за руку, — всё нормально? Она подняла голову, ранее лежащую на сложенных руках, и произнесла совершенно пустым голосом: — Если бы всё было нормально, то я бы сейчас здесь не сидела. Лучше налей ещё вина. — Здравствуй, деточка, — мужской голос заставил её обернуться. На соседний стул уселся парень. При виде него внутри девушки что-то дрогнуло. Одним видом он сразу же внушил Хелене страх. Бледная кожа, глубокие глаза, обрамлённые фиолетовыми кругами, спутанные чёрные волосы, длиннее, чем обычно бывают у мужчин — он так и походил на вампира, которыми когда-то, в школьные годы, Мартин просто бредила. — Фрэнки, — он обратился к бармену, немного лениво протянув его имя, — плесни чего-нибудь, а? Затем парень снова словно пронзил Хелену взглядом: — Ну и что такая юная леди делает здесь в столь поздний час? — Разговаривает с… каким-то подозрительным типом, — ответила девушка, при это её голос уже не казался пустым, скорее, просто грустным. Но в нём всё-таки проскакивали нотки интереса. — Ты его не бойся, — вмешался Фрэнк с улыбкой, — Джерард нормальный парень. Не маньяк, просто так выглядит. А кажется, что ещё хуже, чем маньяк, подумала она. — Джерард, значит, — произнесла Мартин, как будто бы пробуя его имя на вкус. — Для тебя, крошка, могу быть просто Джи, — Джерард дьявольски улыбнулся и провёл рукой по волосам. — Я сидела в этом чёртовом баре, как последняя брошенка, когда в моей жизни всё пошло наперекосяк. Я думала, что иду заливать горе, но на самом деле нашла ещё одну огромную проблему в виде тебя, Джи, — его сокращённое имя Хелена словно выплюнула, если бы, конечно, привидения умели плеваться. — Если я был такой проблемой, зачем ты тогда связывалась со мной? — не выдержал Уэй, — если я сразу не внушил тебе доверия? — А потому что мне стало интересно. Ты же знаешь, я девушка любопытная. Была, — добавила она после секундной паузы, рассматривая обивку на кресле, с которого Джерард уже соскочил. — Ты сразу поняла, что я разобью тебе сердце, — ему было уже всё равно, что в любую минуту может зайти Майки и посчитать брата либо сумасшедшим, либо законченным алкоголиком, — но ты всё равно тогда не ушла. — К сожалению, Джерард Уэй, — вздохнула Хелена, — в мире существует такая вещь, под названием «любовь с первого взгляда». Любовь… Мужчина до последнего не верил, что Мартин могла его полюбить. Она могла страстно желать его, потом так же страстно ненавидеть. А он был слепым придурком, который не заметил очевидной истины. — Ты действительно любила меня… — хрипло выдохнул он. Она молчала, запрокинув голову, как будто бы пытаясь сдержать слёзы. Но опять же, призраки не умеют плакать. К счастью или к сожалению — не известно. — Любила, — наконец с болью в голосе сказала Хелена, — поэтому и терпела всё это. Как ты напивался и орал на меня. Как мог исчезнуть на несколько дней, даже недель, чтобы я не находила себе места, а потом возникал как будто бы из ниоткуда и как ни в чём не бывало. Как заставлял меня переживать, когда вляпывался в очередную историю. Расставался со мной не один раз, а потом после случайной встречи снова возвращался. Играл моими чувствами, заставлял ревновать. Как будто бы я кукла, не живой человек. Это всё было правдой, и Уэй действительно всё помнил. Только теперь уже не мог понять, почему так поступал. Так и всегда, когда мы что-то имеем, относимся к нему наплевательски, совершенно не ценим, а когда этого навсегда лишаемся, становится очень больно. — Я не знаю, чем всё это заслужила, Джерард, — голос Хелены стал тише, звучал уже как будто бы из другого мира. Печальный, грустный. Но пробирающий до самого сердца. Когда Уэй открыл глаза, девушки в комнате не было. А он всё так же сидел в кресле, а коньяк из упавшей бутылки расползался бурой лужицей на ковре.

***

Простая свежая могила, убранная цветами и свечами, которые ещё не успели погаснуть со вчерашнего дня. И её фотография, на которой девушка улыбалась, а её глаза светились счастьем. Хелена Мартин. Покойся с миром, наш ангел — гласила надпись на надгробии. Годы жизни. Ей было всего двадцать три. Совсем молодая. У этой девушки была вся жизнь впереди. Но Бог любит самые красивые цветы, не так ли? Рядом с могилой стоял молодой мужчина, по лицу которого текли слёзы. Он не стеснялся этого — на кладбище простительно плакать. Она умерла. А он даже не успел попросить прощения. Она умерла, ненавидя его. И теперь уже ничего нельзя исправить. Прости меня. Она всё равно не услышит. Но он повторяет и повторяет эти два слова, искренне веря, что она там, на Небесах, его видит. И прощает. Прогремел гром, крупные капли ударились о землю, заливая дождевой водой следы ботинок. Джерарда уже не было на кладбище. Но на могиле Хелены Мартин лежали букет алых роз и пачка сигарет.