Убивают не слова, а люди

Как бы ни бежали, ни избегали как бы… Судьба свела всех троих на одной свадьбе…       Тайное всегда становится явным. Это всегда нам твердили родители, когда мы пытались их обмануть. Утащить лишнюю конфету, не съесть кашу — каким-то образом действительно, рано или поздно, родные узнавали об этом.       Но что...если это касается уже не просто детства? Если это затрагивает будущее? Если из-за лишь обычной лжи, ломается целая жизнь человека. Тяжело? Несомненно. Но что не сделаешь ради любимого.       Ужасная, разъедающая боль нарастала в груди, что невозможно было дышать. Виски пульсируют, сердце колотится, пот выделяется на лбу — будто внезапно настигла лихорадка. Так случается на грани срыва.       Холод, пронизывающий до костей. Не тот, который можно спасти пледом и чаем. Не тот, который можно убрать при помощи крепких объятий. Хотя… были лишь одни объятия, от которых все беды растворялись сами. Но сейчас… словно раскаленный провод отключился, отвечающий за тепло и свет. Как же так? Как же вся стена, которая так усердно строилась вмиг развалилась лишь от одного мгновенья?       Как же все самообладание, когда казалось, что уже ничего не проймет, сдуло дыханием чувства, похоронившим глубоко внутри? А теперь… Что теперь?       Все окружающие будто остановились. Ничего не существовало. Кроме нее. Сколько так простоял — он не знал. Сколько он так смотрел на нее — тоже не знал. Сколько его глаза не моргали — да к черту!       Он просто позволил дать этому чувству докоснуться до него. Снова. Кажется, ожог. Больно. Так и хотелось захныкать, как маленький ребенок. Конечно, больно. Но он готов был терпеть, лишь бы эта пауза затянулась подольше. Дапошлооновсенахрен.       Ее плечи напряглись, словно почувствовав его взгляд. Ее глаза осмотрели всех гостей и застыли на нем. Она словно увидела привидение. Будто он умер и внезапно воскрес. На ее свадьбе. Она стала еще красивее. Хотя куда еще?!       Он не мог больше этого выдержать. Ее осторожный взгляд, как будто она не узнала его, будто он какой-то сумасшедший. Это было выше сил. Все, больше невозможно терпеть… Этой болью была она. Пошловсенахуй.       Он вышел из зала. Дышать стало проще. Он словно впервые вдохнул кислород. Свежий воздух освежил его мозг. Она здесь. Она видела его. Она не узнала его. Она не любит… Нелюбитнелюбитнелюбит За что? Сука, за что? — Этого не может быть… Ему не надо было оборачиваться, чтобы узнать говорящего. 8 лет. «У меня все хорошо, любимый. Как ты?» 8 лет день за днем он слушал ее голосовые сообщения. Псих? Да, псих. «Я люблю тебя. Я буду с тобой, несмотря ни на что.»       Он должен обернуться. Должен. Посмотреть ей гордо в глаза, сказать, что забыл ее, сказать, что не любит ее, сказать, что не скучал, сказать… хоть что-то. — Как сильно? — Вот столько, — горько усмехнулся парень и медленно развернулся.       Он сдался. Конечно, как соврать тому, кого любишь? Как соврать тому, кого боготворил и боготворишь?       Как забыть того, кто постоянно являлся ему во снах в том отвратительном месте лишения свободы… Она приоткрыла рот. Она не ожидала. Она… И он увидел это. Боль. Сожаление. Слезы. — Сильно? — спросил он, молясь услышать тот ответ.       В ее глазах слезы, которые уже во всю капали на свадебное платье. Время неумолимо шло вперед. Не тяни, прошу. Скажи то, что хочу услышать.       Прошу, не жги оставшиеся кусочки моего сердца! — Сильно, — прошептала она одними губами.       Он горько усмехнулся и покачал головой. Вот просто… Сука.       Он с размаху ударил в каменную стену, разбив все костяшки. Она лишь прикрыла глаза, позволяя слезам волю.       Теперь все встало на свои места. Господи, как же это сразу в голову не пришло? Он так глубоко был втянут в собственную боль, что не заметил очевидного.       — Это же он, да? — спрашивает парень. — Он, — ее шепот еле слышен. — Как так? — спрашивает он. — - Также нельзя. Его слова кажутся наивно детские, но смысл был спрятан глубоко внутри.       А что нельзя? Один случай — и все. Теперь на работу жалким уборщиком не берут. Да на эту он и долго не соглашался? Кто захочет, чтобы свою свадьбу фотографировал «наркоман». Но такой поворот… нет, такого даже в мыслях не было. — Прости, — ее голос был слишком хриплым. — А письма…? — Какие письма? — непонимание. Он усмехнулся. Впервые за долгое время ему дышалось на удивление легко. Действительно. Какие письма. Может те, который он отправлял каждый день ей? Может те, которые он не смог отправить? Старик все продумал… Отработанная схема. Здорово. Хороший план. Уважение надо бы высказать… Сразу же после удара в челюсть… — Не плачь. У тебя свадьба. Ты должна быть счастлива. Иди сейчас в зал… и будь счастлива, — его голос был хриплым, он держался, чтобы не заплакать. — Мы не можем ничего изменить. Все уже предрешено за нас. — А ты? — всхлип. — А я… твой свадебный фотограф.       Яркий свет. Жених и невеста стоят перед священником. Весь зал в цветах. Все гости стоят в ожидании.       Он тоже здесь. В роли фотографа. Фотографирует ее свадьбу. Руки дрожат. Глаз дергается. Пот стекает по лбу. Он не может здесь находится, но должен. Должен показать ему, что он не сломлен. Что у него осталась гордость. Осталось самоуважение. Щелчок. Что его не так просто сломать. Щелк. Щелк. — Готовы ли вы любить и беречь свою вторую половинку, заботиться о ней, быть в горе и в радости и всегда быть рядом? Молчание. Послышалось жужжание ламп. — Невеста? Молчание. Тик-так, тик-так… Ему казалось, что прошла целая вечность. — Вы готовы стать женой? — Я люблю другого…