***
Семь дней. Грёбанных семь. Гермиона уже на стены готова кидаться, она устала от этой недели больше, чем за все время обучения в Хогвартсе. Чем думала МакГонаггал, когда назначала её на должность старосты школы? Нет, глупый вопрос. Гермиона знала, она: лучшая ученица школы, стремилась к этому на протяжении всех лет учебы, мечтала об этом на первом курсе, но не ожидала, что эта должность сделает ей такую подлянку. Чем они думали? Когда на пост старосты школы со стороны мальчиков назначали Малфоя? Этого слизеринского хорька. Надменного, наглого, эгоистичного, одним словом: ублюдка. По крайней мере, она так думала. Их семья всегда остается нетронутой, даже после того, когда Малфой бросил непростительное в Долгопупса, конечно, самый чистый род, самый богатый, самый хитрый и ещё много «самый». Гермиону бесило все, что её окружало и дело было не только в том, что она проживала в одной башне со слизеринцем, нет, в тайне, ещё с третьего курса: она была влюблена в него, но кому она об этом расскажет? Правильно, никому, ещё засмеют и непростительным кинут, не дай Мерлин, конечно. Да и сама она пытается избавиться от этого чувства к нему, она всегда считала, что к таким людям светлых чувств испытывать нельзя. Просто накипело, ещё чуть-чуть, и она сорвется, а там все полетит к чертям. Все эти семь дней она бегала от одного старосты факультета к другому, дабы, наконец, сделать этот Рождественский бал прекрасным, идеальным, ей и правда хотелось, чтобы так и было. Но выматывалась она сильнее этого «хотелось». Она даже в Хогсмид забыла сходить, чтобы выбрать платье, потому что задержалась на собрании префектов. Поэтому она и решила отправиться сейчас к Выручай-комнате, чтобы побыть одной, подумать, расслабиться. Но не тут то было, или нет? Но то, что здесь уже ошивалась Пэнси Паркинсон било по настроению окончательно. Как же… раздражает — Паркинсон. — Грейнджер. — и все, они никогда не общались, за тем исключением, что при Малфое она называла её грязнокровкой, конечно, он же у них змеиный принц. А не унизить при нем кого-то, кто ниже по статусу, кого-то, кого они считают землей на подошве своих ботинок было просто запрещено. — О, Гермиона, что ты тут делаешь? — к ним с восточного коридора приближалась Джинни Уизли и приветливо махала рукой, пока не увидела Паркинсон, конечно. — А она тут что забыла? — Тот же вопрос могу задать и тебе! — Пэнси фыркнула, они не смеют с ней так разговаривать, они ниже по статусу, они просто ничто по сравнению с… Да, Пэнси, с кем? С тобой? Сейчас ты в этом сама сомневаешься. — Мне нужна Выручай-комната, так что не могли бы вы идти, куда шли, а? — Гермиона вздохнула, нет, не дадут ей покоя. — Не одной тебе нужна комната, Грейнджер, а я вообще пришла сюда раньше, проваливайте. — они даже рядом не могли стоять с Пэнси Паркинсон, ведь она чистокровна! Только вот, почему эту грязь ей сегодня поставили в пример, каким гребанным образом? — Что здесь происходит? — к ним приближалась ещё одна девушка, которую Джинни и Пэнси вообще в первый раз видела. — Очередь? Если нет, то дайте пройти, спасибо. — она уже собралась ходить вокруг стены три раза, как её остановили все трое. — Почему именно сегодня Выручай-комната стала популярной? Мне же просто нужно подумать о своем. — Уизли взвыла, почему в такие вот ситуации попадает именно она? — Не одна ты такая, так что подождешь. — Если у нас всех одна и та же проблема то, почему мы не можем посидеть в этой комнате все вместе? — голос подала и та неизвестная девушка, которую из всех присутствующих знала лишь Гермиона и то: посредственно. — Рози, кажется? — Розали, вообще-то. — Розали, — поправила себя Грейнджер. — я все понимаю, ты с Пуффендуя, а вы всегда считались добрыми, но… — её перебили так резко, что у Гермионы округлились глаза. — О, Грейнджер, серьезно? Это была не доброта, а рассудительность, которая у тебя, почему-то сейчас не работает. — Паркинсон ухмыльнулась. И это чистейшей доброты человек? Как говорится: в тихом омуте черти водятся, и не зря. — Сама подумай, мы все столпились, скоро отбой, каждую из нас может поймать Филч, а тебе нужна лишняя морока с ним, думаю, что нет, так что давайте все вместе зайдём в эту чертову комнату и прекратим ставить на каждого ярлыки: добрый, злой, хороший, алчный? — все замолчали, а Розали, улыбнувшись, направилась прямиком к показавшейся двери. — Шевелитесь, дверь тут будет стоять не вечно. — после этих слов девушки и правда очнулись, первая зашла Уизли, которой эта девушка начала симпатизировать, за ней потянулись и остальные. — Стойте! Подождите меня! — к ним со всех ног неслась когтевранка по имени Луна Лавгуд, которая, кстати, сегодня была не странно одета, к дождю, наверное… — Здесь сегодня собрание что ли какое? — задала Пэнси вопрос вслух, Грейнджер про себя с ней только согласилась, слишком много народу на одну комнату. — Здравствуй, Луна, тебе тоже нужна Выручай-комната? — Гермиона старалась быть вежливой из последних сил, на что Паркинсон лишь хмыкнула, как бы говоря: «Нет, она просто так оказалась здесь». — Да, ты права, но меня сейчас беспокоит другое, почему у тебя столь нервные мозгошмыги и… — на этот раз Луну перебила все та же Розали. — Давайте о всех наших пожеланиях, мозгошмыгах, будь они не ладны, и другой самой замечательной херне мы поговорим в комнате? — после такого в комнату уже не зашли, а забежали все присутствующие.***
— То есть, ты хочешь сказать, что шляпа хотела отправить тебя на Слизерин, но ты отказалась?! — Розали лишь кивнула, задаваясь вопросом, в какой момент их понесло на откровения? Ах да, точно, когда из своей зачарованной сумки Гермиона достала две бутылки огневиски. — Какого хрена, ты же чистокровная! — А такого, что вы всегда в гуще событий, особенно сейчас, когда ваше противостояние с Гриффиндором достигло своего апогея. Заметь, что больше сретесь именно вы. А про Гриффиндор вообще молчу, вечно лезут туда, где могут поджарить свою задницу. А мне оно надо? Ваши эти приключения, риски, наказания. Я спокойно живу, о нашей семье в высших слоях и не вспоминают, а на Пуффендуе меня не трогают, учусь, отдыхаю, мы же самые чудесные из чудеснейших. — Если так тебя послушать, то ты пацифист: не любишь пачкать руки. Но это противостояние затронет всех, тогда придется выбирать, кто за кого. — Гермиона, договорив, опустошила ещё один стакан с напитком, куда в нее столько влезает? — Хотя, если пораскинуть мозгами, то 90% всей школы будут на стороне Гриффиндора, остальные десять — это Слизеринцы. — Хватит разделять на добрых и плохих, если ты не заметила, то Дамблдор тот еще кукловод, а ему всегда симпатизировали Гриффиндорцы. Здесь ещё задуматься нужно, кто страшнее: кучка слизеринцев, которые кидают непростительные направо и налево или старый великий волшебник, который за львов и наказать не хило может. — Джинни поперхнулась, выслушивая это, а может, Розали и права, а им всем просто нужно вслушаться? — Тебе с такими суждениями в Когтевран нужно было идти! — сказала Пэнси и плюхнулась на подушки около камина, таких разговоров у неё не было, даже с однокурсницами. — И все же, ваши мозгошмыги… — Розали её снова перебила, нет, ну, а что? Если решили зарыть топор войны и говорить то, что думают, то пусть правда будет окончательна. — Прости, Луна, что снова перебила, я помню: мы говорили на этот счет. Но будь ты уже настоящей, ты же не, если выражаться мягко, с тараканами в голове, хватит этого притворства. — И это мягко? — встряла в разговор Грейнджер. — Ну, я же не сказала, что она пришибленная? Не сказала, потому и мягко. Так что, Луна, без лукавства и притворства? — та лишь кивнула, на что Розали победно улыбнулась, да, читать людей, как раскрытую книгу ей всегда нравилось. — А каким образом ты вообще догадалась, если даже профессор Флитвик считает меня странной? — Луна присела на пуфик около Грейнджер, если можно не притворяться, то пусть так оно и будет. — Хах, ты занимаешь третье место в рейтинге самых умных учеников Хогвартса, а это как-то убавляет твою странность, да и потом, я слышала, как ты ругалась с девушками твоего факультета, даже я так искусно не могу послать! — Стоп, а почему не второе? Первое, понятное дело, что Гермиона, а второе, кто? — Джинни оживилась, подобрав ноги под себя. — Малфой. — Гермиона откинулась на спину, только тут ей разговоров на тему Малфоя не хватало. — Он мне вчера все мозги проел, пока оскорблял и говорил, что мне с ним по умениям и рядом не стоять. — Пэнси лишь печально улыбнулась. Да, она знала, какое у Малфоя эго. А когда он узнал результаты лучшей десятки школы, то просто взорвался. — Драко, если и обращает на кого-то внимание, то явно неспроста. А за тобой он наблюдает чуть ли не 24/7. Влюбился, что ли? — после такой фразы поперхнулась не только Грейнджер. — Нет, ну, а что? За все время он ни с кем из факультета не встречался, нет, пару раз спал с девушками с другого курса, но они были все каштановолосыми и кареглазыми, что дает мне право судить: Малфой влюбился в Гермиону Джин Грейнджер. — Пэнси, ты это, если перебрала, то лучше не высказывай такую бредятину. — Луна вопросительно подняла брови. И это бредятина? Она шесть лет школы о мозгошмыгах говорила, Розали ещё не знает, что такое бредятина. — Я не напилась, чтобы ты знала, каждый месяц у нас на факультете проводятся вечеринки шестого и седьмого курсов, вот там да, напиваются и потом ещё неделю с похмельем ходят. — Паркинсон победно улыбнулась, ха, да они даже пить не умеют, но потом себя осадила: вот это, блять, у неё достижение. Как у алкоголички какой-то. — Но если говорить серьезно, кто кому нравится? У нас же вечер откровений, как никак. — Вот, раз ты про это заговорила, то пальму первенства предоставляем тебе. — Джинни уселась поудобнее, сейчас, наконец, она сможет высказаться. — Хорошо, Поттер. — после этих слов, Уизли и Грейнджер прыснули со смеху, что, блять? Их Гарри нравится Паркинсон? Нонсенс, но, как говорится: чудеса случаются. — И, что мы ржем? Я, между прочим, сказала правду. Так, теперь ты, Уизли. — А, ну, я вообще не люблю Гарри, мне очень нравится Теодор Нотт с вашего факультета, он не занят? — И это вы смеялись над моими словами? Нет, не занят, но на него начала поглядывать младшая Гринграсс, так что не пропусти момент, а то уйдет. — Если на то пошло: мне нравится Долгопупс. — в разговор встряла, Луна, но, почему-то никто не начал осуждать. — Эй, и даже смеха не будет? — Но вы хорошая пара, удачи тебе с ним. — Гермиона вздохнула, вот бывает же у людей, что выбирают нормальных, тогда, какого хрена у неё все через одно место? Все вдруг перевели взгляд на Гермиону, ожидая ответа. — Не смотрите на меня так. Хотите секрет? Я ненавижу оранжевый цвет во всем его проявлении. Рон меня только выбешивает, когда ходит, как апельсин. Ладно, может, Пэнси была и права, Драко Люциус Малфой нравится Грейнджер, довольны? — Да, довольны, — ответила за всех Пэнси. — осталась только Розали, давай, флаг тебе в руки. — Ладно, мне нравится: никто. Довольна, Паркинсон? — Пэнси, лишь скептично приподняла брови, кому она врет? — Быть не может, ставлю десять галлеонов на то, что твое сердце отдано кому-то из… Слизеринцев, — после этого глаза у Розали на секунду расширились, за что и зацепилась Пэнси. — да, я угадала, но, кто он? — Никто, ясно тебе? Н-И-К-Т-О, — по буквам проговорила Розали и отвернулась к камину. Паркинсон лишь продолжила. — Ты должна с ним часто видеться, чтобы понять, что влюбилась, значит, проводишь с ним много времени рядом, но с Пуффендуем у нас только один совместный урок у Стебель, а этого мало. Но ты староста факультета, а у нас, кроме Малфоя старостой является… твою мать, ты влюбилась в Блейза Забини? Вот это да, а он в курсе? — Да уж, да ты Шерлок, не хочешь податься в детективы, а? — Ты не ответила на поставленный… — Розали обожала перебивать людей, ведь те сразу терялись и это веселило её. — Да, нравится, но какая разница? Нам всем ничего не светит: Малфой ненавидит грязнокровок, а ещё у вас такое противостояние, что похуже войны будет, Джинни для Теодора — предатель крови, Луна так и останется странной, что лишь отпугнет Невилла, а на меня он свое драгоценное внимание не обратит. — Это всегда можно исправить. Вон, скоро Рождественский бал, там и подцепим их, а дальше по накатанной пойдет, главное: платье покрасивее, волосы в прически убрать и быть милой и обаятельной. Что ты так на меня глазеешь, Грейнджер? — Пэнси перевела свой взгляд на Гриффиндорку, которая вылупила свои карие глаза. — Черт... — Что уже случилось, Грейнджер? План ведь у Пэнси неплохой, может, так и поступим? Всё равно терять нечего, а это последний год, когда можно будет оторваться на полную, дальше только продолжение этой гребанной войны между факультетами и будет не до этого. — Розали передернула плечами, что опять не так? — У меня нет платья, я слишком была занята организацией, чтобы задумываться об этом. Что делать? — она с надеждой посмотрела на всех присутствующих, ожидая помощи или совета, но все молчали, потупив взгляд, лишь Розали загадочно улыбалась. — Ты серьезно? У меня два, завтра выберешь, — Розали улыбнулась, она и не думала, что старосту школы со стороны девочек может пугать какое-то платье, — Что ты так на меня смотришь? Мать с отцом в разводе, она прислала платье, затем и отец, не выкидывать же их. — Может тогда и с парнями поможешь, вдруг тебе отец отправляет? — Джинни упала на подушки и начала глупо хихикать, все-таки выпитое дает о себе знать. — Ага, под кроватью держу, пойдем, выберешь! Но с парнями будем помогать вместе, так шансов больше, согласны? — в ответ лишь все кивнули, — вот и хорошо. А сейчас я вырублюсь, так что, извините, я спать.***
Стоит ли говорить, что теперь они напивались каждый месяц, имея при себе тех, кого любят, а Снейп удивлялся, куда это девается его настойка на ягодах? The end.