покажи мне настоящего себя (я взгляд не отведу)

Слэш
PG-13
Завершён
323
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
323 Нравится 10 Отзывы 42 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
Если в следующие несколько минут они не перестанут пялиться, Хэнк разобьёт им морды. Руки так и чешутся подрисовать хоть одному из них личико. Ну или хотя бы натянуть на голову мешок поплотнее, чтобы они просто, блядь, перестали пялиться. Но Хэнк ничего из этого не сделает. Потому что для этого придётся сдвинуться, а сдвинуться — значит отойти от Коннора. И Коннор попросил его никуда не уходить и быть рядом. Вот Хэнк и остаётся рядом. У слова «пластик» всегда был странный привкус. «Пластик» — это дешёвые телефоны, и уродливые куклы Барби, и та грязная штуковина в ванной, в которой хранится мыло. Его неприятно трогать и он оставляет особый запах на руках, который хочется как можно скорее смыть. Его легко сломать. Коннора ничем из этого описать нельзя. Когда Хэнк смотрит на него, он думает о фарфоре. На лице у Коннора ни единой эмоции, как будто бы он — и даже в сравнении использовать это слово неприятно — деактивирован. Но его светодиод равномерно пульсирует жёлтым и — изредка — полосками красного. Хэнк впервые видит его без кожи. И у него — у него есть право смотреть на него. Но эти ублюдки вокруг, скоты и змеи в полицейской форме, вот как они смеют пялиться на Коннора, будто он мартышка в зоопарке? Хэнк правда думал, что им плевать, андроид Коннор или нет. Оказалось, не плевать. Хэнк слышит чей-то тихий смешок. Он поднимает голову и встречается взглядом с Чен. — Есть что сказать? — спрашивает он, скрещивая руки на груди. Чен ещё раз усмехается. — Да нет, ничего. Просто любопытно, каково это — ласкаться с… — Чен. От холода в голоcе Хэнка она замолкает, но быстро приходит в себя и добавляет с ещё большей уверенность в голосе: — Ой, да ладно! Вот не говори, что собираешься целовать, — она делает жест рукой в сторону Коннора, — это! Хэнку пелена застилает глаза. — Слушай, ты, мелкая!.. — Эй! — кричит Гэвин со своего места. — Твоё лицо сейчас поцелует стол, если ты не заткнёшься, Чен! Тут люди работать пытаются! Да и вообще, заткнулись оба! Спасибо, — добавляет он в конце ехидно. Чен действительно затыкается, слава богам. Хэнк ловит взгляд Гэвина и кивает. Тот лишь фыркает, и если бы взгляды могли убивать, Хэнк бы прямо сейчас свалился хладным телом на пол. Но он лишь коротко посмеивается. Гэвин только что высказался в защиту Коннора, и они оба это знают. Но раз ему всё ещё так нравится притворяться, что для него Коннор — причина всех бед и несчастий, то пожалуйста. Главное, чтобы слова не совпадали с действиями. Проходит ещё пять минут. Коннор не шевелится. Походу, сбой действительно серьёзный. Но вот, наконец, светодиод вспыхивает голубым… И Коннор открывает глаза, всё ещё расфокусированные, будто бы затуманенные остатками сна. Затем светодиод мигает жёлтым — и Хэнк в очередной раз вынужден осмыслить то, насколько невероятна технология Камски. То, как кожа буквально натекает на тело, и то, как волосы появляются будто из ниоткуда, словно это просто иллюзия без реальных формы и объёма. Хэнк знает, что это неправда. Сколько раз он шутливо ерошил волосы Коннора? Сколько раз скользил пальцами сквозь мягкие пряди? Сколько раз гладил Коннора по шее и колол кончики пальцев короткими волосками на затылке? Хэнк знает, что волосы — настоящие. — Порядок? — говорит Хэнк, натягивая пальто. Чёрта с два он останется в участке после такого. Коннор кивает, тоже надевая пальто. Холод он, конечно же, не чувствует, но как-то признался, что ему нравится дополнительный вес на плечах. Так что да, пальто. По пути домой Коннор включает — как будто бы ничего другого нет — кантри. Хэнк не возражает, не сегодня, и когда начинается песня, которую он сам слушал на ТВ лет двадцать назад, — даже немного наслаждается. Коннор тихонько напевает последнюю строчку, когда они заходят в дом, что-то про «домой ведите, сельские дороги». На лице у него улыбка, и он приветливо чешет Сумо за ушами. Само спокойствие, хоть картину с него пиши и на стену вешай. Ага, блядь, сто раз щас. Светодиод — жёлтый. Коннор продолжает свой ежедневный ритуал: кормит Сумо; вытаскивает тарелки из посудомойки и ставит рядом с мойкой; проверяет, что есть в холодильнике; уходит в спальню и возвращается в своей излюбленной футболке на три размера больше с полустёртым изображением спереди; плюхается на диван в надежде, что Сумо положит ему морду на колени, — светодиод продолжает гореть жёлтым. Хэнк Андерсон — терпеливый человек. Он не любит тратить время зря, но если что-то действительно стоит ожидания — он будет ждать. Но в данный момент… душевное равновесие Коннора гораздо важнее, чем та хуйня в стиле «дайте человеку возможность самому начать разговор», которой их порой пичкают на семинарах по социализации в участке. Нахрен. Хэнк присаживается на диван, перекидывает руку через спинку, так, что ладонь оказывается прямо позади Коннора. Так, ладно, ладно, одна попытка подтолкнуть Коннора к разговору, одна. Он всегда чудесно реагирует на прикосновения. Очень инстинктивно. Может, и сейчас сработает… — Я слышал вас в участке. Рука Хэнка замирает в какой-то паре сантиметров от затылка Коннора. Чен завтра ждёт серьёзный разговор. Или, может, просто Гевина на неё натравить? Да, определённо. — Окей, — говорит Хэнк, не давая злобе прокрасться в голос. — Ты же понимаешь, что все её слова — ерунда? Коннор молчит какое-то время. — Тебе тоже это показалось странным. Чего? Чего? Ну уж нет. — Мне это показалось новым. Вот и всё. Хэнк ждёт момента, когда Коннор начнёт забрасывать его аргументами, статистикой, примерами. Талант Коннора нести полнейшую херню с самым убедительным и честным видом просто не поддаётся измерению. Но он… просто молчит, уперев взгляд в пол. Так, к чёрту всё это. — Отключай. Коннор замирает, так, как только андроиды могут. — Хэнк… — Давай. Просто… сделай это, окей? И вот теперь уже Хэнк ждёт. Сейчас он может себе это позволить. Оно того стоит. Обязано. Он слушает тихое тиканье часов, небольшой и уже древней модели, примостившейся рядом с книгами на полке. Он настолько сосредоточенно считает секунды, что едва не пропускает резкий вдох Коннора. Кожа исчезает, растворяется, будто волны миража. И… да. Это немножко странно. Но в хорошем смысле. Как, например, когда кто-то перекрашивает волосы, или делает тату на ключице, или начинает носить цветные линзы. Просто новая деталь. Вообще плевать на это. Особенно если у тебя есть… Ну. Чувства. Особенные такие. — И что? Ты думаешь, я тебя в толпе не узнаю? — говорит Хэнк. — Твои глаза, улыбку твою? То, как ты голову наклоняешь чуть влево, когда смущаешься? Слушай. — Хэнк берёт ладонь Коннора в свою. — Если ты однажды придёшь домой с совсем другим лицом — мне будет плевать. Однажды застрянешь в таком виде — мне будет плевать. — Коннор всё так же молчит. Хэнк делает рискованный выпад: — Я в любом случае считаю, что ты выглядишь, как полнейшая бестолочь. И наконец, наконец Коннор поднимает голову и улыбается. — Ах, вот как? — говорит он. — В таком случае, боюсь, тебе очень нравятся бестолочи. Я порой только взгляну на тебя — и ты уже готов. И затем Коннор смеет взглянуть на него именно так: беззвучное «И что же ты хочешь со мной сделать?», беззвучное «Я сделаю для тебя всё», полный непристойности и желания взгляд, который попросту сводит Хэнка с ума. И даже сейчас, даже когда Коннор выглядит настолько по-другому, этот взгляд посылает волну жара по телу Хэнка. Коннор смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Ты действительно… Даже когда я… — И затем он коротко смеётся, быстрым движением придвигается к Хэнку и целует его, даже не давая шанса высказать всё то, что он думает о его выпендрёжных андроидских сканерах. В поцелуе есть что-то новое. И всё же он — как все предыдущие. Немного странный, будоражащий, и Хэнк пытается понять, кажется ему или нет, что Коннор стал чуть холоднее. Губы у него более гладкие, более тонкие, но двигаются так же как и всегда, в жадной, но нежной манере, и Хэнк влажно проводит по ним языком, и Коннор ещё раз смеётся, крепче сжимая шею Хэнка в своих ладонях. И будто дикая птица, будто ритм молота, в голове бьётся лишь одна мысль, снова и снова: «Я люблю его», «Я люблю его», «Я люблю его», — бесконечное чувство, идущее прямо от его трепещущего сердца, от сладкой тяжести в груди, такое всеобъемлющее и оглушающее и… — Для тебя, — Коннор отрывисто выдыхает прямо на губы Хэнка, давая тому шанс вздохнуть. — Эта часть меня. Только для тебя. И у Хэнка… просто нет слов, чтобы описать, насколько он благодарен за такое доверие. Так что он просто кивает и крепко-прекрепко обнимает Коннора, прячет лицо в изгибе его гладкой белой шеи. Он прекрасен. По-настоящему прекрасен. — Я ещё немного так побуду, ладно? — тихо спрашивает Коннор, крепче вжимаясь в Хэнка. — Конечно. — И затем: — Сколько захочешь. И имеет ли хоть какое-нибудь значение, имеет Коннор в виду его кожу или руки, сжимающие в объятьях Хэнка? Не имеет. Вообще.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.