(не)забудь

Когда шальной луч солнца проник в комнату, Миклош понял, что слишком увлекся чтением старинного фолианта, позаимствованного у кого-то из кровных братьев. Заложил между страниц визитку смертного, которому не посчастливилось попасться нахттотеру на ужин, и нехотя отложил в сторону. В последнее время рано ложиться не получалось, хоть убей, и потому пробуждения каждый раз бывали крайне болезненными. Он задернул плотнее шторы и улегся в постель, чуть прикрыв ноги одеялом. Сон не шел, глаза резало так, будто песка насыпали. Бальза повертелся с боку на бок, потом устроился на животе, отодвинув подушку. Удобнее определенно не стало. Скрипнув зубами, тхорнисх перевернулся на спину, зажмурился и сжал кулаки. Нужно поспать, сказал он себе. Иначе Рейлен опять будет действовать на нервы своей гиперзаботой. Блаженное забытье накрыло нахттотера ближе к десяти часам утра. Знаете это чувство, когда ты еще не проснулся окончательно и балансируешь на краю сна и реального мира, и есть ощущение неправильности происходящего и смутной тревоги где-то на периферии сознания? Именно это происходило с Миклошем. Его интуиция редко ошибалась насчет негативных событий, которые должны вскорости произойти. Он по привычке надавил ногтем среднего пальца на ладонь, ожидая, что активируется защитное заклинание, но этого не произошло. − Что за черт? − Бальза нехотя приоткрыл один глаз. Вроде бы, повода для беспокойства не нашлось, так почему же магия не желала слушаться? − Нет, ну это уже ни в какие ворота, − Миклош усилием воли заставил себя подняться и обомлел. Как выяснилось, он лежал посреди поляны с невероятно длинной травой. Но самым странным было дневное освещение, не причиняющее никакого вреда. Бальза протер глаза и снова осмотрелся. Лес не спешил исчезать. Только едва слышно зашелестел листвой, будто усмехаясь. − Досадная ситуация, − пробормотал тхорнисх, поднявшись. Пройдя пару шагов, он ощутил неприятную резь в босых ногах. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что ступни покрывают маленькие порезы. Стараясь как можно меньше шевелить травинки, нахттотер выбрался с злополучной поляны и задумался, куда же он мог угодить. Ясно было одно: это не привычная ему реальность с легкомысленными смертными блондинками. Придя к такому выводу, Миклош двинулся дальше, с каждым мгновением раздражаясь все сильнее. По часам было уже десять вечера, значит, он опаздывал на крайне важную встречу с вьесчи, заключение выгодной сделки с которым могло принести весьма неплохую прибыль. Но сегодня судьба была отнюдь не благосклонна к главе клана Золотых Ос. На тропинку перед ним спикировала маленькая птица с ало-золотым оперением и пристально посмотрела на незваного гостя черными внимательными глазами. Нахтриттер от нечего делать опустился на корточки и коснулся пташки. Та замерла на секунду, а затем пребольно клюнула киндрэт и расплылась разноцветной лужицей по опавшим листьям. − Лигаментиа, − с ненавистью прошипел Бальза, рассматривая неожиданно глубокую ранку на ладони. Теперь можно было сказать, что дело приняло невероятно дерьмовый оборот. Хоть Иноканоан и остался в одиночестве, менее опасным и раздражающим от этого он не стал. Видимо, решил вспомнить старые счеты и поглумиться над не ожидающим угрозы главой нахтцеррет. − Я тебя не боюсь, безумный ублюдок, − сказал Миклош безразличному голубому небу. Ему, конечно же, не ответили. Он шел очень долго, больше шести часов. Вокруг были все такие же одинаковые клены, иногда липы и шипастые кусты с розовыми цветами. Тхорнисх выцарапывал на коре каждого двадцатого дерева метку перочинным ножом, случайно оказавшимся в кармане, и ничуть не удивился, когда неизрезанные деревья кончились. − Как предсказуемо, − фыркнул он и решил, что надо попробовать осмотреть все с высоты. Выбрал подходящий клен, запрыгнул на нижнюю ветку и начал карабкаться, как он думал, к свободе. Сучки лезли к нему в лицо, норовя попасть в глаз, кора была вся в занозах, также по стволу ползали огромные, с полпальца, кусачие муравьи. Но ничто не могло остановить ночного рыцаря, твердо решившего обыграть лигамента на его собственной территории. Такие шутки не должны оставаться безнаказанными! И вот нахтриттер добрался до верхушки неправдоподобно длинного дерева. Собрав силы в кулак, он подтянулся на руках и выглянул из густой листвы. Леса, как такового, не было. Только степь, протянувшаяся насколько хватало глаз. Миклош витиевато выругался на немецком и выбрался на поверхность. Проход в чащу тут же зарос землей. Как и не было ничего. Логика этой реальности была непостижима и омерзительна, и очутиться в ней во второй раз было, мягко говоря, неприятно. Огромное медное солнце медленно опускалось за горизонт. Вдали вспыхивали яркие точки. Прищурившись, Бальза разглядел костры и людей в черном. Кое-кто был на лошадях. Животные нервно заржали, почуяв киндрэт. Скрыв себя дымкой, он осторожно подкрался к ближайшему костру. − Наконец-то мы поймаем эту тварь, − с предвкушением произнес усатый мечник, отхлебывая из кружки. − Король обещал золото всему отряду, − мечтательно сказал его товарищ. − А тому, кто принесет голову − еще и камней драгоценных, − третий лежал на плаще, прикрыв глаза. − Эту честь нашему охотнику за нечистью оставим, − хмыкнул усач. − Не хотелось бы сдохнуть от лап кровососа. Миклош несколько напрягся. Может статься, что эти смертные говорили про его царственную персону. В таком случае, у него большие проблемы. Справиться с десятью людьми раз плюнуть, но вот с пятьюдесятью плюс некий охотник сложновато. Он вернулся к сухому дереву, расколотому надвое ударом молнии, и предался раздумьям. В его долгой жизни вряд ли найдется случай, в котором кучка смертных недоумков собралась на него поохотиться. Разве что Вампирическая эпидемия, впрочем, тогда в роли добычи оказались все кровные братья без исключения. Он не заметил, как село солнце. Его размышления прервал низкий гул рога. Началась охота на него, великого нахттотера, ну не смешно ли? Миклош на скорую руку состряпал ловушек для незадачливых людишек, возомнивших себя не пойми кем, и отступил в тень. Происходящее пока забавляло его, но кто знал, что за козырь у них в рукаве. − Сэр Бертран, что прикажете? − услышал тхорнисх шепот. − Заходите с обеих сторон, но на рожон не лезьте. Вы должны лишь отвлечь его. Остальное я сделаю сам. Да что он о себе возомнил, ей-богу?! Повеяло тленом, несколько лошадей упали с испуганным ржанием, придавив собой седоков и распавшись пылью. Бальза удовлетворенно хмыкнул и скрестил руки, наблюдая, как отряд теряет людей одного за одним. − Остановитесь! Он хорошо подготовился, − предводитель в черном плаще с алым подбоем спрыгнул на землю и положил ладонь на островок травы, содержавший одно из самых мощных проклятий. К удивлению нахттотера, человек не отправился в небытие, как его предшественники, а лишь усмехнулся, поднял голову и посмотрел прямо на блаутзаугера. − На меня это не действует, − ловким движением он выхватил из-за спины двуручный меч, вспыхнувший голубым. Миклош прошипел нечто нецензурное и вооружился призрачной секирой. Такой поворот событий явно не входил в его планы. Охотник двигался невероятно плавно и легко, словно земное притяжение не действовало на него. Он равный мне по силе, отстраненно подумал нахтриттер, с трудом уворачиваясь от сверкающего клинка. Кто же он? Под капюшоном была лишь тьма, и у Миклоша чесались руки его сорвать. Однако у главы клана Золотых Ос не было обычного превосходства, и бой давался ему все тяжелее и тяжелее. Тело как будто вязло в воздухе, ставшем вязким, как патока. Наконец Бальза пал, сраженный подсечкой, на секунду потеряв противника из виду. − И кто же удостоился чести победить меня? − спросил ночной рыцарь с тихой яростью в голове. − Ты так недогадлив, брат, − охотник сбросил ткань с головы, и Миклош впал в ступор. − Ты мертва! − прохрипел он, невольно отползая назад. Хранья лишь оскалилась и взмахом руки остановила его. − Я всегда буду жива в твоем сердце, Миклош. Все из-за твоей тщательно скрываемой сентиментальности и привязанности к прошлому, − она вздохнула с притворным сожалением. − Ты одинок, и сколько бы не твердил, что не нуждаешься ни в ком, в глубине души ты знаешь, что это не так. − Прекрати нести бред, − с отвращением произнес нахттотер, не в силах не признать, что слова сестры все же зародили в нем сомнения. − Любовь − опасный недостаток, братец, а ты так и не удосужился от него избавиться, − презрительно сказала она и вонзила ему меч прямо в сердце. Бальза взвыл и забился в судорогах, как мотылек, пронзенный булавкой. Лезвие было раскаленным добела, и тхорнисх почувствовал запах собственной паленой плоти. Хранья мило улыбнулась и надавила на клинок, пригвоздив родственника к земле. − Ах да, вот еще что, − она выхватила из воздуха корону из червонного золота и аккуратно надела нахттотеру на голову. Ободок тут же сузился и впился шипами в виски и лоб, сдавив череп Миклоша в жгучих тисках. − Ты всегда мнил себя великим и непобедимым. Так будь королем бессмысленной гордыни, − с усмешкой сестра обратилась облаком бабочек и пропала. Миклош, ничего не видя из-за болевого шока, затянувшего мир, схватился за остывшую ручку меча и изо всех сил рванул на себя. Потом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел сам не зная куда. Зажимая рукой дыру в груди, откуда хлестала почему-то черная кровь, он обдумывал слова твари, прикинувшейся Храньей. Хотя кто знает, быть может, чертов лигамент достал ее из Садов Боли специально для гостя. Внезапно земля ушла из-под ног, и нахтриттер рухнул в ледяную воду, обжегшую тело. Он пытался отыскать дно, чувствуя, как слабеет с каждым мигом. Какая же глупая смерть для такого незаурядного киндрэт − утонуть в озере в иллюзорном мире безумного мальчишки. Бальзе все же удалось достичь берега. Он отплевался от воды с привкусом тины и посмотрел на гладь водоема. Весь лоб покрывала запекшаяся кровь, а глаза затянула жемчужная белизна, резко контрастировавшая с фиолетовыми сосудами, неожиданно заметно проступившими под бледной кожей. Потом темный рыцарь заметил еще кое-что и закусил губу, дабы не закричать. Сквозь его ладони было видно камыши, зеленоватую воды, камни, выступающие из песка, и изумрудного цвета небо. − Интересно, − неожиданно безразлично произнес он, глядя, как его тело растворяется в пугающей и неправильной реальности. Накатила девятым валом странная, сковывающая все конечности усталость и апатия. Корона все так же давила неподъемной тяжестью, вот только тхорнисх позабыл, откуда она взялась. Мысли и воспоминания затянула серая пушистая пелена. Он только понял, что до дрожи замерз, и обхватил колени окровавленными руками, зажмурившись, чтобы не видеть песка, поблескивающего слюдой. − Миклош? Ты что здесь забыл? − в забытье, будто сквозь слой ваты, прорвался озадаченный возглас. Туман сжал крепче свои щупальца, не желая упустить свою жертву. − Эй, − глава клана Кадаверциан (а это был именно он) опустился рядом с кровным братом и коснулся его плеча. − Бог ты мой, да ты весь прозрачный! Жалкое подобие Миклоша Бальзы, гордого и непобедимого, на первый взгляд, нахттотера, нехотя подняло голову и прищуренно посмотрело на некроманта белесыми глазами. − Ты помнишь свое имя? − спросил колдун. Слепой король лишь покачал головой и сжался, будто ожидая удара. − Я почти опоздал, − пробормотал Кристоф, с трудом расцепив руки тхорнисха. − Вот это рана…и не регенерирует… Самым страшным было то, что огонь души темного рыцаря едва тлел, грозясь вот-вот потухнуть. Причем нахтриттер бы не умер, ибо не было на нем дыхания смерти. Исчез бы, пропал без следа, словно и не было никогда. Альбьер помедлил минуту, обдумывая решение, потом махнул рукой, отметая сомнения, и склонился над Миклошем, целуя его в губы и делясь собственным пламенем. Некромант буквально вдыхал в него жизнь, как делал со своими некротическими созданиями, разве что в случае с зомби не требовался подобный вид телесного контакта. Сначала ничего не происходило. А затем мутная дымка на зрачках предводителя клана нахтцеррет стала развеиваться. Вода в озере забурлила, налетел порыв ветра, даже камни зашевелились в земле − вся реальность возмущалась против такого варварского изъятия тела, ставшего ее частью. Кристоф притянул тхорнисха ближе и сжал крепче, не собираясь отдавать его взбесившимся иллюзиям. Бальза уже сам повел в поцелуе, нагло проникнув языком в рот некроманта и кусая его до крови. Потом резко отстранился, восстанавливая дыхание, и ошалело посмотрел на колдуна. − Вот кого не ожидал увидеть своим спасителем, так это тебя. Да еще так… − Миклош задумчиво облизнулся. − Я тоже несколько удивился, обнаружив тебя в момент прогулки по Грани, − хмыкнул кадаверциан. − Кстати, советую убраться отсюда поскорее, пока нами не пообедали озверевшие образы. Киндрэт скользнули в зеленый коридор, открытый некромантом, и мир схлопнулся, как мышеловка. Проснувшись в своей постели, нахттотер несколько минут слушал, как бьется собственное сердце. Вспомнил вкус крови колдуна и ухмыльнулся. Прогулки по кошмарам иногда бывают очень богаты впечатлениями, особенно если туда заглянет блудный кадаверциан. Картинка сражения с Храньей заставила Бальзу содрогнуться. И еще несколько советов спустя остальные кровные братья подмечали, что наглый и хвастливый Миклош стал вести себя несколько тише и вежливее. Ясное дело, долго так продолжаться не могло, но временами он избегал смотреть в зеркало, боясь увидеть пугающие белые глаза у своего отражения.