Блуждающий волк

- Торак, я уверена, что это ужасная идея! Но Торак быстро шёл между жилищами. - Торак! - И как мне только раньше такое не приходило в голову? - Потому что это безумие? – раздражённо спросила Ренн. Но Торак ей не ответил. Стояло жаркое и душное в этом году лето, и в самый разгар ловли лосося, Торак и Ренн вернулись навестить племя Ворона. Ренн много врала: врала, что ей были видения, и она хочет посоветоваться с Дарком, потом придумала, что и им неплохо заготовить лосося впрок, хотя сделать это можно было бы где-нибудь ещё, не в таком людном месте, - но Торак быстро понял, что она соскучилась по сородичам, и согласился с версией про рыбу. Оба любили лососёвые лепёшки с можжевельником – оба соскучились по Фин-Кединну. Ренн никогда не расставалась с ним, на столь долгий срок. Торак даже не стал обижаться на её вранье, поумнев и повзрослев. Или не очень? За год их жизни в Лесу – Ренн понадобилось время, чтобы не называть это скитанием – Торак стал шире в плечах и ещё выше, хотя то, насколько он вымахал, стало очевидно только в племени, когда Фин-Кединну пришлось чуть поднимать к Тораку голову. У самого вождя прибавилось седых волос в бороде, отметин зимней болезни – на лице, но его души так же крепко были связаны с племенем Ворона, Лесом, его разумом и им самим; Дарк и вовсе пророчил ему долгожительство, раз с годами он крепнет, как морёный дуб. В племени появилось много детей, так как было счастливое сытое время. Даже Волк с Темной Шерстью переменились: Волк обзавёлся шрамом на морде и лишился кусочка уха, сцепившись с росомахой за удравшего и в те времена глуповатого Камешка, не намереваясь отдавать волчонка никому, а его подруга сменила осторожность к людям любопытством и бегала темной стрелой по стоянке, пугая взрослых и веселя маленьких детей и таская лосося. Одна только Ренн осталась самой собой, простой Ренн, и была этим довольна. Пока Торак не сошёл с ума, а она совершенно не могла понять, как в голову могут прийти такие ужасные мысли. А Торак уже успел сбежать. Торак петлял между жилищами, чтобы Ренн отстала: он понимал её беспокойство, но совершенно не мог объяснить, почему это так важно и нужно! Ему и самому эта идея пришла недавно, так поздно, а ведь её очевидность витала на поверхности. Лёгкий страх и взбудораженное волнение опьянили его, как питьё из забродивших ягод, которыми их как-то угостили встретившиеся на пути охотники из племени Гадюки, но сейчас мысли Торака оставались чистыми и светлыми. Он не был уверен в том, что собирается сделать – но твёрдо знал, что всём сердцем хочет попробовать и ничего страшного не случится. Ренн он всё потом объяснит. Попробует – и расскажет, как это было! Стоянка племени Ворона гудела, как пчелиный рой. Все были заняты лососем, один Торак тут без дела шатался и ловил на себе взгляды уважения, смешанного с осторожностью. Обычно они задевали его, сколько бы времени ни прошло. Но сейчас Торак почти бежал, будто за спиной выросли крылья. Волк нашёлся на своём любимом месте. Очищенные от мяса кости редкой добычи – охотились мало, племя питалось рыбой – сложили подальше от собак и жары, чтобы они не распространяли запах: ими займутся позднее, сейчас все люди поголовно были заняты лососем. Из них сделают рыболовные крючки, сварят клей, из мелких можно сварить похлёбку, и в отличие от мяса и тем более рыбы кости спокойно дожидались своей судьбы и портиться не торопились. Вокруг них была сеть на нескольких ветках, всё та же защита от зубов собак, но волчий прыжок был выше, и Волк даже не считал это преградой. Хищник точил о кости зубы и носил своей подруге, лакомился костным мозгом и сыто грелся на солнышке. А так как Дарку он нравился, и колдун запретил его отгонять, Волк охотно торчал тут среди бела дня. Торак сам запретил ему слишком наглеть и обворовывать племя. Когда Торак перемахнул через сеть, Волк поднялся с земли и подставил голову и загривок, лениво потершись боком о ногу Торака. Они обязательно виделись каждый день, даже если уходили охотиться в разные стороны и, разумеется, с разной скоростью: у ручьев, у приметных прогалин Волк находил лагерь Торака и Ренн, а порой Торак подзывал его воем. Но иногда темными и холодными ночами, Торак невольно думал о том, что между ним и Волком всегда будет преграда, пускай и тонкая, как лист прозрачного льда, но не позволяющая им быть до конца вместе. До конца друг друга понимать. Потому что для этого Тораку надо было родиться волком. И лишь недавно он понял – есть другой путь! Только у него, но он существует. Волк почувствовал его волнение и лизнул в руку. Торак решил не тянуть. «Ты же знаешь, что я другой?» - повторил Торак когда-то давным-давно заданный вопрос, на который уже получал ответ. Волк удивился – он всё прекрасно помнил. «Да, знаю. Ты забыл, что я знаю?» «Нет, не забыл». Ещё Торак не забыл, как в звёздах в горах встретил Волка и сначала принял его за хранителя и обрадовался, что всё же он из племени Волка, Великий Дух всё же дал ему провожатого, как когда-то дал волчонка, чтобы вёл к медведю; но потом узнал своего Волка и с горечью подумал, что он тоже умер. Но Волк почему-то не был мёртвым и тихим ласковым свистом привёл его к реке к тяжёлой добыче… Добыча была его телом, с которым вот-вот готов был расстаться Нануак. А телесную и племенную души, покинувшие истерзанное раньше его смерти, Волк узнал, не испугался и нежно вернул на место. Значит, и теперь не испугается. И всё будет хорошо. Хотя впервые Торак готов был пойти на такое, потому что ему по-настоящему хотелось этого. Хотелось прочувствовать другое существо, что оно чувствует и как думать. Хотелось от кончиков ушей и до кончиков лап узнать своего брата Волка. И тут их нашла Ренн. - Даже. Не. Взду-у-умай, - произнесла Ренн так грозно, что даже Волк удивлённо поднял уши. Точно так же рычала Темная Шерсть, когда очень-очень на своего друга сердилась, хотя это бывало редко. - Всё будет хорошо, - повторил Торак как и тысячу раз до этого. Волк был рядом, он не собирался менять своего решения. – Я просто попробую, а если не получится – сразу вернусь. - Но вдруг ты не сможешь вернуться? - Волк мой друг. - Он – волк! А волки умные и сильные хищники – и души их такие же. Ренн очень хотелось вдолбить это в голову Тораку. Как же Торак не понимает, что всё может окончиться плохо для них обоих. Даже не желая причинить своему брату зла, Волк может испугаться и не понять, что происходит. А Торак так и не захотел обучиться у колдунов – и до этого момента Ренн считала, что правильно сделал – и своими способностями управлял только интуитивно. Да и в последний раз делал это на Горе Духов. Но Торак уже отвернулся. - Да, он волк, а я – человек – тихо проговорил Торак, и Ренн сразу поняла, что теперь точно его не удастся переубедить. - Но Волк мой брат. Торак сел на корточки к Волку, и тот одарил его волчьим поцелуем в нос и приветливо махнул хвостом. Ренн скрестила руки, в голове у неё был только клубок мрачных мыслей. Торак прижался лбом ко лбу Волка и ласковым фырчаньем заверил, что они с Ренн не ссорятся: с недавнего времени Волка стало это волновать, и сейчас он тоже просил не рычать друг на друга почём зря. Хотя Торак всё ещё сердился на Ренн. Она просто не понимает, каково это! «Что ты задумал?» - в Волке сквозило любопытство и осторожность: те же самые, что охватывали Торака. «Моё дыхание пойдёт гулять», - ответил Торак, несколько часов думающий, как объяснить Волку то, что он собирался сделать. Вышло ужасно. Но Волк, кажется, понял. Он обнюхал его шею и издал заинтересованный свист. «И с кем пойдёшь?» Даже слишком понял. «С тобой». Волк сел и недоумевающе на него посмотрел. Но как объяснить что-либо дальше, Торак так и не придумал. Ладно, это же Волк. Он всё сам поймёт. «Или нет», - на мгновение подумалось Тораку, который наслушался Ренн и её здравомыслия. Но иногда надо поступать, рискуя! Не ради цели, не ради сражений… просто прыгать с обрыва в холодные прозрачные реки! - Ну и как ты собираешься это сделать? – скептически спросила Ренн. Девушка смотрела на него сверху вниз, скрестив руки на груди, и ухмылялась. - О чём ты? – скучающе отозвался Торак, больше для того, чтобы не волновать Волка, а не потому что ему расхотелось спорить. С весны спорили они постоянно. Потом мирились, а потом снова спорили. Быть с ней в ссоре было так плохо и тоскливо. Но соглашаться с ней порой было тоже невыноси-имо. Когда он рассказал это Фин-Кединну, вождь засмеялся. Потом сказал, что многие молодые юноши и девушки сначала кусаются да углы обтачивают. А потом не расстаются. Торак его тогда не понял. - Ты не можешь просто так отпустить свои души. Тебе нужен стимул или снадобье, ты забыл? - Нет, не забыл, - Торак сунул руку в мешочек на поясе. – Я у Дарка нашёл, вот. В его руке был знакомый и отвратительный на вкус чёрный корень. Точнее, его маленький засушенный кусочек, так как колдуну племени Ворона, видящему души, очень редко нужно было входить в транс. Поделился он тоже охотно. И вопросов, в отличие от Ренн, не задавал. - И Дарк знает, что ты забрал? - Думаешь, я вор? – буркнул Торак: разумеется, Ренн так не думала, но ему хотелось кольнуть подругу в ответ. – Лично в руки дал. Ренн закатила глаза. А Торак быстро убрал руку с корнем от любопытного волчьего носа, воспользовался замешательством их обоих и сунул растение себе в рот. Боль, сдавившая его грудь и живот, была не такой уж сильной: Торак помнил, что было намного больнее, хуже, словно из него тянули внутренности рыболовными крючками. Ему не мешал ни страх, ни опасность от Пожирателей Душ, рядом были его друзья, которые помогут ему, было племя Ворона… И тут его брат упал, будто стал Недышащим, и он всё же испугался. Большая Сестра бросилась к нему, но, конечно же, Волк её опередил и принюхался. Его брат продолжал дышать, и теперь Волк точно уверился, что верно его понял – Бесхвостый опять отпустил Дыхание, которое Ходит, в путешествие. Но Волку было тревожно, так как он должен был его видеть, а теперь Большой Брат пропал, и он его не видел и даже не чуял. Волк взволновано покружил на месте, зная, что Ходячее дыхание не должно потеряться – но ещё он ощущал что-то странное и тяжелое внутри себя, чего там быть не должно. Торак затаился. Он оказался в Волке легко – будто так и надо, и теперь вокруг него был серебристо серый мир, именно такой, о каком говорил отец, но тот вовсе не казался Тораку однообразным: он и подумать не мог, что бывает столько оттенков от, казалось бы, простых чёрного до белого. А когда Торак понял, что тысячи тысяч знаков и нитей, витающих вокруг них, были запахами, то осознал, что никогда ему не понять до конца не то, что Волка, но и его сложный волчий мир. И всё-таки он был здесь! У него получилось – чтобы там ни говорила Ренн!.. И в этот миг радости его приметили души Волка, а Торак – их, и стал тихим-тихим; он не знал, сможет ли Волк так его узнать. В отличие от всех предыдущих разов, Торак не собирался даже пытаться брать ситуацию под контроль и управлять своим братом – но, с другой стороны, ему необходимо было держать ситуацию в своих руках. Торак не знал, чего ждать. На него вдруг нахлынули воспоминания: о теплом тесном логове, пушистых волчатах, красивой матери-волчице и о том, как уютно и безопасно ему тогда было… И вдруг в него потекла другая память. Уже другая мать кормила его волоком, другие волчата игрались, пока он сам полюбил убегать гулять выше к холмам над Быстрой водой. А потом вдруг его мать и отец, и братья и сестрами стали пахнуть, как добыча. И наконец-то пришёл Большой Бесхвостый Брат. Торак боялся даже думать, в то время как мысли Волка неслись, быстрее ветра и молний. Что-то сильное и яркое яростно старалось вытеснить чужака из их Логова, но теплое как волчья шерсть уберегло Торака и окутало его души со всех сторон. Тонкая ниточка племенной души Торака тянулась к ней. А племенная душа Волка тянулась к его стае, ко всем стаям в Лесу, но ещё к нему – к брату, к бесхвостому, и Нануак она пересилила. Зато телесная душа до кончиков когтей ощущала Лес, и Тораку срочно захотелось в него сбежать, хотя он ждал разрешения Волка. Ужасно вкусно пахли кости – быстрыми косулями и немного бесхвостыми. Его острый слух прекрасно слышал шум Большой Воды и даже то, как отчаянно рвутся в ней рыбины вверх по течению. А лапы были сильными, и он точно знал – можно бежать и бежать без устали! Вдруг Волк высоко прыгнул, чуть не перекувыркнулся от радости и быстро лизнул Большую Сестру в нос. Тораку хотелось смеяться от выражения лица Ренн, а запахов от неё было – так много всего, а мыслей – так много всякий разных. Но волчья пасть смеяться не умела. А Волк уже круто развернулся на лапе, в восторге от того, что Большой Брат сегодня побежит с ним, и стрелой бросился в чащу. Ренн позвала его, но вскоре куда-то пропала. Торак мчался между пахучих сосен, и они бы замелькали у него перед глазами, но он видел глазами Волка, и всё было в порядке. Он всегда знал, что его Волк силён, но никогда не мог осознать, насколько – но сейчас Торак понимал, что они вечно могут так стремительно бежать через Лес. Когда-то он так уже бежал, бежал далеко, в зубах пел мешочек из кожи ворона, а позади был вой Большого Брата. Злобная тварь в медвежье шкуре так и не догнала его! Воспоминания Волка проносились перед Тораком и исчезали в волчьем прошлом. А впереди были холмы, возможно, хорошая охота, хотя живот Волка был полон, и длинное, как просторы севера, настоящее. Торак не сразу, но сумел понять, что у него действительно нет будущего времени. Потому что если и завтра, и послезавтра, и когда Свет много Раз сменит Тьму – это настоящее, то будущее не нужно. В настоящем они бежали. «Я бегу со своим Братом!» В настоящем Волк водил носом, а Торак пытался понять, какой запах он хочет уловить. «Я отправляюсь на охоту со своим Братом!» В настоящем ничто их не разделяло. «Наконец-то Большой Бесхвостый может бежать быстро!» Если бы Торак мог смеяться – Торак бы засмеялся. Ему не было ни плохо, ни тревожно. Его окружало тепло и покой, и Волку он полностью доверял. И почему он вообще переживал? Вот же Большая Сестра удивится! И надо будет обязательно поцеловать её в нос. Волк был прав – он совершенно зря на свою подругу рычит, волки так не делают. Большая Сестра любит порычать, но она ему нравилась. А ещё он знал, что нравится Сестре – и от этого он в радостном возбуждении подпрыгнул и клацнул зубами по ветке Но пока пора было поохотиться и попробовать на зубы мясо. А деревья всё мчались и мчались куда-то назад… Ренн просто ненавидела Торака и Волка. Ренн ненавидела их обоих так сильно, что когда с тяжеленного тела Торака свалился башмак, она не стала его поднимать, а когда случайно макнула волосами в лужу – осталась очень довольна. И поделом ему! Длинный путь от костей до жилища Дарка чуть на отшибе Ренн проделала под летним солнцепёком, и под конец совсем выдохлась. Ей пришлось тащить друга волоком по земле, так как ещё в его четырнадцать лет Торак стал слишком рослым, чтобы Ренн могла его поднять на плечо. Но в тоже время она понимала, что оставить его хотя бы в их жилище никак нельзя – Торак и без этого привлекал беспокойное внимание племени. А уж если их заметит Фин-Кединн, то совсем уж худо будет. Фин-Кединн обязательно бы всё заметил. Таща Торака через густой ивняк, Ренн мрачно представила, что бы подумал об этом дядя. И что сказал бы. «Ты должна быть более ответственной, Ренн. Он до сих пор не понимает своей силы, и ему нужна твоя помощь». Ренн тут же разозлилась. Не обязана же она присматривать за Тораком, как за малым ребёнком! Они заботились друг о друге, но у него была своя голова на плечах. И о последствиях надо самому думать. Особенно если Торак упрямо её ни в чём не слушал. «Нет, ты не права, Ренн, - ответил ей воображаемый вождь. – Только одну тебя он и слушает, потому что взрослеет – а когда мальчики взрослеют, они перестают слушаться своих отцов». Ренн бы тут тоже не согласилась. Несмотря на безграничное уважение к Фин-Кединну, Торак также легко мог пропускать мимо ушей его советы, как и советы кого угодно другого. И к Ренн это тоже относилось. И, конечно же, Фин-Кеддин не прав. Ренн остановилась и тряхнула головой. Её губы были солёными от пота, а мысли окончательно спутались в кашу. Кажется, на жаре она совсем перегрелась. Дарк её ждал и улыбался. - Так он всё же сделал это? – спокойно спросил юноша, отодвигая шкуру у входа в жилище и помогая Ренн втащить Торака. - Не говори так, будто ты не виноват! – Ренн зло на него посмотрела, но Дарк и белой бровью не повёл. – Зачем ты дал ему корень? - А разве он не нашёл бы способ это сделать без меня? Так хоть проверенный метод, не отравится и не впустит в себя болезнь или злого духа. Ренн вздохнула, признавая правоту Дарка. Мудрость колдунов. Ренн прождала весь день и всю ночь. Спустя несколько часов злость схлынула, и появился острый страх за Торака. Юноша слабо дышал, выглядел безмятежно, но Ренн с ужасом думала, что вдруг он и Волк не вернутся? Вдруг они так и останутся в Лесу, вдвоём – а она, Ренн, будет обречена смотреть на то, как умирает покинутое тело Торака, как гаснет в нём его Нануак? Раскачиваясь на пятках, Ренн хваталась за волосы. Никогда ещё Торак не уходил так далеко и надолго, и Дарк не мог её успокоить – о блуждающих душах было известно слишком мало даже колдунам. - Даррейн рассказала, что блуждающая душа может гулять долго, - он поделился сведеньями только тогда, когда Ренн согласилась съесть лососёвую лепёшку. – И очень далеко. Но для этого надо много знать и уметь, знать духов. Если знаешь духов – они приведут любую душу назад. Есть же не только злые духи и Тайный народ. Есть просто духи. Есть покровители племён, - Дарк внимательно следил за тем, как Ренн ела. Ей кусок в горло не шёл, но она заставляла себя глотать с мыслями, что тело Торака тоже голодно. - Так колдуны иногда делают. Люди всё сами делать никогда не могли. - Торак не колдун, - мрачно сказала Ренн. – И он духов не знает. - Зато волки знают. - Что значит «знают»? - Ну, волки видят духов. И души. А ты не знала? – наивно спросил Дарк. Ренн не знала. Она попросила Дарка оставить её одну, обещав поспать. Дарк не обиделся на то, что его гонят из своего же жилища, и сказал, что если что – он будет на Сторожевой Скале, гадать по звёздам и костям на Торака. Ренн не хватило сил на благодарность. Оставшись одна, она положила голову на колени, прижимаясь щекой, и уставилась на круг входа в маленькое жилище. Спать она и не думала. Ранний летний рассвет окрасил небо в зеленоватый оттенок, когда Ренн открыла глаза. Она не помнила, когда закрыла их, но сон был плохим и не принёс ни отдыха, ни облечения, да и Торак был по-прежнему не здесь. Где-то далеко. В темноте не было видно, дышит он или нет. Поёжившись и убедившись, что жилка на шее бьётся, Ренн легла рядом с ним, положила руку на его живот и уставилось на глупое лицо глупого мальчишки, которым он и остался. Ну, ни капли не повзрослел, ни капли! Ренн вспомнила, как тыкала ему стрелой или ножом между худых лопаток. Он тогда казался ей голодным, но всё равно умудрялся не вызывать жалости – как глуповатый волчонок, который уже показывает зубы хищника, и ты в глубине души инстинктивно осознаёшь, что даже сейчас это бестолковое существо может покусать за руки. Трудно было представить, что с того момента прошло всего четыре с половиной года. Чаще Ренн думала, что это всё же целых четыре года. Случилось так много событий, столько всего поменялось! Но ведь на самом деле большую часть жизни Ренн была почти одна – брат понимал её плохо, а в племени побаивались, друзей не было. А потом появились Торак и Волк. И Ренн уже не могла понять, как жила без них – без Торака и Волка. Они всегда были рядом, если Тораку не приходила в голову очередная глупость. Они были семьёй, самой настоящей, самой лучшей семьёй. Даже Волка Ренн, не знающая его языка, всегда могла позвать в случае нужды. Позвать! Точно! Ренн села и сунула руку в карман, нащупывая свисток из птичьей косточки. Выбежав ко входу в жилище, Ренн нырнула в прохладную ночь и резко подула. Свисток, как обычно, не издал ни звука, но это было неважно. Ренн дула и дула пока у неё не устали щёки. Но никто так и не появился. Ренн с досадой бросила косточку на землю, а потом долго искала её в густой траве. Уставшая и покусанная с ног до головы мошкарой, она вернулась в жилище. Ей снова захотелось и есть, и спать, и настучать Тораку по голове, но больше всего – чтобы он вернулся и больше никогда её так не волновал. Так, ладно. Главное – не засыпать и на этот раз только следить за телом Торака. Одна из его душ под её ответственностью. Ренн не допустит, чтобы случилось что-то плохое, даже если её друг такой непроходимый тупой болван. Серая тень вынырнула из-за кустарника абсолютно бесшумно. Ренн лишь долго и сонно моргнула, как свет звёзд и рассвета заслонило крупное тело хищника с кровью на пасти, а маленькое жилище наполнилось запахом его шкуры. - Торак? Ренн стиснула пальцами колени, боясь пошевелиться. - Волк? Никто из них не дал ей понять, что Торак здесь. Через некоторое время Волк принюхался, пересёк жилище и ласково лизнул безжизненное тело Торака в нос. Ничего не поменялось, но когда Волк толкнул Торака лапами в грудь – Ренн метнулась, чтобы ему помешать – юноша вдруг закашлялся, широко зевнул и быстро перевернулся на другой бок. Не похоже, что возвращение в тело причинило ему обычную боль. А Волк, оббежав жилище кругом, бросился на Ренн, покрыл её лицо волчьими поцелуями и только после бурного и радостного приветствия улёгся охранять Торака. Казалось, что он спит, но то и дело вспыхивали жёлтые глаза и обводили взглядом пространство жилища. Торак засопел и тихо заскулил. В жилище стало жарко. Ренн зевнула, проверила, как бьётся у Торака сердце, и ушла спать наружу. Торак сладко потянулся, перевернулся на постели Дарка и отряхнулся с ног до головы. Почему-то он слишком много спал, совсем как бесхвостые, и от этого сильно болела голова, а ещё всю ночь вокруг него зудели комары – не кусали, но мешали спать. Как ни старался, у Торака не получилось отогнать их хвостом. Торак неспешно осмотрелся. Затем что-то зачесалось в ухе и, попытавшись почесаться, юноша вдруг потерял равновесие и рухнул на пол. Кто-то захихикал. А Торак, хорошенько приложившись головой, осознал, что пытался дотянуться задней лапой до морды. Нет, правой ногой до головы, и у него нет лап. У него есть ступни, одна в башмаке и теплая, а вторая – голая, замёрзшая и ужасно глупого вида. Торак непонимающе на них уставился. И как на этих палках ходить?! Не доверяя им, Торак встал на четвереньки, хотя его передние лапы оказались тоже неудобными и странными. Точнее, руки. Точнее, в его ладони впились мелкие камушки в земле. Но на четырёх конечностях ему всё же было спокойней. Торак отлично знал, что именно на четырёх ногах можно быстро бегать, высоко прыгать и хорошо охотиться. Кстати об охоте – в животе забурчало. Вроде же вчера ел. Так странно. Кто-то засмеялся громче. Торак мрачно посмотрел на Большую Сестру. От смеха она бы упала на спину, но за ней была балка Логова бесхвостого. - Ты бы себя видел! – она хохотала и колотила себя ладонями по ногам. – Почесать тебе за ушком, большой волк? Большая Сестра ему очень нравилась, так что Торак решил не обижаться. А через секунду он подумал, что она не Большая Сестра, она – Ренн из племени Ворона и озадачено сел, выставив колени. Что-то было не так. - Эй, Торак? Ты в порядке? Он – Торак. Она – Ренн. Они – люди. И у него, человека Торака, в голове был по-олный бардак. Он поскулил и попытался пошевелить ушами, но уши остались на месте, а Ренн ничего не поняла. Тогда Торак сосредоточился: - Ренн? В горле ужасно пересохло. - Да, это я, - Бесхвостая Сестра… Ренн, Ренн! – перестала смеяться. – Как ты себя чувствуешь? Торак натужно вспомнил другое слово. - Вода? Ренн куда-то выбежала и вернулась с берестяным туеском. Торак чуть не уронил его, задумчиво посмотрел на воду и лизнул поверхность языком. Вода оказалась смешана с какими-то ягодами, приятными, свежими, сладкими. На мгновение стены Логова вокруг него расступились, и наступила осень, полная врагов. Девчонка из племени Ворона с чёрными глазами подаёт ему воды перед безнадёжной дракой, но вместо неё оказывается сок бузины. Ренн снова захихикала, зажимая рот ладонями. Торак осознал, что по-волчьи лакал воду и, смутившись, стал пить нормально. Воспоминания напомнили ему, кто он и что он, и Торак наконец-то начал приходить в себя. Он понадеялся, что Ренн не заметно, как он краснеет – волчьи привычки прилипли удивительно крепко. Но намного сильнее его смущало то, что ему нравилась Ренн. И ведь теперь не отвертишься! Волки очень честные. - Сколько меня не было? – буркнул Торак. - Чуть меньше суток, - Ренн внимательно его рассматривала. Такая красивая. Уфф! - Какой хороший во-о-олк, - протянула Ренн. – Хочешь черники? - Не хочу, - буркнул Торак, попытался встать на ноги, ударился о балку в Логове – в жилище! – и упал обратно. - Сам виноват, - Ренн уже убедилась, что Торак в целом в порядке, и вернулась к насмешкам. – Ты бы себя видел! Ты дёргал во сне ногами, будто тебе снится охота, и ты хочешь сбежать на четырёх лапах. - Прекрати, - Торак предпринял ещё одну попытку вспомнить, как ходить на двух ногах. - Ещё ты скулил, а в какой-то момент сел, завыл, а потом опять лёг спать! Держась за жилище, Торак сделал пять шагов наружу и упал в траву. Его тело было слишком тяжёлым и неуклюжим, но понимание, что он человек, возвращалось. Души восстанавливали связи с людьми: с Ренн, с племенем Ворона, - но одна ниточка, тянувшаяся к Волку, теперь стала намного прочнее. Торак запрокинул голову и весело завыл. Волк примчался и стал носиться вокруг него, повизгивая, как трёхмесячный волчонок. Но никак иначе он не мог выразить степень своего восторга. «Я так рад! – он излучал радость до самого кончика хвоста. – Я так рад, было так здорово!» Торак отвечал ему фырчаньем, катался по земле и смеялся, норовя лизнуть в нос. Когда они немного успокоились, голос подала Ренн. Торак не знал, сколько времени она на них уже смотрит, скрестив руки у входа в жилище. Даже вверх-ногами – Торак валялся к ней затылком и задирал голову – она была красивой. Даже страшно сказать, насколько. - Ты ведь так и не можешь встать, верно? – Ренн скрестила руки на груди. – Тебе ещё повезло, что души Волка тебя не подавили, и только потому, что вы очень хорошо друг друга знаете. Но всё равно не обошлось без последствий, и тебе просто повезло. Уму непостижимо, что было бы, проведи ты в Волке больше времени! Теперь ты видишь, что я была права? Ренн была не права. Весь риск был оправдан, и Торак бы всё повторил. Стена между ним и Волком истаяла, и Торак знал, что нужно – ну хотя бы изредка – делать, чтобы она не появилась больше никогда. Впервые ему нравилось быть особенным и иметь блуждающую душу. Впервые он понял, к какой драгоценности стремились Пожиратели Душ. Но куда важнее был так и норовящий лизнуть его в лицо брат. Однако вслух Торак сказал другое. - Ты была права, - спокойно соврал он, чтобы не рычать на Ренн. – Я очень рисковал, а ты была права, хорошо? - Да ну? - Прости меня? Ренн растерялась. - Ладно. Когда Ренн поцеловала его в губы, Торак лизнул в нос и её, получил в ответ её красное лицо и щелчок по лбу, и Ренн ушла за едой. С четвёртой попытки удержавшись на ногах, Торак забрался на пригорок, и они с Волком запели, изливая в песне любовь к Лесу и к жизни и распугивая собак и людей племени, которое пахло вороном.