I know you wanna meet me

Слэш
PG-13
Завершён
56
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
56 Нравится 5 Отзывы 8 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Даллон не хочет слушать новый альбом. Он не помнит, когда появился этот каприз, ведь они с Брендоном разошлись довольно мирно (дурацкая рассыпавшаяся на осколки после падения на уложенный плиткой пол пепельница никому не сдалась, и ничего она не значит). По крайней мере, они не желали друг другу смерти в лицо, и на том спасибо. Сейчас, переваривая всё количество ощущений, слишком многочисленных для пятничного полудня, он не может не представлять будущий тур Pray For The Wicked, с сумасшедшими софитами на сцене и не менее сумасшедшим солистом, и где совершенно не будет его самого. Когда он заявил о своём уходе, Ури предупредил сразу, что покинет группу Уикс только после тура. Голос предательски хрипел, как если бы он пел полный полуторачасовой сет на сцене, и Брендон удалился сразу же, как только басист объявил, что это — всё, что он хотел сказать. Даллон, пожимая руки Кеннету и Дэну, понимающе поджавшим губы, физически не мог оторвать взгляда от напряженной спины, стремительно отдаляющейся за стеклянными дверьми. Именно в тот день на полу сверкали осколки стекла и двух сердец. Их последний тур вместе был… насыщенным. Ури вел себя как задница, впрочем, как и всегда, просто с годами чувства немного притупились, и не так паршиво было выслушивать пьяный бред фронтмена группы, днём рвущего глотку на сцене, а вечером превращающегося в того, в кого на самом деле он превращаться не хотел. По крайней мере, так считал Даллон, который все ещё совершенно не желает слушать то, над чем корпел его бывший коллега. И хочется и колется. Даллон не знает, чего ожидать от этих песен. Он боится услышать то, чего слушать не хотел, и от чего и сбежал, именно позорно сбежал, из группы. Лос-Анджелес, Отель, Последний день тура Death Of A Bachelor В номер вваливается на удивление трезвый (все, кто хоть как-то причастен к туру сейчас внизу и отмечают его феерическое, успешное окончание) Брендон и, захлопнув за собой дверь, стремительно пересекает комнату, плюхнувшись на мягкое кресло напротив панорамного окна. Он судорожно, немного дико, вертит головой, пока не натыкается взглядом на замершего на застеленной кровати Даллона. — Привет! — звонкий громкий голос разрезает плотную тишину, отчего Брендон и сам вздрагивает. — Внизу Кенни поспорил с Заком, что барная стойка провалится под его весом, и, проверяя это, Зак начал раздеваться, так что я сбежал. — Почему ты поднялся ко мне? — прямо спросил Даллон, наблюдая, как живо сменяются эмоции на лице солиста. — А ты не рад моей компании? — криво улыбнувшись в глаза Уиксу, Брендон отворачивается к окну. Они оба знают, по какой причине завтра Даллон не будет числиться в группе, даже как концертный участник, и это ещё больше угнетает и злит. Всё это началось с безобидных заигрываний на сцене. Они подкалывали, трепали друг друга по голове, целовали костяшки их сплетённых в замок пальцев, пели в один микрофон, танцевали (если можно назвать танцами конвульсии на сцене) вместе. Они действительно полностью отдавались эмоциям и просто делали то, от чего по венам с новой силой забурлила бы кровь, а после концерта по телу растекалась приятная истома. В какой-то момент это переросло в голодные взгляды, хватание друг друга за ширинки, задницы, имитацию полового акта и поцелуи. Последнее — самое страшное. У Даллона есть семья, у Брендона, вроде как, тоже. Они оба сошлись на мнении, что, пожалуй, это бы надо прекратить. И они прекратили. На сцене. Как только дверь гримёрки Ури с треском захлопывалась, автоматически срабатывал какой-то механизм, который толкал их друг к другу и утягивал в жаркий поцелуй. Это не казалось правильным или неправильным, это просто было приятно и расслабляло после очередного долгого дня и концерта. Так что да, они прекрасно знают из-за чего Даллон покидает группу. — Давай закончим это мирно, Брен, — устало вздыхает Даллон, глядя на помрачневшего певца. — Я хотел бы, чтобы мы остались друзьями, а не прокляли друг друга завтра. Брендон раздражённо пожал плечами и уставился куда-то далеко в окно. Молчание затягивается, но Ури упёрто сидит на месте, не желая уходить из чужого номера. — А знаешь что, Дал? — вдруг резко выдыхает он, решительно глядя прямо ему в глаза. — Всё-таки мы должны достойно попрощаться. Вот как они оказываются на одной из витых лент эстакады недалеко от их отеля, отчего-то кишащей разносортными личностями: подозрительными девочками в коротких юбках, мальчиками в юбках ещё короче и с вызывающе яркой красной помадой на губах, тёмными автомобилями и мертвенно бледными парнями с красными глазами. — Так это ты называешь «попрощаться достойно»? — морщится Даллон, оглядывая сомнительных людей вокруг себя. — Здесь всем на нас наплевать, поэтому я смогу сделать вот это, — схватив мужчину за затылок, Брендон притянул его ниже, сравняв их рост, и горячо прижался к сухим губам Уикса, целуя в последний раз. Поцелуй горький, отчаянный, оба цепляются за него, как за последнюю соломинку. Брендон скользит языком по зубам, нёбу, чужому подвижному языку, хозяйничая во рту своего бывшего басиста и любовника. Отрываться было тяжело. — Вот это я называл «достойным прощанием», — шепчет он в припухшие губы Даллона, пытающегося урвать порцию воздуха. Они садятся прямо на краю, свешивая ноги в гудящую машинами бездну. Вечер холодный, ветер цепкими лапами хватает Даллона, не позаботившегося о том, чтобы накинуть поверх футболки толстовку, за предплечья и голую шею. Заметив это, Брендон поспешно снимает кожанку, оставаясь в футболке с выцветшим принтом и клетчатой рубашке поверх. Басист вяло отмахивается, но принимает куртку, зябко укутываясь в тёплую кожу. Сидеть здесь почти неловко. Учитывая всё, что между ними было, расставаться было невыносимо больно, и молчание липко оседало где-то глубоко в глотке. Даллону кажется, что его сейчас стошнит. — Ты же понимаешь, — тихо начинает Брендон, — что не убежишь от этого. Потому что я когда-то пробовал, и в итоге получилось какое-то дерьмо. Мы ещё можем… — Но мы не можем, — возражает басист, скосив глаза в сторону мужчины, — Брендон. На земле валяются пустые бутылки какого-то дерьмового вина, купленные в маленьком магазинчике, под стать всему этому мутному району. Почему-то опьянеть от него не получилось. Вернувшись в свой номер, Даллон не досчитывается одной своей футболки в чемодане, когда выходит из душа. И смутно понимает, что чужая кожанка всё ещё висит на крючке вешалки в небольшом коридоре. Настоящее время Вспоминать об этом было почти больно. «Почти», потому что Даллон знал, что он принял правильное решение, но осознание этого не меняет простого факта — он скучает. Так сильно, блять, скучает, что чёртова кожанка, пахнущая до одури приятным запахом Брендона Ури, до сих пор висит на вешалке в шкафу с одеждой. Даллон так сильно проебался, что вытянуть из этой тоскливой трясины уже не сможет никто. Разве что, дьявольски красивый женатый мужчина с восхитительными глазами, голосом и нелепо большим чубом. И это осознание словно даёт команду облезлым кошкам скрести по израненной душе Уикса ещё сильнее, раздирая плоть когтями-лезвиями. Вот почему он не хочет слушать альбом. Боится услышать, что Брендон тоже. Скучает, винит себя, что отпустил, да и вообще ввязался в это дело, где всё равно они не вышли бы сухими из воды и счастливо держащимися за руки. Даллон тоскливо пробегает взглядом по названиям новых треков, которые, он уверен, будут звучать прекрасно, потому что Брендон не умеет по-другому. Но, наткнувшись на одно название, замирает на месте. Дыхание собралось в один комочек, застряв в горле, и глаза глупо расширились, будто не веря в то, что сейчас увидели. Уикс старается успокоиться — мало ли, про что эта песня с названием, леденящим душу от воспоминаний о той роковой ночи. Брендон мог написать песню про что угодно, будь то эстакада, первый тройничок в шестнадцать или счастливая любовь пиратов. Название не должно вызывать таких эмоций. Поддаваясь необъяснимому порыву, он кликает на кнопку play. На него льётся мощная мелодия из чего-то духового, затем сменяющаяся более лёгкой музыкой.

Sorry to get sentimental tonight (That perfume lingers in your hair) It's just that everything reminds me of things I thought I shouldn't have to see again

Даллон задерживает дыхание. Брендону горько вспоминать тоже, но вспоминать хочется, так горячо хочется.

See, the thing is I'm so sorry to say (You need me, don't you?) Someone still loves you (still loves you) Someone still loves you

Признание бьёт под дых, ему кажется, что он задыхается, но не может совладать с собой и слушает-слушает-слушает, ловя каждое слово.

I know you wanna meet me, meet me At the overpass, at the overpass Sketchy girls and lipstick boys (Sketchy girls and lipstick boys) Troubled love and high speed noise I have a shirt that keeps your smell (That perfume lingers in your hair) You keep one too in parallel (You keep my long black leather)

Дальше Даллон слушать не хочет и не может. Ожидая этого, слова ранят не сильно, только царапают что-то глубоко в груди, колко оседая вниз, но скребущее чувство заставляет его еле ощутимо вздрогнуть. Он пропускает момент, когда, схватив первую попавшуюся худи и ключи от машины, бежит из дома, и приходит в себя уже сидя за рулём, бледный как смерть. Почему-то это кажется правильным и очень логичным. Почему-то кажется, что Брендон сейчас стоит и ждёт. Почему-то… Он не паркуется у отеля, того самого, в котором они останавливались в последний день тура, где Зак танцевал на барной стойке, Кенни от души хохотал за столиком, Дэн пихал купюры в носки Зака, а Брендон сбежал от всего этого в номер Даллона. Где они молча попрощались, разойдясь в разные стороны в коридоре, где пропала чья-то футболка и чья-то кожанка. Не из-за воспоминаний или чего-то сентиментального, Даллон надеется, что найдёт в себе столько же сил, сколько нашёл, чтобы вернуться сюда, чтобы уехать. Если рядом не будет машины, он точно не сможет. Он ищет въезд на эстакаду и паркуется прямо за машиной Брендона Ури, который написал чёртову песню про их последнюю встречу. Брендон хорош, на нём тёмные скинни и огромная молочная толстовка, волосы уложены в высокий чуб, только одна непослушная прядь выбилась из причёски и теперь колыхалась на июньском ветру. Глубокие глаза смотрят пытливо, будто ждут, что Даллон первым скажет своё слово, но он не собирался. Всё тело внезапно охватило раздражение. Всё, что он хотел сделать — разобраться с капризным взрослым ребёнком, чтобы узнать, почему он не хочет его отпускать. — Я ждал весь день, — тихо говорит Брендон, изучающе оглядывая лицо Уикса, и с языка просто срываются следующие колкие слова: — Для чего? Брендон вытягивает лицо, глядит хмуро и вообще выглядит уже не таким флегматичным. — А ты для чего приехал? — едко выплёвывает он. — Я устал, Брендон, — искренне признаётся басист, приваливаясь к своей машине боком. Он устал винить себя в своём же уходе, ему надоело представлять, каково там живётся Ури, и ему было совершенно наплевать на новый альбом. Пока он не увидел название проклятой песни. Брендон хмурит брови и с лицом ты, должно быть, шутишь усмехается. — Знаешь, я устал тоже, Уикс, — медленно начинает он. — Я устал строить из себя счастливого дурачка, который абсолютно понимает и принимает решение своего басиста покинуть мою группу. Потому что нихуя я не понимаю и не принимаю. Мне надоело искать тебе замену, и я думал, что нам придётся ехать в тур без баса, пока нам не попалась Николь. Хотя и она никогда не заменит тебя. Так что не строй из себя мисс Невинность, когда тебе было насрать на то, как я выживал без тебя этот год. Брендон со злостью выдыхает и плотно сжимает губы, но тут же расслабляется. Смотрит прямо, с вызовом, задрав подбородок. — А ты как? — спрашивает он и, увидев приподнятую бровь, недовольно поясняет. — Как жил этот год? — Дерьмово, — напряжённо кидает Даллон. Ещё немного, и он бы подумал, что они действительно могут подраться, прямо здесь, где в ту ночь валялись бутылки из-под вина, от которого невозможно опьянеть. Где сейчас молчаливо стояли их машины, мигая фарами. Но, как бы то ни было, Брендон не бьёт. Даже не толкает в плечо, заставляя невольно отступить назад на пару шагов. Он аккуратно подходит ближе, с сомнением в глазах, пока Даллон с интересом наблюдает. Тёплые руки обхватывают его и сцепляются за спиной в замок, а лицо, пару минут назад жадно его разглядывающее, утыкается куда-то в изгиб шеи. Вся поза кричала: «Я тоже! Но ведь вот он я, обними в ответ». И Даллон подчиняется. Всегда подчинялся, кроме той ночи. — Эта песня была чем-то вроде манкá на тебя. Мы даже не включили её в концертный сет-лист тура, — глухо доносится снизу, со стороны его правого плеча. Длинные пальцы выпутываются из шоколадных волос певца, и тут же Даллон начинает смеяться. Брендон в ответ легко улыбается, похлопывая его по спине. — Только, блять, ты, Ури, мог сделать что-то подобное, — Даллон зажмуривает глаза, отчего-то счастливо улыбаясь. Хотя почему же «отчего-то»? Вот стоит причина его улыбки, непривычно смущённо поглядывая на него из-под опущенных ресниц. Внезапно захотелось говорить. — Ну и как тебе удалось всё это провернуть? Ури облизывает губы, хитро улыбаясь. — Я просто знал, что ты приедешь. — Довольно самонадеянно — Приходится, когда от тебя сбегает лучший басист во всей ебучей Америке. Даллон счастливо щурится, ловя себя на мысли, что не хочет отпускать от себя этого мужчину. Карие глаза искрятся нежностью и настоящим обожанием, и Уиксу кажется, что он готов купаться в этом всю оставшуюся жизнь. Руки сами тянутся за тёплым телом, прижимая его обратно, осознанно, добровольно затянув на шее петлю, но… Ни один из них не жалеет, что не появляется на пороге своего дома этой ночью.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.