Свадьба

На нашу свадьбу подали прогнившую голову вечно прекрасной Марии, шотландской блудницы, а вместо пения радостной трубы и заунывной волынки нас встретил крик людей, полный ненависти ко всему, что я затеял. Твое лицо сразу же скривилось в уродливой гримасе не то обиды, не то отвращения вместе со страхом. Тебе мерзко даже думать о том, что старинный сценарий повторяется. Всё дорогое тебе вновь принадлежит мне вместе с каждой крупицей твоего прошлого. Мы шли к этому давно. Сотни и сотни представителей высших сословий пали ради или против этой поистине безумной, но долгожданной идеи. Объединение двух маленьких, но гордых королевств под единой короной раз и навсегда? В прошлом всего-то мечта, а ныне реальность, которой я упиваюсь, словно лучшим из вин. Ощущаю себя красным колпачком, готовым окрашивать свой головной убор в кровь ни в чем неповинных жертв англо-шотландских войн. Я также собираюсь насладиться каждой каплей, пьянящей меня до состояния дикой эйфории, пусть и скрываемой за надменной ухмылкой. Наш союз, мой возлюбленный, украшен не любовью подобной старинным легендам и не красотой, с которой проведено торжество, а скорбью по свободе и глубоким отчаянием. Они закрывают тебе глаза, не давая предвидеть великое будущее, но смешат меня. Ты не представляешь жизнь со мной, но и не можешь жить без моей помощи, поданной тебе, как жалкому отребью. А ты оно и есть, северная нищенка, гордо именующая себя землёй бесстрашных горцев. За это я и очарован тобой, как никогда не был заворожен женщиной. Их называют ведьмами и дьяволицами за столь сильные чары над мужчинами. Так почему ты не успел снискать этот титул, раз именно твоя злоба вызывает столь сильный отклик в черствой душонке? Нет, ты бес, никак иначе. Изгнан из глубин Тартара ради моей болезненной одержимости тобой. Иного быть не может. Видимо, я уже окончательно болен тобой и собственным триумфом над многовековой борьбой. Сражение льва и единорога за корону из старых языческих представлений о смене весны летом превратилось в наши безумные пляски в последний век. Мы дрались за победу словами, плетя паутину глупых интриг, а головы смертных летели одна за другой. Увы, не насмерть бой. Теперь же исход стал очевиден. Этого стоило ожидать с твоей природной кельтской неуклюжестью. Не криви лицо, вдохни последние глотки воздуха своего «девичества» и улыбнись ради приличия. Подвенечные платья нам — кровью, кольца для скрепления союза — костями, букет же твой — уродливыми головами казненных отступников. О, возрадуйся нашему печальному торжеству. Взгляни на своё милое приданое, единственное, что у тебя осталось за всё время существования, а теперь уходит ко мне. Свобода. Сладкое слово, отзывающееся во рту легким, приятным покалыванием. Её у тебя больше нет, любовь моя. Но в этом вина не моя. Только ты и ты один изрыл себе могилу, так насладись ей сполна, идиот!