Невозможно

       Тёмная ночь вступила в свои права, царственно одаривая ночной лес какой-то таинственностью, здесь всё было по-иному, как-то пугающе и слишком волшебно, только злость и жестокость, казалось, застыла в этом воздухе, не было места хоть доли радости. Когда-то всё было хорошо, пока любопытные старшеклассники не узнали правду и не полезли в эти дела, обрекая себя на погибель. Теперь всё изменилось, окрасилось в мрачный цвет, в каждом некогда дружные ребята видели врага, пытались не попасться в его сети и порой проникались ненавистью, доверие было потеряно. Всё ужасное, страшное, возможно, скоро за свой интерес школьники поплатятся.        Одинокая отличница бродила по заснеженным тропинкам, не сдерживая громких рыданий и криков, было слишком больно, не так давно враги забрали у неё парня, Олега, такого доброго и весёлого, настоящего. Ненависть охватила юное сердце, темноволосая бежала, не разбирая дороги, пытаясь облегчить свои страдания. Как всё паскудно, так чертовски противно, твари. Невозможно, они отобрали всех, Морозов убил Тёму, единственного, кто любил её и кому она была нужна. Хотелось кричать громче, однако Вика не могла, голос срывался, обувь была полна снега, но холода ученица не чувствовала, лицо обветрилось, слёзы беспощадно жгли кожу, давая понять, что это и есть та самая «светлая» участь. В один момент Виктория поняла, что уже ничего не будет, сначала нацисты уничтожат тех, кто были дороги, а потом и компанию ночных «сыщиков». Из груди вырывался хриплый рык, а ведь Трофимов говорил про предателя, значит, кто-то из них стал ручной крысой преступников. Чёрт, больно. Шапка слетела, волосы развевались на морозном ветру, Кузнецова бежала, запинаясь, громко плача и пытаясь унять мучения. Не-воз-мож-но.        Захлебываясь рыданиями, брюнетка с горькой улыбкой вспоминала какими они были до этого расследования, сколько пыла в них жило, глаза горели, а неповторимые характеры и темпераменты давали им шанс на очередную шалость, от которой страдали все, а директор школы лишь всплескивал руками, проводя очередную воспитательную беседу, отворачивался к окну, чтобы его подопечные не увидели улыбки. Однако те чувствовали и знали, что он даже не сердится на них, Галина Васильевна по-доброму ворчала, приговаривая, что когда-нибудь несносные обитатели элитного пансиона «Логос» получат по заслугам. Теперь же всё другое, пустое и мрачное, где есть только слёзы и разочарования, и даже то, что пост главы учебного заведения занял абсолютно другой человек не так страшило и волновало, как эти бесконечные игры со смертью.        Интересно, кто же продался убийцам, трясясь за свою поганую шкуру, Вика была уверена, что погибший не бредил, явно кто-то из них переступил через всё, сливает информацию врагам, засевшим в этой ненавистной чёртовой школе. Ещё страшнее было предполагать, кто же этот так называемый предатель, ведь они все были, как родные, дружившие и мечтавшие о своей дальнейшей жизни, где всё должно было быть хорошо. Вот уже ничего не будет хорошо, всё поменялось слишком резко, теперь осталось либо выжить, либо отправиться на тот свет, это наказание за любопытные носы.        Кузнецова с сожалением признавала, что так хотела жить, пыталась не лезть в эти чёртовы дела, но нет! Все же такие смелые, решительные, герои, а в итоге — сломленные подростки, глушившие разочарование и свою персональную боль, кто в чем. Один в сигаретах, другой в сестре, третья в отношениях, четвёртый в непонятных шуточках. Всё! А у неё, дуры, больше не осталось ходов, она разрушена, поплатилась за всё. Почему так больно, почему? Невозможно, хватит, хватит!        Отличница бежала вперёд, не чувствуя ног, разум затуманился, в голове мелькали события, связанные с Олегом. Вот, казалось, недавно они вырубают пробки, безобразничают, она слышит, что удивительная, проводят вместе совместную ночь, Кузнецова пытается его полюбить, посылая чувства к Максу куда подальше. У неё бы всё получилось, девушка была бы счастлива. Черт возьми, как много «бы»! Как дальше? Что будет? Да никак, ничего! Где тот свет, который ты, идиотка, так долго искала? Восторжествовала ваша дурацкая справедливость? Нет, сначала ослабеете, а потом, потом сдохнете, как и другие. Есть выход? Нет, забудь!        Когда-то они все были детьми, искренне верившими, что всё наладится, каждый последует за мечтой, найдёт любовь и дружба никогда не рухнет. Что же сейчас? Крылья оборваны, в глазах вечная тоска, безысходность, впервые проскальзывали нецензурные слова, легче не становилось. Их счастливый полёт оказался сном, свободы не видать.        Силы были на исходе, сделав последний рывок, обладательница некогда сверкающего взора запнулась и упала, осознавая, что лицо в снегу. Вновь вырвался рёв, похожий на мольбы раненного зверька, существа, который пытался справиться с минувшей гибелью. Зеленоглазая продолжала лежать на холодной земле, не могла подняться, она иссякла, её больше нет. Нет той Вики, которая всегда четко учит параграфы по истории, помогает искать информацию «сыщикам», взламывает чужие электронные папки. Они убили её. Смирись, девочка, смирись.        Уже слёз не было, лишь крики боли, ученица захлёбывалась ими, не получив долгожданной легкости. Неожиданно где-то рядом послышались тяжёлые шаги, затем сильные руки подняли её, приговаривая едва слышное «что же ты творишь, Кузнецова?». Натыкаясь на взгляд знакомого, школьница с ужасом признала в нем, одного из них, который умело играл в радушного преподавателя физической культуры, с привычной строгостью заставляя её задержаться, чтобы забрать журнал. Не сдерживаясь, она вновь заплакала, вырываясь из медвежьих объятий, но услышала лишь:        — Заглохни! — отдал приказ тот, встряхивая её за плечи, понимая, что будущая выпускница слишком замёрзла. — Ненормальная дура, что ты устроила, трупов не хватает? — крикнул шатен, подавив в себе жажду ударить её, дабы мозги окончательно встали на место. Виктория не отвечала, лишь снова рыдала, пытаясь замахнуться. — Отвечай, когда я задаю тебе вопрос и не смей отворачиваться! — гаркнул боксёр, зная, что нервы уже ни к чёрту, нерадивые сотрудники вывели его из себя, а смерть недалёкого школьника, о которой знали лишь несколько, выбила из привычной холодной колеи.        — Я ненавижу тебя, понимаешь, таких, как ты! — прошептала она, заставляя кареглазого замереть. — Вы опять выиграли, только всё это до поры до времени… — с усмешкой ответила девушка, вырываясь из хватки.        — Если ты не хочешь, чтобы Гиена поседела, которая уже заметила твоё отсутствие, то советую заткнуться и успокоиться! — грозно сказал биолог, сжимая растрёпанные волосы, тушь была размазана, а её истерика подкосила бесчувственного преступника, захотелось просто отогреть школьницу, но монстр, поселившийся в нем несколько лет назад, опять одержал победу.        — Ненавижу, — пробормотала та, понимая, что силы покидают. Сейчас была слабой и жалкой, такой же безвольной, Уваров пытался совладеть со своими эмоциями, однако, заметив, что брюнетка затихает, снова встряхнул её за плечи, впиваясь в губы грубым и яростным поцелуем, на который отличница попыталась воспротивиться, но власть и жестокость снова заставили её проиграть. С каждым прикосновением, становилось теплее, щеки лихорадочно горели, чуть отстранившись, биатлонист обратился к ней, снимая свой шарф и шапку, укутывая темноволосую:        — Без фокусов, Кузнецова! — прорычал он, на что получил безвольный кивок, слёзы лились из светло-зелёных глаз, будто пытались напомнить, что придёт весна, всё зацветёт. Правда, до тепла слишком далеко, нужно пережить зиму, а Вика сломалась.

Той Кузнецовой больше нет. Уже не будет.

Она ещё не знала, что он станет её спасением, а тот и не предполагал даже, что обычная, на первый взгляд, соплячка сможет что-то поменять…