О рваных чулках и женственности

      Колонелло давно привык, что Лар — это что-то неопределённо-матерящееся, с в лучшем случае перевязанной бинтами или закрытой нижней майкой грудью и в драных не по моде, а потому что так получилось штанах. До того, как на них свалилось это проклятие, ему иногда нравилось представить, как Лар надевает кружевной лифчик, юбку поуже и блузку с декольте. И туфли с чулками, обязательно. Черные строгие лодочки на широком высоком каблуке.       Но Лар оставалась Лар. Она была красивой — Колонелло считал, даже очень красивой, — но только тем, что было заложено в неё по базовой комплектации. И оказалось, что даже снять проклятие с аркобалено легче, чем убедить её хоть разок показаться чуть более женственной.       Колонелло вернул руки на руль автомобиля и сорвал его с места в первое же мгновение зелёного светофора. И серьезно задумался, не начал ли он сходить с ума.       — Если ты ещё раз так газанёшь, я вышибу тебе мозги.       У Лар, сидящей на соседнем сиденье, врезался в грудь ремень безопасности, а по колену, обтянутому черным чулком, ползла стрелка. У неё были крепкие мускулистые ноги, просвечивающие рельефом через тонкую лайкру, проступающие через грим шрамы на лице и завитые пошлыми кудрями волосы, сцепленные какой-то убогой здоровенной заколкой.       Вообще, конец света начался ещё вчера, на свадьбе Савады. Но тогда Лар была как-то от него позволительно далеко, настолько, чтобы он не забивал себе голову тем, что у неё на ногах. Кажется, она ещё с кем-то подралась, чуть ли не со Скуало (Реборн был в своем репертуаре, пригласив в первую очередь тех, кого Савада был бы рад не видеть не только на своей свадьбе, но и вообще в принципе), что-то шепнула невесте и до конца вечера Колонелло о ней не слышал. Хотя иногда старался.       С утра, как один из немногих трезвенников, он взялся развозить лишних по домам, чтобы хотя бы второй день молодожёны могли не убить на припоминание старых обид. На третьей ходке в машину села Лар, перегнулась через половину салона, заблокировала двери и велела двигать, на вопрос «куда?» ответив «прямо» и добавив пару неласковых. От неё пахло потом, кофе и ликёром. Колонелло тогда только вздохнул, почти смиряясь с тем, что нравящаяся ему женщина была, есть и будет уголовником со стажем, которому легче пострелять из винтовки, чем глазками, а потом зацепился взглядом за эту стрелку. И — всё.       В очередной раз остановившись на светофоре, он набрал Рёхею сообщение, что сегодня больше не функционален, и тронулся уже под начавшиеся возмущенные гудки. Лар снова выругалась.       Колонелло притормозил у ближайшего ларька, купил две банки пива из холодильника и кинул одну Лар через открытое окно. Вторую он сунул в бардачок, садясь за руль и пристёгиваясь.       — Дорогая, выпей пивка, — посоветовал он ей прежде, чем она успела открыть рот. — И заткнись хотя бы ненадолго. Твой внешний вид слишком разнится с содержимым, будь добра, не шокируй публику.       Он рванул так резко, насколько ему позволяла машина, и Лар вжало в кресло, помешав ответить. Насколько бы она ему ни нравилось, от бесконечных ругательств в свою сторону от похмельной девицы (даже если эта девица — твой учитель и вообще может в бараний рог скрутить. Хотя, они давно не дрались) начинало подташнивать.       Вообще, это было странно. Лар не то чтобы часто напивалась.       Спустя с полминуты Лар забрала вторую банку и выкинула её вместе с первой на заднее сиденье.       — Знаешь, неприятно, когда тебя считают алкашнёй, — голос у неё не слишком отличался от обычного, — и я не нуждаюсь в опохмеле.       — Тогда какого чёрта ты истеришь, как баба в ПМС?       Он резко заткнулся и уставился в бегущую впереди дорогу, понимая, что ляпнул что-то не то.       Ну да. Обвинить женщину в том, что она ведёт себя как женщина — молодец, Колонелло. Высший бал. Особенно учитывая, что именно ты постоянно просил её хоть разок побыть более женственной.       Стало противно.       — Остановись, пожалуйста. Я вызову такси.       — Блять, — он прикусил язык. — Чёрт, Лар, подожди.       Он сбросил скорость и загнал машину на обочину, тут же уже сам блокируя двери, отстегнул ремень и повернулся к Лар.       Она сидела, сведя колени ближе к двери и скрестив на груди руки, и тяжело смотрела на него исподлобья.       Расстёгнутая на три пуговицы рубашка отвлекала. Сильно.       Он взял её за плечи и чуть-чуть развернул к себе, пытаясь за аккуратностью спрятать неловкость. Лар не вывернулась, только дёрнула плечом, но ничего не сказала.       — Прости, я идиот, — без зазрения честно сказал он, вглядываясь в её лицо. — Тебе плохо? Может, уложить тебя на заднее сиденье? Или хотя бы это откинь.       — Ты сферический идиот в вакууме, — она скривила рот, как в муке, а Колонелло поймал себя на том, что поглаживает её плечи большими пальцами. — Меня просто всё раздражает, и изначально я надеялась, что хотя бы ты не будешь верещать, что я наконец-то похожа на существо женского пола. Вышло ещё хуже. Выпусти меня, иначе я разобью голову тебе и стекло машине.       Её потряхивало, и слова она буквально выплёвывала ему в лицо, постепенно приближаясь. Кажется, ей было обидно. По части эмоций он был полным профаном.       — Я же говорю, извини, — он перевёл дух. Не хватало только сейчас взбеситься самому, и тогда можно будет сразу подписывать в своём завещании, что он жил идиотом и идиотом и помер. — Давай мы сейчас немного постоим, подождём и поговорим, окей?       Лар скрипнула зубами, но промолчала, только села прямо и уставилась перед собой. Колонелло откинулся на спинку кресла и потёр лоб под повязкой, прикрывая на секунду глаза.       Дожили.       Раздался щелчок.       Колонелло распахнул глаза, рывком сел прямо и еле успел перехватить разблокировавшую двери Лар за локоть. Ты рыкнула и попыталась садануть ему второй рукой в пах, но из-за его рывка потеряла кординацию и промахнулась. И расплакалась, саданув кулаком по панели и размазывая остатки косметики.       Он выскочил из машины, как ошпаренный, перепрыгнул через капот на другую сторону и распахнул дверь с пассажирского сиденья. Лар, вопреки его ожиданиям, сбежать не пыталась, просто сидела, полностью закрыв лицо ладонями, и тряслась от синей завитой макушки до сжатых коленей в рваных черных чулках. Это выглядело ещё хуже и неплохо вводило в ступор.       Не то что бы у Колонелло был большой опыт в успокаивании женщин.       — Эй, — он погладил её по дрожащей спине, упираясь коленями в порожек машины, — хочешь, я тебя домой отвезу? Можешь сделать вид, что ты вызвала такси, и я приехал. А?       Лар молчала. Колонелло мучительно перебирал варианты.       — Или к девочкам обратно на свадьбу? Поговорите о своём, о девичьем. Хочешь?       — Только не к девочкам, — мрачно отозвалась Лар, отнимая от лица и вытирая нос об локоть. — они меня в гроб вгонят. Не знаю, как Докуро это терпит.       Колонелло смотрел в её лицо, немного опухшее, с покрасневшим носом и размазанной тушью, и понимал, что эта женщина неисправима. И что, учитывая её состояние, все зеркала стоит отвернуть, а ещё лучше — разбить.       Он упёрся локтем в сиденье около её бедра — Лар тут же сдвинула колени в другую сторону, — и вытащил из бардачка порядком истрёпанную пачку влажных салфеток. В прошлый раз они пригодились кому-то из новых варийцев — Кикё, что ли, — который выходил на обочину проблеваться.       — А как она терпит? — он подал ей упаковку, пытаясь придумать, что ей тогда ещё предложить. Не в штаб Вонголы же, честное слово.       В первую салфетку Лар шумно высморкалась.       — Говорю же — не знаю. — Вторая салфетка пошла на глаза. Дай Небо, чтобы они после такого не начали слезиться ещё сильнее. — Она как-то вечно подстраивается, что ли. С Рокудо она совсем другая. Вроде как она сильная, но только когда знает, что он её поддержит.       — Разве это сильная? — от влажных салфеток у Лар покраснели веки, а тёмные ресницы мокро и тяжело слиплись. И это тоже казалось красивым. Красивее, чем пушистые от черт знает скольких слоёв туши, по крайней мере. — Она же просто на него все перекладывает тогда, эй.       — Ты тупой, — покачала головой Лар, на этот раз почти не обидно, и протёрла очередной салфеткой всё лицо, длинно выдыхая вверх. — Она не сильная за счёт него. Он может вообще ничего не делать, просто рядом стоять, и она уложит всех. А если он высказывает, что против, или просто уходит без предупреждения, она даже обнаглевшую мелочь побить не может.       У неё на коленях скопилась целая куча этих грязных салфеток, и Колонелло сгреб их в кучу. Лар как-то странно дернулась, но ничего говорить не стала. и он, закрыв её дверь, вернулся обратно за руль, выбрасывая салфетки назад, где когда-то оставлял пакет для мусора. Потом разберётся.       — Лучше? — уточнил он, заводя машину и пристёгиваясь. — Никакого такси?       — Заткнись, — Лар тоже щелкнула замком ремня, откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. — И так тошно.       Все-таки есть в мире что-то неизменное.       — Это была гениальная мысль — запереть меня в машине.       Колонелло перелез через водительское сиденье и поставил назад брякнувший пакет, только после этого садясь за руль и протягивая Лар расчёску.       Она посмотрела на него, как на идиота, и покрутила пальцем у виска.       — Неа, не то, — он сунул расчёску ей в руки, закрыл за собой дверь и завёл машину. — Расчешись. Ты пока спала вся извертелась с этой заколкой.       — Мне кажется, это все-таки пока ещё моя голова, — она положила расчёску перед собой на панель, — и я определённо смогу сделать с ней то, что буду считать нужным.       Он пожал плечами, выруливая с парковки.       — По крайней мере, у тебя теперь есть возможность это сделать цивилизованно.       Лар не спрашивала, куда они едут, вообще молчала — и пока они ехали по городу, и пока стояли в пробке на выезде, и когда сошли с трассы на просёлочную. Только попросила разблокировать окно и открыла его до упора.       Лес и дорога, по которой они ехали, кончились одновременно — просто слева в какой-то момент обнаружился обрыв, а две колеи от колёс сошли на едва видные следы буквально за пару метров. Колонелло был рад, что вообще нашёл это место — он здесь и был-то всего дважды, а за рулём и то один раз, наугад и до проклятия.       — Зачем мы здесь? — Лар вылезла из машины сразу за ним и сходу наклонилась над землистым обрывом. Под ним, облизывая узкую полоску желто-оранжевой глины, плескался океан. Или море. Колонелло плохо помнил, называется этот участок океана морем или нет.       — Медитировать, Лар, — он нырнул обратно в машину, выуживая пакет и тонкое грязно-соломенное покрывало. — Домой ты не хочешь, обратно к Саваде тоже не хочешь, высадить тебя никак, а я жрать хочу и отдохнуть от дороги. Будешь составлять мне компанию.       Он швырнул в тень под дерево плед, потянулся, захрустев позвоночником, и рухнул на спину прямо на траву. Все-таки в следующий раз, если такой будет, он либо будет пить со всеми, либо накануне разобьет машину, либо уедет ещё с вечера. Ну к чёрту, и без него бы разобрались.       Рядом зашуршало. Колонелло приоткрыл один глаз и приподнял голову.       У Лар подсвечивались солнцем концы завитых волос, были неровно закатаны рукава тёмно-синей рубашки, задиралась над самой стрелкой узкая чёрная юбка, масляно блестела лайкра на ногах и облепленные влажной глиной туфли. Он завис взглядом на лодыжках с виднеющимися перекрученными швами чулков и опустил голову обратно, уставившись в редкооблачное небо, пока не успел рассмотреть что-нибудь ещё.       — А почему сюда, а не в какое-нибудь кафе? — она всё-таки подошла, развернула ногой пару сложений пледа и села рядом. Колонелло почти чувствовал рукой тепло от её бедра. — И я говорила тебе, что лучше вызову такси.       — Потому что ты вырубишь первого же таксиста за то, что он посмотрит на твои колени. — Когда они молчали, было слышно, как недалеко шумит вода, и от этого говорить хотелось все меньше. — А дать тебе снова закатить истерику, только на людях — извини, Лар, я пас.       Солнце тихо пекло тёмные штаны, мысли от этого ворочались вяло и медленно. Хорошо хоть голова ещё умещалась в тени мелкой буковой поросли. Хотя Лар, наверное, было ещё хуже, у неё вообще единственной светлой деталью была кожа.       — Спасибо, — Колонелло вздрогнул и повернул голову в её сторону. Лар сидела, вытянув ноги и оперевшись на выставленные назад руки, и смотрела тоже куда-то вверх. — Они правда меня доконали.       — Рассказывай давай, эй, — он отвернул голову обратно и чуть двинул рукой, касаясь Лар пальцами. — Факт того, что доконали, я осознал.       — Они вообще хотели меня видеть в подружках невесты, в таком же платье цвета акульей блевотины и чтоб букет невесты ловила, — выдала она на одном дыхании и как-то яростно зашевелилась, усаживаясь по-другому.       Колонелло скосил на неё глаза. Лар с таким лицом обычно выгоняла его на дополнительную пробежку по снегу вместо ужина, когда он попадал в место десятки в девять.       У Колонелло давно были свои ученики.       — И?       Лар подтянула в груди колено, и её узкая юбка задралась, скомкалась полосой у паха, едва прикрывая ягодицы. Колонелло порадовался, что смотрит на неё немного сзади и не особо видит.       Или нет.       — Я юбку последний раз надевала сорок семь лет назад, — она скривила рот, — на похороны тётки, которая не давала выкинуть меня на улицу с шести до тринадцати. И не особо об этом жалела. Я не умею ходить на каблуках. И не умею носить эти блядские чулки.       Она поддела пальцем нитки в ползущей по колену стрелке и рванула на себя, так, что ткань затрещала. Колонелло молчал.       — Ах, мы должны сделать все, чтобы им было удобно! — Лар почти пропищала, узнаваемо пародируя Хару, и всплеснула руками, в последний момент переведя взмах в показываемый в небо средний палец. — Нежные, блять, фиалки в фартуках.       Колонелло хрюкнул и закрыл лицо локтем, стараясь не заржать в голос.       — Дубина, — она небольно стукнула его кулаком по лежащей на лице руке. — Чтоб ты понимал вообще, насколько они выебали мне этим мозг.       Он поймал её за запястье и глянул в возмущённо-нахмуренное лицо. От этого почему-то стало ещё смешнее.       — Не понимаю, но верю, — сознался он. У Лар были тонкие запястья с выделяющимися сухожилиями. А ещё шрамы её ничуть не портили. — Пошли поплаваем, а то твой праведный гнев сейчас сожжёт тебя изнутри, а солнце — снаружи.       Лар оставалась Лар. Подумаешь, что рядом с тобой стоит мужик — что он там не видел? Это ведь не повод в чём-то себя ограничивать. И не важно, что Колонелло сплохело ещё на том этапе, когда она сбросила туфли и принялась стягивать чулки.       Был другом и учеником — другом и учеником и останешься. Смирись.       Вода была тёплой, несмотря на начало сезона — весна выдалась жаркой и ранней. Они сплавали до воображаемых буйков, где подрались, барахтаясь, пока Лар его едва не утопила, а у неё не свело ногу. И вовремя — у Лар была слишком шикарная грудь, которой она слишком сильно прижималась к его спине, когда заламывала руку.       Сейчас она валялась у берега, на той узкой полоске, которая ещё не падала на двухметровую глубину, напрочь вымазанная в оранжевой глине и опять о чём-то задумавшаяся.       — Случилось что, эй? — он подгрёб ближе к ней, влезая грудью на скользкий подводный порог. — Ты опять не здесь.       — За живое задели, видимо, — она щелкнула его по лбу, оставив на коже влажный мазок глины. — В голове сидит.       — Нашла в себе желание резко стать женственной? — Это было как-то уныло, но он улыбался, стирая с лица грязь. Одного грустного человека их дуэту хватит. — Или что?       — А что такое вообще женственность? — она поелозила в воде плечами, не то устраиваясь удобней, не то пытаясь зарыться в землю. — И вообще я запуталась, Колонелло. Калибры, пули, пламя, ловушки, да даже политика легче, чем это дерьмо.       Если бы у него была возможность, он бы сейчас завыл, уткнувшись лицом в руки. К черту этих девок с их извращёнными понятиями. И с тем, до чего они довели Лар. Он же на неё теперь в жизни смотреть не сможет, как на бесполого тренера, после этого «вечера откровений».       Раньше он хотя бы просто её иногда хотел.       — Ну, готовка в ней точно не главное, — неловко пошутил он. Надо было что-то делать, но у него с успокоениями было плохо. Если это были свидетельницы, впавшие в панику от трёх пятнышек крови на стене, им обычно хватало обнадеживающей улыбки, объятий или, в крайнем случае, потрахаться, чтобы спустить напряжение и осознать, какой рядом с ними шикарный надёжный мужчина, которому можно рассказать всё.       С Лар явно не прокатит.       Он соскользнул с порога и отплыл на полметра, с трудом удерживая дистанцию.       — Иди сюда, покажу.       Лар на него покосилась на него с подозрением, но тоже скользнула в воду полностью. Колонелло взял её за руку, развернул к себе спиной и перехватил оба её запястья.       — Ты что творишь? — она дёрнулась, но несерьёзно, скорее, для проформы. — Что ты собрался показывать? -       Сначала покажу, потом расскажу, — он придвинул её к себе, вжав спиной в грудь. — Только умоляю, не убей меня. Знаешь же, что ничего плохого я тебе не сделаю.       — Лад…       Прежде, чем она успела договорить и опомниться, он зажал ей нос и рот ладонью и утащил под воду, зацепившись ногами за примеченную корягу.       Рассчитывать, что Лар не будет сопротивляться вообще, было бы наивно. Она брыкалась, пыталась пнуть его в голень — хорошо хоть не в пах, в таком положении он бы вряд ли увернулся, — но иногда словно бы вспоминала, что он пообещал, и пыталась расслабиться. Но когда воздуха стало не хватать ощутимо, стало сложнее. Колонелло придавил Лар к себе локтем, прижимаясь щекой к её щеке, но все равно схлопотал и в живот, и плечом в челюсть, и пинок в колено.       Когда ему и самому стало слишком тяжело, а Лар больше дергалась, чем сопротивлялась, он рывком оттолкнулся и всплыл, выкидывая Лар вверх.       — Сука, — выдохнула она и дико закашлялась, на автомате цепляясь Колонелло в плечи. — Блять, пиздец.       Он перехватил её поудобней, прижав к себе боком и обняв под ребрами, и медленно подгрёб к берегу, от которого их успело отнести.       Лар потряхивало, она вяло подгребала ногами и никак не могла от него отцепиться. Колонелло только порадовался, что на нарощенные ногти её все-таки уговорить не смогли — иначе она бы ему тут кровь пустила.       У него самого ноги тоже подрагивали после такого времени, проведённого в воде, но до берега Лар он все равно дотащил и усадил на край этого «порожка».       — Ногами за меня хватайся, — он похлопал по своему бедру сбоку. — Обсохнем, пожрём.       — Тебе ещё объяснять, схера ли ты решил меня утопить.       — Обязательно.       Плюсы: к нему прижимается голая мокрая Лар.       Минусы: если у него встанет, ему конец.       До своего места они добрались без особых приключений. Колонелло поставил Лар на землю, развернул покрывало и плюхнулся мокрой задницей на его край.       Лар рухнула на край покрывала на колени, опустилась на четвереньки и распласталась на животе мокрой шкурой, какие обычно идиоты стелют у каминов.       Клонящееся к закату солнце светлило её бронзовую кожу, бликуя на каплях воды и растрепавшихся иссиня-черных волосах.       Он погладил её по горячей дрожащей лопатке. Она только дернулась.       — Дуры они, эти девки, — Колонелло вздохнул и полез в пакет, доставая пакет сока, бутылку колы и чесночный багет с помятой упаковкой сливочного сыра. Лар подняла к нему лицо, заложив руку под подбородок. — Из них на эталон женственности больше всего Докуро подходит. Или хотя бы Бьянки. Хотя из-за проклятия на Реборне Бьянки тоже немного поехала крышей.       — Почему? — она вытянула руку, и Колонелло сунул ей бутылку колы, а под нос на покрывало положил половину багета и вскрытый сыр. Лар отпила шумным глотком и откусила хлеб прямо с покрывала, продолжив с набитым ртом. — Они же типа заботятся и все такое.       — Заботой можно и в гроб вогнать. — Он свернул крышку с пачки сока. — Они превращаются в эталон мамочки, скорее. Да и не верю, что Хроме не заботится о своем Рокудо.       — Уверен, что они спят? — приподняла брови Лар, пальцами намазывая сыр на багет. Даже это она умудрялась делать небрежно, неаккуратно, с белёсым слоем в углу губ, но красиво. — Ну, она иногда варит ему кофе. И оставляет завтрак, когда он на базе.       — Учитывая, насколько он самодостаточная скотина, это много. — Он выудил ещё упаковку сосисок и два огурца. Лар закатила глаза, и он показал ей кулак, после чего она ткнулась лицом в покрывало, давясь от смеха. — И пофигу, спят они или нет. Я ставлю — спят. Но даже если б не спали. Ты сама говоришь, что она сильная, как адская гончая, но себя ставит без него как слабую. Этакий немой сигнал о помощи. Просто он дал ей понять, что при необходимости встанет перед ней, а она способна его помощь принимать.       У этих двоих явно всё было хорошо. Хотя Рокудо на свадьбе был от силы полчаса, а Хроме осталась на второй день; все время вместе с «любовью всей жизни» стремятся проводить только недоразвитые школьники и молодожёны. А у этих двоих шестнадцать лет сосуществования за плечами.       А ещё Докуро целовала его, когда Рокудо уезжал.       Он бы винтовку продал, чтоб его так Лар провожала.       — И при чем тут женственность?       — Мне кажется, это оно, — он развёл руками. — Ну, возможность показать, что нуждаешься в помощи, и уметь её принять.       Какое-то время они молча жевали. Лар, возможно, думала о его словах. Колонелло думал, что она постарается сломать ему, если он сегодня её поцелует после того, как довезёт до дома.       — Но это не чисто женское качество, — она сделала ещё глоток из бутылки, сгоняя ладонью крошки с покрывала в траву. — И не касается того, зачем ты пытался меня утопить.       — А мужественность, что, только у мужиков? Это уже вообще комплиментом стало. — Он подтащил к себе одежду и натянул липнущие к ещё влажным ногам трусы. Становилось прохладно. — А про топить это ко второму пункту. Про доверие. Потому что если ты даёшь себе помочь, тебе придется на этого человека положиться. Даже если он ошибется. Иначе его будет слишком легко закопать при малейшем провале. А это уже не женственность, а идиотизм.       — Это тоже можно было показать на Докуро, — она ткнулась лбом в покрывало, подбирая к себе конечности. Устала. Колонелло накинул ей на плечи её рубашку и пододвинул ближе юбку с нижним бельём. — Она же всегда верит, что при случае он выдернет её из заваренного дерьма.       — Тут не ради чужого примера, — он встал, застёгивая штаны и накидывая привычную камуфляжную кофту. Хреновая компания затянутой в деловой костюм Лар, но чтоб их кто видел, кроме деревьев да обочин. — Это чтоб ты не сокрушалась, что в тебе женственности нет.       Лар, одёргивающая натянутую через голову юбку, остановилась и посмотрела на него без капли понимания во взгляде.       Колонелло ждал какого-нибудь вопроса, на который сможет ответить как-нибудь так, чтобы все пошло как-нибудь по другому, но Лар ничего не спросила. Встала, оправила юбку, собрала и зажала подмышкой покрывало, сгребла в руку туфли с чулками. Ему осталось только закинуть пакет с мусором на заднее сиденье и сесть за руль.       Он вместо этого обошёл машину с пассажирской стороны. Лар сидела на кресле, спустив ноги на траву, и натягивала драный чулок на правую ногу, повернув его стрелкой набок. Туфли она закинула назад.       Лар встала.       — В общем, — она вдохнула чуть глубже обычного, упёрлась взглядом ему куда-то в грудину, — спасибо.       Она потянулась к нему руками и прежде, чем Колонелло успел осознать, что ничего не понимает, обняла его за шею, прижавшись щекой к углу челюсти.       У него в голове что-то гулко грохнулось, как необожённый кирпич, и исчезло, оставив только шумящий в висках пульс.       Это было гораздо более возбуждающим, чем видеть её голой. Чем видеть, как она снимает чулки. Чем чувствовать её голую грудь в воде. Лар обнимала слабо, явно не слишком уверенная в том, что делает, нарочно спокойно дышала в шею, пока её сердцебиение отдавало до самых пяток.       Он погладил её по лопаткам, вдоль позвоночника, обнял за талию, сцепляя руки чуть ниже и прижимая её ближе к себе. От неё пахло солью и чесноком, немного травой и глиной.       А ещё она, кажется, так и не надела лифчик.       Лар вздрогнула, когда он сжал её задницу, и сжала между коленями его ногу, когда он провёл руками вверх по её бедрам, утягивая за собой и без того недлинную юбку. Он нащупал высоко натянутую силиконовую резинку левого чулка, скользнул под неё пальцами и, не выдержав, потёрся членом о её бедро, толкая к закрытой задней двери машины. Лар привставала на цыпочки, мелко шагая назад, зарывалась пальцами в его волосы, царапая кожу и прижимаясь грудью.       Втиснутое между её ног колено врезалось в дверь машины, и Колонелло медленно, стараясь дышать ровно и даже сквозь штаны чувствуя её еле расслабляющиеся мышцы, скользнул им вверх, вжимаясь в её промежность, и едва заметно двинул вперёд-назад. Лар простонала что-то на грани слышимости ему в ухо, наверняка снова непечатное, и дернулась уже сама, вверх по его бедру, и ему оставалось только подхватить её под ягодицу, спешно выпутавшись из чулка и проехавшись пальцами по вымокшим трусам.       Член больно упирался в ширинку жестких джинсов, но он никак не мог поймать момент, чтобы отпустить Лар и расстегнуть их.       Лар снова выругалась, закинула левую ногу ему на бедро, потираясь промежностью о его пах, и опустила одну руку, торопливо цепляясь за его ширинку, ковыряясь и никак не находя собачку. У него словно в горле застрял глухой натянутый рык, встав поперёк глотки, как кость. Он ткнулся губами в шею Лар, широко мазнул языком по бьющейся под кожей артерии и вцепился зубами, сжимая, пока во рту не стало солоно.       Она дернулась, забила ему кулаком по спине, дрожащими пальцами сжала член сквозь джинсы и наконец-то смогла нащупать и расстегнуть пуговицу, тут же забираясь в его трусы и царапая кожу в паху, путаясь в жестких волосах. Колонелло выдохнул ей в шею, мазнув губами по укусу, поддел пальцами её трусы и потянул вниз, потеревшись костяшками о скользкие половые губы. Её поднятая нога мешала. Он вытащил зажатую между её спиной и машиной руку, сжал её бедро у самого колена, погладил вверх, к краю чулка, и надавил, заставляя опустить на землю. И отдёрнулся на полшага, убирая свою ногу между её коленей и тут же стягивая её трусы. Она свела ноги, пытаясь удержать белье, но оно все равно мокрой тряпкой упало ей на босые ступни в чулках.       Оставляя её в задранной юбке, драных чулках и с голой мокрой задницей, зажатую у машины.       Она поддела пояс его штанов и рванула их вниз, с трудом стаскивая вместе с поползшими трусами, обхватила пальцами член у основания, издевательски медленно скользя к головке и едва касаясь размазывая по ней сочащуюся смазку. Из-за легкости движений все ощущалось даже явственней, чем если бы она пыталась стереть ладони об его член в мозоли.       И очень, до боли в паху хотелось её трахнуть, завалить на капот или прижать к двери, закинув её ноги на пояс, чтобы она стонала и ёрзала. Материлась, мотала головой и цеплялась за его плечи, сдирая кожу короткими ногтями, чтоб было мокро и горячо, и яйца шлёпались об её скользкую от натёкшей смазки задницу.       Он застонал. Во рту вязало от густой терпкой слюны. Он сжал её руку за локоть, потянул вверх, заставляя мазнуть напоследок пальцами по его члену, и рывком развернул её к себе спиной, уткнув лицом в окно машины. Она развела ноги, насколько позволяли болтающиеся на лодыжках трусы, и прогнулась в пояснице, упираясь в сложенные на стекле ладони. Под натянутой темной блузкой очерчивались тугие мышцы и едва заметная ложбинка выгнутого позвоночника.       Колонелло погладил её по краю задранной юбки, скользнул пальцами по расселине, просунул в вагину два пальца, едва по первую фалангу. Мокро, скользко. Он обвёл по нижнему краю её ягодицу, оставляя влажную полоску, погладил по бедру, сдвигая вниз чулок. Под его ладонью чувствовалось, как дрожат её ноги. Он придвинулся, вжался в неё членом, качнулся вперёд, проехавшись головкой по клитору.       Главное — не сорваться.       Лар шумно выдохнула, подавшись назад, стиснула колени. Зажала его член бёдрами. Он двинулся назад и снова вперёд, упираясь рукой в крышу и вторую положив на её поджавшийся живот, едва поглаживая через ткань блузки и все эти пуговички, повёл ладонью вверх, приподнимая её грудь, дальше, прижав её основанием ладони и забираясь пальцами в ложбинку через вырез.       Она ерзала, еле слышно глухо постанывала, пока он мял её грудь, и это было одуряюще неплохо даже несмотря на навязчивые мысли о том, чтобы разложить её совсем. Разница была лишь в том, что за попытку войти в неё без кондома она точно проломит ему череп. И права будет. Он бы не удержался от соблазна кончить ей внутрь.       Колонелло вжался в её спину, зарылся лицом в растрёпанные влажные волосы, провёл носом по шее вдоль позвоночника. От неё пахло островато и просто, будто они трахались голышом где-нибудь в горах, отбросив фиговые листы, а не у машины, затянутые в городскую одежду и городские условности. Он проехался зубами по выступающему позвонку, не сумев сразу захватить кожу, и втянул в рот кожу рядом, укусив её за холку, рванул за собой на очередном движении.       Она скрутила ноги, сжалась и замерла, и тихо что-то проскулила, когда он скрутил в пальцах её сосок сквозь блузку. Её спина под его грудью дрожала, напряжённая и натянутая.       Лар убрала из-под головы одну руку, притираясь к щекой к полировке машины, и опустила её вниз, между своих ног, обхватила пальцами головку его члена, скользнула по стволу, вжала в свою промежность, покачала бедрами. Колонелло зажмурился, вжимаясь в её шею лицом, потёрся об неё носом.       — Кончай давай уже, блять, — хрипло пробормотала она, вскидывая голову. — Отсосать я тебе как-нибудь в другой раз попробую.       Он хотел засмеяться, но получилось только промычать что-то нечленораздельное и спустить ей в руку.       — Пиздец, — выдохнула она и замолчала, шумно переводя дыхание. — и как я теперь поеду в мокрых трусах?       Он хрюкнул, подтянул ей вверх левый чулок, щелкнув по бедру резинкой, и отошёл на шаг, натягивая и застёгивая штаны. Лар развернулась и привалилась к машине боком, вытянув вниз и в сторону перепачканную его спермой руку и пытаясь второй одёрнуть юбку.       — Забей на них, — посоветовал он, ныряя в салон за влажными салфетками. — Все равно под юбкой не видно.       Он зарулил в крошечный двор, со всех сторон обнесённый, как забором, многоэтажками, и притормозил у маленького подъезда с сюрреалистично-неуместными коваными перилами.       — Звони, короче, если что. — Он обернулся к ней, не выпуская из рук руль. Лар кивнула, не глядя на него, и щёлкнула затвором ремня безопасности. — Лар.       — Чего?       — Тебе идёт юбка, — она всё-таки посмотрела на него, скептически скривив губы. — И чулки идут. — Не то чтобы он чувствовал за собой право говорить подобное, но сегодня вообще был очень правомерно-игнорируемый день, и если бы могло быть плохо, оно бы уже стало. — И ты можешь быть охренительно женственной, так что не еби себе мозг из-за малолеток.       Лар усмехнулась, едва заметно кивнула и открыла дверь.       Он отвернулся обратно к дороге.       — Колонелло.       — Что?       Она рванула его на себя за ворот рубашки, заставив развернуться, смазанно поцеловала в губы, прихватив зубами нижнюю, и вывалилась из машины, захлопывая за собой дверь. Через открытое окно послышался мат — она подвернула ногу на своих каблучищах, но тут же выпрямилась и решительно зацокала домой.       Колонелло, на выдержав, засмеялся, ткнувшись лбом в руль и перепугав коротко взвывшей сигнализацией окрестных голубей. На заднем сидении остались лежать её трусы.       Без запаса презервативов он больше точно никуда не поедет.       Особенно на праздники.