💫🌙
— Ой, подожди, подожди, я щас, — Ваня стиснул Диму за плечи, придавил немного, видимо, чтобы Дима остался на месте и не рыпался. — Там одна кисуленька знакомая. Ты не уходи, — Ваня соскочил со стула и отправился в другой край бара. Дима заметил там смутно знакомую девушку со светлыми-светлыми волосами и подниматься не стал. Он вывалился с Ваней в бар — Ваня хотел немного выпить, Дима был не против составить ему компанию. В Питере у него всё ещё было не так много знакомых, да и вникать в дела чужих людей сейчас не было желания. Куда лучше провести уже пару лишних часов с Ваней. Тот весь день мотался по каким-то супер-важным музыкальным делам, Дима тусил на репетиции, и они даже не списывались. Без жужжания Вани над ухом сразу стало пусто и скучно, Дима немного развлёк себя тем, что помешал лёд трубочкой в стакане колы, проверил сообщения в тг и односложно всем ответил. Ваня всё не возвращался, пиво его прекратило пениться и пузыриться, и Дима оглянулся, высматривая Ваню в толпе. Девчонку было несложно найти, а вместе с ней и Ваню — они оба устроились за столиком. Ваня сильно жестикулировал, что-то рассказывал ей, через музыку Диме было не услышать. Ситуация была, конечно, Диме донельзя знакомая, и он отвернулся, уткнулся в стакан. Хоть с девчонкой, хоть с парнем, а всё равно получалось одинаково. Прошло достаточно много времени, чтобы воспоминания у Димы размылись и стали больше похожими на сны, а проще оказываться в подобном положении всё равно не было. Скорее, к нему только добавились новые проблемные моменты. Вероятно, что Ваню до сих пор привлекали девушки, что его тянуло флиртовать с ними. Они не обсуждали это, Дима старался о таком не думать. Бар показался ему теперь слишком просторным, несмотря на толпу и то, что места у бара все были заняты. Дима по Питерским, да и по Екатеринбургским барам был уже не ходок и обычно смывался как можно быстрее. И сейчас бы смылся, не будь это совсем тупым решением. Кола понемногу выдыхалась, музыка давила на уши, спина затекала от неудобного стула с крошечной спинкой. Дима вытянулся, размял кости — в груди тянуло сильнее, чем в пояснице, и от этого было пресно и сухо во рту. Если бы Дима был хоть немножечко другого склада, то он бы и не постеснялся подойти к Ване с девчонкой и забрать Ваню, потому что раз они пришли вдвоём, то вдвоём и останутся. Дима вздохнул, отпил колы, покатал на языке её вкус и призрачное ощущение удовлетворения от мыслей. — Эй, ну чо ты, не затух ещё, Димон? — окликнул Ваня, подошедший к бару вместе с девчонкой. — Это Даша, помнишь её? Дима невнятно промычал и неловко пожал протянутую Дашину руку. Ване хватило ума сесть между Димой и Дашей, он умудрился допить оставшееся пиво, взял коньячной добавки и довольно громко и эмоционально рассказывал Даше, какие у него дела сегодня были на студии. Про дела эти Дима уже всё знал, и Ваня к нему то и дело поворачивал и говорил: “вот, ты подтверди, ты ж знаешь, Димон”. Дима тупо кивал и отвечал в духе “ну да”, “ага-ага” и “было такое”. Будь Ваня девушкой, то Дима бы приобнял его, дал бы знать, что место уже занято, и вообще им лучше остаться вдвоём сейчас. Хотя чаще Дима даже к таким действиям не прибегал. Просто ждал, когда всё закончится, само собой рассосётся. Но теперь из-за того, что Ваню приходилось скрывать пуще, чем любую девчонку на свете, и что своё отношение к нему никаким образом нельзя было выдавать, казалось, что Дима лишился любой возможности постоять за своё. Просидели они так час-полтора. Дима не следил за временем и безэмоционально слушал разговор Вани и Даши. Их реплики пусто пролетали сквозь него, и Дима вычленил только то, что Даша стримила, и что они обсуждали каких-то общих знакомых. У Вани вообще знакомых было меряно-немеряно во всех городах, где ему доводилось пожить. — Ты хоть не дуешься, а, Дим? — Ваня подпихнул его в бок. На улице он как всегда шёл близко-близко, что ещё немного и заваливался бы на Диму. — Не. Дима сунул руки в карманы куртки, вечером всё ещё было довольно прохладно, поэтому в одной толстовке выползти всё никак не удавалось. — Я её просто сто лет не видел, у неё то съёмки, то продажи-пиздажи всякие, ну знаешь. И у меня вот тоже. Хуле мы, взрослые, занятые. Вот, короче, — Ваня скукожился, достал сигареты и закурил. До квартиры его можно было дойти пешком, так что они не стали тратиться на такси. — Димон, ну серьёзно, хуле ты так? — А что не так? — Дима глянул на него, и Ваня закатил глаза, выдохнул дым через нос. — Да всё, блядь, не так. Ну сказал бы, что не хочешь, чтобы я Дашку привёл, ну чо, так сложно, что ли? Или ты не из-за этого? — Слушай, нормально всё, успокойся. Они перебежали дорогу, и Диме совсем-совсем немного самому захотелось курить. И хотя одна сигарета ничего бы не сделала, но Дима как запретил себе курить, так больше сигарет не касался. — Нормально у него всё, блядь. Я вижу, что нихуя не нормально, — Ваня прям притормозил его, когда они зашли в двор. Было темно и пусто, на лавочках не мелькало никаких развлечений. Всегда на время Диминых приездов Ванин двор как вымирал. — Чо ты доебался? — Дима начинал раздражаться. — Пошли домой уже. Давно это всё осталось в прошлом, застыло в нём и заиндевело, и выяснять отношения Диме никогда не нравилось, как и раздражаться из-за того, что всё шло не так, как бы он хотел. — Пиздец, ну почему ты такой сложный, — заныл Ваня, подёргал Диму за рукав куртки и полез обниматься. Дима не мешал ему, но и не обнимал в ответ — желания никакого не было. Ваня же оплёл его руками за плечи, ткнулся носом куда-то в шею и задышал в неё горячо и щекотно. — Ну извини, что я себя как ебланище повёл, ну кто ж, блядь, мог подумать, что ты заревнуешь... — Да всрался ты, ревновать ещё, — фыркнул Дима и уложил руки Ване на талию. — Себе это расскажи, — с обиженной интонацией сказал Ваня, притиснулся к Диме всем телом. — По тебе вообще хуй пойми, что тебе надо. — Просто ты тупой. — Да сам ты, блядь, обзывается ещё. Ваня клюнул его в губы, и Дима быстро прихватил его за нижнюю губу, прежде чем отпустить. Ваня опять застрекотал обо всём на свете, когда понял, что Дима на него не злится, что всё у них в порядке. Наверное, это было малодушно — так казалось Диме, — и не злиться, и отношения не выяснять. Предостаточно он уже наслышался о себе как о мягкотелом и скучном, но на Ваню злиться можно было только в шутку или игриво. Пихнуть его, схватить за шею и повалить, когда они дурачились и препирались, стиснуть за руки и прижать к кровати, когда они занимались сексом. Но наговорить ему хуйни, примерно как сам Ваня, Дима не мог. И, может, так было и лучше. — Давай пиццу закажем? — спросил Ваня и отлип от Димы, когда тот его несильно оттолкнул. — Ты какую хочешь? — Жирную хочу. Как твоя… — Блядь, заткнись, пожалуйста, — сразу же прервал его Ваня, пока открывал дверь в подъезд. Было всё ещё неприятное послевкусие от случая в баре, но раз Ваня не хотел продолжать эту тему, то Дима и не видел смысла. Пока они заваливались в квартиру, Ваня уже переключился на тему того, какие у него крутые музыкальные планы на ближайший месяц, и что ещё надо работу доделать, а Дима всё крутится рядом, усами шевелит и отвлекает. Потом Ваня добавил, что Даша зовёт его стримить, и Дима без энтузиазма отозвался: “круто, чо”. — Не ревнуешь меня значит, да? — хмыкнул Ваня, когда они переодевались. Пицца была уже заказана, настроение у Вани было отличным. — Тоже мне. Дима не стал отвечать, натянул футболку и уселся на разложенный ещё с утра диван. Постель осталась разворошенной, они даже пропотевшую простынь не поменяли, потому что Ваня был уверен, что они и свежую сегодня же засрут. — Пиздец, Димон, ну куда я от тебя денусь-то? Ты сам подумай. — Сдриснешь куда-нибудь, как ты это умеешь. — Что-то хуевасто ты думаешь про меня. Как был в одних трусах, так Ваня к нему и подвалил, поставил колено на диван и наклонился к Диме. — Бля, Ваня, сильно сексуально, пощади, — Дима положил ему руку на голую ляжку. — Да хуй тебе, терпи, Отелло. Дима даже погладил Ваню и сам полез целоваться, чтобы не слушать Ванины смешки. Целоваться иногда у них выходило лучше, чем что бы то ни было ещё в отношениях. Из Вани легко было выбить стон, особенно, если взять над ним верх и не давать ничего сделать — вот это Дима уяснил практически сразу. Они провозились так немного, у Димы даже привстал, но затем привезли пиццу, и тисканья было решено отложить на потом. И у Димы, и у Вани голодно урчали пустые ещё с обеда желудки. Еду в баре они зажмотились брать и заливались напитками, не поев. Пицца была такая жирная, что майонез оставался на пальцах, но Дима всё равно равнодушно ел её руками. Ваня постоянно умудрялся заказывать самую жирную из всех, но вкусную. Диме она напоминала по богатству и качеству пиццу из универской столовки, только тесто в этой было вкуснее. — Ой, ну ты господи боже ебаный в сраку, — Ваня, сидевший у Димы между ног, упёрся рукой ему в бедро, уставился прямо в глаза. Дима не перестал жевать. — По усам текло — в рот не попало, да, мистер? Дима попытался слизать то, что оставалось на бороде, но Ване, видимо, не понравилось. Он сам полез пальцами, стёр и пригладил бороду. — Мистер, — Ваня чуть запрокинул голову. Наверное, с него соскальзывали очки. — Вас оштрафует сейчас полиция нравов за то, что вы слишком умилительный. — Ну давай, — Дима разом проглотил мягкую сырную корку, которую всё никак не мог доесть. — Штрафуй. Ваня схватил его чуть запачканными руками за щёки и быстро чмокнул в губы. А потом скользнул пальцами на загривок, приласкал и полез целоваться с языком. Дима обхватил Ваню за талию, прошёлся руками по голой худой спине, отчего Ваня немного выгнулся и всхлипнул ему в рот. А когда Дима отстранился, то заметил, что кончик носа у Вани совсем немного порозовел. “Бородища твоя щекочется”, — жаловался Ваня. Но утром он жаловался, а вечером ластился об неё. Было хорошо тискать так Ваню, чувствовать, как он ласкается в ответ и никуда не собирается сбегать. Такого Диме и хотелось ещё с бара, и было хорошо, что завтра утром им не нужно было отправляться по делам. Можно было теперь уже нормально размориться в компании друг друга и не торопиться, окуклиться в Ваниной квартирке и просычевать в кровати хотя бы день. Диме всё равно с Ваней было не скучно, да и Ване, как казалось, в целом тоже. — Ну всё, натаксовал уже, — Дима с очень серьёзным видом глянул на Ваню. — Забыл, что это ты вообще-то провинился? — Эй, мы ж вроде всё уже решили, а ты опять начинаешь, — Ваня сдвинул брови, показался даже обиженным и пихнул Диму в плечо. — Чо тебе ещё надо? — Ну как, — у Димы плохо выходило быть игривым, но он старался как мог. — А загладить вину? Типа, думаешь, мы тут поели и всё, да? Да? — Дима глянул ему прямо в глаза, и Ваня прыснул. — Вот хуй там. — Ну-у, — Ваня обхватил его руками за шею. — Хочешь я тебе пососу? — хрипло пробормотал Ваня ему на ухо, обдал горячим влажным дыханием. — Даже не знаю, — Дима откинулся на спинку дивана и опустил руки. — Ты как думаешь лучше? — Пиздец, Дима, господи. Всё, короче, завали теперь. Ваня отодвинулся, стянул с Димы шорты, под которыми ничего не было, и устроился между его раскинутых ног. Он не так часто баловал Диму минетом, как хотелось бы, но Дима с Вани и не думал требовать. Ваня не признавался, пробовал ли он что-нибудь с мужиками раньше, но если и пробовал, то крайне посредственно. Первый минет у него вообще не получился. Ване было тогда стыдно и смешливо, Дима от этого не мог возбудиться, и в итоге они просто подрочили друг другу. После нескольких раз Ваня вроде приноровился, по крайней мере не начинал больше нервно хихикать от смущения, пока держал в руке член. Дима расслабленно выдохнул, когда Ваня наконец обхватил его за уже твёрдый член и провёл свободной рукой по животу. — Чот ты жрёшь, а не толстеешь. Весь в меня, калачик, — Ваня поглаживал его и дрочил, но не щипался, как такое бывало. — Плохо кормишь. — Да такой калачик поди прокорми, никаких денег не хватит. Зато чем тебя меньше, тем любить легче, а, Дмитрий? — Ваня неторопливо поцеловался с ним, и Дима замычал, даже не вдумываясь в Ванины слова — вечно как доходило до секса, так Ваня нёс полную околесицу. Нацеловавшись, Ваня наклонился над Диминым членом и провёл по нему ещё несколько раз рукой, прежде чем взять в рот. Дима не сдержал стона, когда Ваня наконец пропустил головку за щеку, обласкал её языком и насадился на член глубже. Почему-то он не снимал очки, может даже, просто забыл, но Дима их трогать не стал, потому что Ваня в очках во время минета нравился ему чуточку больше, чем без них. Щёки у Вани сразу запунцовели — даже сквозь загар это было видно, и Дима едва подавил в себе желание дотронуться до них. Он прекрасно знал, какие они были жаркие и немножко липкие от пота под пальцами, но всё равно было интересно переубедиться, что, мол, да, они именно такие сейчас, и Дима всему тому виной. Ваня опёрся о Димино бедро, поправил сползающие с носа очки и с влажным звуком выпустил член изо рта, провёл по стволу языком. Ваня стеснялся поднимать на Диму глаза, особенно, когда вот так лизался. Смотрел всё время куда-то сторону, прямо на член или и вовсе жмурился. Так он, не открывая глаз, облизал головку, прихватил её губами и сильно втянул щёки. Дима сдавленно застонал, осторожно толкнулся Ване в рот. Член был не настолько длинный, чтобы скользнуть прямо в глотку, но достаточно толстый, чтобы Дима видел, как у Вани растягиваются вокруг ствола губы, как они краснеют. — Ты не перетрудись смотри, — без задней мысли сказал Дима заплетающимся языком. — Ты сейчас договоришься и сам себе сосать будешь, понял? Пёс, — Ваня отстранился, шмыгнул носом и вытер мокрый от слюны и смазки рот. Выглядел он смешно: мокрый и раскрасневшийся, с припухшими губами, вот только как бы самому Диме не было забавно, а член его возбуждённо дёрнулся, когда Дима глянул на Ваню. — Ну не злись. — Да не злюсь я, просто ты… — Ваня вздохнул, покачал головой и сплюнул на ладонь. Мокрой же ладонью он взялся за член. — Короче, не смей мне мешать, если я какую-то пиздоназию начну делать, оки? — Ваня строго смотрел сквозь очки, спрашивал без тени улыбки и надрачивал Диме член. — Ага-а, — согласился поплывший Дима. Ваня опять поправил очки, пригладил затем растрёпанные отросшие кудри, и Дима тяжело выдохнул. Когда они только начали всем таким заниматься, то Дима боялся, что придётся представлять на месте Вани какую-нибудь девушку во время секса, что его не заведёт мужское тело. Но в реальности всё оказалось проще и легче, и почему-то роль отыгрывало не так то, что Ваня был мальчиком или девочкой, а то, что он был, собственно, Ваней. Диме нравились все его мелкие ужимки и жесты, и Дима нет-да цеплялся взглядом за какую-нибудь ерунду, которую Ваня творил. И чем больше Ваня её творил, тем, казалось, больше Дима безвозвратно к нему привязывался. Придерживая член у основания, Ваня насадился на него ртом до половины и принялся быстро и мокро обсасывать. Пара кудряшек свесились Ване на лоб, дёргались от каждого движения его головы. Он недолго сосал Диме, а затем выпустил член изо рта и стал дрочить. Дима хотел сказать, что Ваня остался на небезопасном расстоянии, но решил промолчать, раз Ваня сказал ему не мешать. Ему хватило, чтобы кончить, только ярко представить, как Ваня бы разрешил спустить себе на лицо — Дима простонал, дёрнулся и тупо смотрел на то, как Ваня и разрешил это сделать по-настоящему. Ваня зажмурился, когда сперма попала на лицо, и приоткрыл рот — пара капель заляпали ему подставленный язык и губы. — Бля, — было единственно, на что хватило Диму. Сперма была и на очках, и на румяных Ваниных щеках. — Ну ты, конечно, — с нервным смешком сказал Ваня, даже не сплюнув, аккуратно стянул очки и прищуренно глянул на Диму. — Ну как, заебись? — Да пиздец, — Дима потёр лоб, тяжело выдохнул. — Ты ну… ты норм? Бля, давай вытру хоть. Дима завозился — было тяжело, потому что всё тело не слушалось, а заляпанное спермой лицо Вани, которое и так было перед глазами, не шло из головы. — Бля, Дим, тш, — Ваня толкнул его в грудь и уселся верхом на бёдра. Стояло у него так, что никакие трусы этого не скрывали. — Лежи, блядь, ну хуле ты вертишься. Чо ты думаешь, не пуганый я, что ли? — Ваня говорил и стирал подтёки тыльной стороной ладони. — Так и не говоришь, как тебе, а я, блядь, чо, знаю, по-твоему? Он нервничал и было, конечно, до тупого странно осознавать, что Ваня нервничал из-за того, что Дима кончил ему на лицо. — Ну ты, — сказал Дима. — У меня тупняк от тебя жуткий. Ты виноват. Ваня на его ответ покривил губы, убрал очки на другой конец дивана, и затем Дима с силой наклонил Ваню к себе целоваться и полез ему в трусы. Ваня застонал от этого громко-громко, у Димы аж стиснуло сердце. И хотя он думал, что, по крайней мере, после минета они уже точно будут лежать как настоящие увальни, смотреть что-нибудь бестолковое и смешное на ютубе, ну и Ваня будет рядом. Но вот так — без ютуба, пиццы, но друг на друге голыми было тоже хорошо. Даже лучше.💫🌙
— Мы сногсшибательные чертяги, — Ваня затормозил перед зеркальной стеной в переходе, и Дима глянул на их отражение. На Ване была обычная чёрная куртка и смешная шапка, в которой его голова казалась треугольной, а на Диме — старый, не застёгнутый сейчас пуховик. Выглядели они, на Димин взгляд, в принципе, как баттл-рэпперы: стрёмные и маргинальные. — Налюбовался? — Дима стал рядом и неслучайно задел Ваню плечом. — Ага, вполне уже. Банда, — Ваня кивнул на их отражение, подпихнул Диму в бок, сцапал за запястье и потянул его быстрее к выходу из перехода. — Жрать хочу охухуюшеньки как. Ваня почти сразу отпустил его руку, вылетел на улицу первым и придержал Диме дверь. На улице было прохладно и влажно, солнце уже не показывалось за домами, но его свет всё ещё можно было поймать. Так он мазнул по Ване как раз в тот момент, когда Ваня обернулся к Диме и улыбнулся, подняв брови. У Вани это было сродни “всё в порядке?”. Оранжевым блеснуло по Ваниным подстриженным волосам, засветило очки, и у Димы даже ёкнуло где-то рядом с желудком. Ваня казался очень своим и очень красивым, и не вызывало сомнений то, что они вместе на свидании. Не выпить идут, не встретиться с кем-то, а провести время только вдвоём перед Диминым отъездом. — Если так пялиться, то хуй отвалится, — скривился Ваня и щёлкнул у Димы пальцами перед носом. — У тебя ж ещё не отвалился, — хмыкнул Дима, и Ваня шлёпнул его плечу. — Рифмуешь на глаголы. — Ой, иди нахуй, пожалуйста. Ваня опять умчался от него вперёд, и Дима медленно поплёлся следом. Они вскоре поравнялись, Ваня успокоился, пристроился рядом с Димой и шёл к нему близко-близко. Когда-то Дима чувствовал себя сомнительно из-за того, что к присутствию Вани рядом привык слишком быстро. Раз-другой, и Ваня, который то дрых возле него, то на нём, то выпивал у Димы перед носом воспринимался как само собой разумеющееся и неизбежное. Руки Дима сунул в карманы, посчитав, что обнимать Ваню на улице — перебор. Свидание было решено устроить на все деньги именно Ваней, потому что “неизвестно, когда ты снова прикатишь из своего дальнего плаванья, а ты думал что я тут, без воспоминаний должен сидеть, да? Без фоток? Чтобы даже дрочить было не на что?”. Дима вспомнил все эти Ванины слова и прыснул вслух. — Чо ты орёшь? — Ваня покосился на него. — Да случай вспомнил один. Смешной, — Дима прокашлялся, потому что его голос пополз вверх и аж сорвался на писк. — Ой пиздец, — Ваня схватил его за локоть, и Дима порадовался, что с тактильной частью Ваня сам замечательно справлялся. Иногда хотелось его потрогать, но Диму останавливала масса причин, а Ване было хоть бы хны. Он вот трахался с Димой и возмущался до сих пор пидорским шуткам в свой адрес. — Вываливай давай. — Жопу твою вспомнил. — Чего?? На этом они зашли в забегаловку, где собирались поесть сегодня суши. Суши тоже были Ваниной идеей, как и всё, чем был наполнен их сегодняшний вечер. — А если серьёзно, ну? — не отцепился от него Ваня, даже когда они уселись за неудобный деревянный столик. — Ну помнишь, — вздохнул Дима, думая, что надо бы снять куртку, но снимать он её не хочет. — Ты говорил, что дрочить не на что будет. — И-и? — Ну и всё, — Дима занял руки одностраничным меню. — Смешно ж. — Да пиздец, — Ваня подпёр голову рукой, зыркнул на Диму через очки, и Диму опять потянуло чего-то смеяться, но у него вышло сдержаться. Они взяли в итоге один большой сет на двоих, колу и сразу расплатились, чтобы больше ничего не набрать. — Так парочки и делают — ну это во-первых, — уточнил Ваня насчёт сета. — Во-вторых, ты всё равно половину сам сожрёшь. Больше половины Дима и правда сожрал. В желудке теперь было тепло и полно, будь они дома, Дима бы прилёг на пару часов поспать. Но с Ваней бы это вряд ли вышло на самом деле. Ваня и сейчас утянул его фоткаться, чтобы у них остались важные воспоминания на двоих. — Тебе так надо помнить, сколько мы втопили? — попытался пошутить Дима. — Ну ты бестолковый, господи боже, с кем же судьба свела, — Ваня аж глаза протёр. — Мне важно помнить твою рожу, понял? А то скажи ещё мне, что тебе на мою похуй. Дима знать не знал, похуй ли ему, если он правильно понял то, что Ваня имел в виду. — Ну, вообще не похуй, — выдавил он. — То-то же, видишь. Съев ещё один ролл, обмазав его весь васаби, Ваня прищурился, глядя в стол, о чём-то задумался и следующий ролл, зажатый между палочками, протянул Диме. — Давай, ешь. — Прям так? — Ну прям так, блядь, давай быстрее, пока нас за пропаганду всякого-эдакого не выпиздрили отсюда к едрёной-матрёне. Дима открыл рот, сцапал предложенный жирный ролл, всё это время не отрывая от Вани взгляда. Ваня тоже пялился, заломив брови, и Дима не выдержал, засмеялся и закашлялся. — Фу, ну ты, боже, блядь, даже поесть не можешь, — сказал Ваня с набитым ртом. Дима запыхтел, ничего не ответил и взял с подставки один ролл голыми пальцами. Они ели какое-то время в тишине, Ваня казался задумчивым, но Дима не стал его расспрашивать. Обычно лучше было дать Ване время, чтобы он сам рассказал. То и дело Ваня задевал его коленями под столом. Тот был слишком маленький и узенький, чтобы они не сталкивались ногами, но Дима и не торопился отодвинуться. Ваню это, наверное, смущало, потому что лицо у него было порозовевшим, и будь они наедине, то Дима бы его зацеловал. Целовать розовые Ванины щёки, смотреть, как от поцелуев, как от того, что борода трётся, они становятся темнее, Диме нравилось. — Чо ты меня трогаешь всё время, — Ваня спросил и опять задел Диму коленкой. — Да это ты вообще-то… — Нихуя я не. Ваня нервно постучал пальцами по столу, снял очки и неаккуратно положил их на стол так, что те стукнулись. — Сейчас подохну, если не поцелуемся, — громким шёпотом произнёс Ваня, наклонившись к Диме. — Я серьёзно. — Серьёзно подохнешь? — Блядь, ну Дима, — Ваня откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и глянул недовольно. — Ладно, я понял, понял, — Дима глянул время на телефоне — было уже семь. — Чо, прям здесь хочешь? Тебя ж тогда запанчат прям… — Ну ты господи боже, блядь. Пошли давай. Или ты ещё хочешь сидеть? — Ваня спросил так, что, конечно, ясно было — никто Диме посидеть ещё не даст. — Да пошли, пошли, — Дима съел оставшиеся два ролла. Он поднялся, поправил куртку и увязался за Ваней. Хотя Дима бы так в жизни не сказал, не признался бы в этом, но сейчас единственным, на чём хотелось и удавалось сфокусировать внимание, был Ваня. Вот он оглянулся, чтобы не потерять Диму, вот он в который раз поправил свой рюкзак, вот одёрнул шапку, а потом сдвинул её на прежнее место. — Сюда иди, — окликнул Ваня и завёл Диму в пустую и мрачную подворотню. Тянуло сыростью. — Насиловать щас буду. — Да ну? Ваня набросился на него сам, обхватил Диму обеими руками за голову и полез языком в рот. Дима сначала закаменел и не закрывал глаза, думая, что кто-то может пройти мимо, не дай бог, нафоткать, но было пусто и тихо. Вздохнув, Дима взял Ваню за талию и ответил на поцелуи. Ваня сегодня был ласковый, трогал Диму за лицо и прочёсывал бороду, и Дима млел. — Вот знаешь, мы на днях с пацанами как писались, так говорили, мол, типа, девкам же нравится, когда их прям берут, знаешь, бер-рут прям мощью, — затараторил Ваня Диме в шею. Дима не слушал и тискал спокойного довольного Ваню. Наверное, он опять разнервничался, поэтому говорил о том, что первым приходило в голову. — Может, домой? — Дима ткнулся носом Ване в небритую щёку. — Да, пора, наверное, — Ваня расцепил руки, и Дима отошёл на шаг. Он и не заметил, как тесно Ваня был к нему, пока они целовались, и когда Ваня отошёл, то согретый живот обдало холодом. Куртку Дима всё-таки застегнул. От поцелуев легче жить не стало, Дима разволновался и разгорячился, хотелось затащить Ваню обратно в свои объятия, залезть ему в штаны, натворить чего-нибудь, чтобы Ваня стонал и хныкал, цеплялся ему за руки, горячо дышал в шею. Дима тряхнул головой. Перспективы пока обещали ему максимум потереться с Ваней боками в метро. Они сели как раз на двойные сидения в углу, Ваня умостился у окна и оказался зажат между ним и Димой. Дима ещё раскинул ноги, прижался бедром к Ване. — Чо щас делать будем? Дома-то, — прошептал Ваня ему на ухо, развернувшись полубоком. Он тронул Диму за ляжку и тут же убрал руку. Дима огляделся, но на них никто не обращал внимания. — А есть планы? — серьёзно спросил Дима и без улыбки покосился на Ваню. — Ну как бы… — Ваня привалился к его плечу, устало выдохнул. — Такое. — Ну такое можно и поделать, — согласился Дима и вытянул телефон. Ваня ёрзал рядом, не мог найти себе места и всё то поправлял одежду, то тёр очки, то доставал и убирал обратно телефон. Может, так было от того, что он не хотел, чтобы Дима уезжал. Они отъезд не обговаривали, потому что Дима не видел смысла в таких беседах, а Ваня эту тему не поднимал. Дима не исключал, что Ване было трудно опять расставаться, Диме самому-то не было легко. Он подвинулся к Ване немного ближе. Хотел сказать “да не нервничай ты”, но это казалось ненужным и неуместным. Ваня всё равно же не услышит и продолжит себя накручивать. Они приехали к Ване домой, когда уже стемнело. Ване во время поездки в метро стало веселее, он перестал нудеть и принялся снова лезть к Диме. Дима вяло отбивался, Ваня наглел, и Диме потом пришлось встряхнуть его за плечи, чтобы Ваня немножко успокоился. В магазин они не стали заходить, сразу отправились домой, и оба устало и медленно переодевались. — Вещи тебе паковать не пора? Уже десять, — сказал Ваня переодевшийся в красные домашние шорты, уныло телепавшиеся на его худых ногах, и спортивную куртку на голое тело. — Хуйня, вагон времени, — отмахнулся Дима, только-только натянув футболку, и увалился на расстеленную кровать. — Без меня не улетит. Кровать они вообще перестали застилать, пока Дима был в гостях. Ваня говорил, что Дима виноват, что она не отдыхает, и они её постоянно мучают своим присутствием, того глядишь, уже и развалится. Дима же думал, что если и развалится, то наконец появится повод купить новую мебель. — Ну да, и правда, — Ваня подошёл к нему. — Куда ж без тебя-то. Дима погладил Ваню по заросшей торчащей коленке, запрокинул голову. Ваня смотрел на него, подняв брови, но, кажется, его всё устраивало. — Что ты вот это вот… творишь, — Ваня наклонил голову и растерянной улыбкой почесал шею. — Домогаешься. — Домогаюсь, — кивнул Дима, стискивая коленку, и затем провёл ладонью выше — по худой твёрдой ляжке. Ваня наклонился к нему, упёрся руками в Димины плечи, и Дима, поддавшись желанию, стянул с него очки, прежде чем поцеловать. Охнув, Ваня забрался к нему на кровать, сел рядом и прижался грудью к груди — от неё жарило сквозь тонкую Димину майку. Ванино сердце сильно лупилось, и Дима чувствовал Ванино волнение что через прикосновения, что через поцелуй. — Чего затряслась, мышка? — Дима раскрытым ртом прижался к Ваниной шее и повёл губами ниже. — Да я даже хуй знает, блядь, ну Дим, — Ваня сжал пальцы. — Перестань. Дима не перестал и укусил его за острую ключицу. — Блядь, что ты за долбоебидзе, не хочешь вот же никуда лететь, да? — Ваня притёрся твёрдым членом о Димину ляжку. — Вот я тоже вообще нахуй не хочу, выкину твой чемодан в окно, если вздумаешь. — Чо, правда, что ли? Прям выкинешь? — Бля, ну да, конечно, вот уже разбежался, видишь, щас из штанов только выпрыгну. На самом деле, — Ваня беспомощно улыбнулся, — серьёзно выкину. К хуям. Дима заткнул его поцелуем, сунул язык Ване в рот, и Ваня всхлипнул, обхватил Диму за талию и так вцепился, что было ясно — никуда не отпустит.💫🌙
— Дим, вставать надо, — Ваня потормошил его. Сухая Ванина ладонь приятно холодила мокрое Димино плечо. Дима замычал, смял в руке одеяло, и Ваня сразу отодвинулся. — Куда ты, — Дима разлепил один глаз. — Вставай, уже семь, — Ваня сидел рядом в джинсах и старой клетчатой рубашке, Дима видел её на нём во время какого-то ивента. — Я сгонял нам в магаз за хавкой, а ты дрыхнешь до сих пор. Про самолёт не забыл? — Чо ты взял? — Дима протянул руку, коснулся Ваниного бедра. Было хорошо, что Ваня хотя бы не отодвинулся, несмотря на его очевидное недовольное настроение, позволил себя полапать. — Сосиски. — Мясная губерния? — прыснул Дима. — Нет, блядь, какая к хуям губерния. Просто какие-то… не знаю. Тебе чо, с трюфелем надо было взять? Я, типа, ну какие получше нашёл. Грибы ещё купил. Пожрёшь как англичанин. Ладно, — Ваня со шлепком припечатал себя по коленям. — Подрывай свою сраку, щас жрать будем. Дима хотел его поцеловать, а вообще — утащить к себе под одеяло, ещё немного поласкаться. Они трахались всю ночь напролёт, и Диме всё было мало. Но Ваня поднялся с кровати, не поцеловал Диму даже в щёку и вышел из комнаты. Спина затекла от того, как долго Дима проспал, под одеялом было душно и липко. Постель пропотела ещё ночью и, разленившись, её никто не стал менять, так что они так и завалились спать. За окном было темно и серо — совсем не так легко и приятно, как вчера. Дима лениво оделся, решив сполоснуться попозже. Ванина душевая оставляла желать лучшего, и Дима скорее бы дождался приезда в Екатеринбург, чтобы там уже закрыться в своей ванной. Вчерашний день промежутками всполахивал в памяти. Было слишком здорово, и было глупо надеяться, что сегодня окажется хоть вполовину так же. Словно бы предыдущий день впитал в себя всё положительное, что могло произойти. Вчера Дима и нагулялся, и натискался, кажется, на полгода вперёд. Он вздохнул, нашёл свой телефон, зарытый под смятыми подушками, и вывалился на кухню. — Ванька. Ваня мельтешил по кухне: мотался от шкафчиков к холодильнику, от стола к плите. В сковородке уже пыхтели припущенные грибы, порезанные сосиски лежали на доске. — Сиди, вон, и не мешай мне, — Ваня выкинул отходы в мусор и принялся мешать грибы. — Даже пошутить нельзя, что моя тёлочка готовит завтрак? — добродушно спросил Дима. — “Тёлочку” найдёшь себе за дверью и пожрёшь у неё, понял? — Ваня пригрозил ему пальцем. — Открой окно. Дима не любил сидеть с открытым окном, его вечно продувало, но Ване, может, было жарко. Может, он распарился от собственной нервозности. Дима приоткрыл большое деревянное окно и отсел от него насколько можно было далеко. — Ты, типа, не в духе? — А то ты не видишь, бля, очки могу дать. — Вань. — Ну что Вань да Вань? — он вытянул из шкафчика две тарелки и бросил сосиски в грибы. — Немножко не с той ноги встал. Успокойся, пожалуйста, не еби мне мозги. — Слушай, ты заебал мандеть. Сам попросил меня остаться. Зачем теперь злиться, — сказал Дима как есть, думая, что тогда у них меньше шансов поругаться. Ругаться с Ваней он совершенно не хотел, и хотя обычно “как есть” Ваня не очень-то любил слушать, а Дима — говорить, казалось, что сейчас вполне можно. Сейчас ничего страшного. Билеты удалось купить только на завтрашнее утро. Были билеты и на сегодня, но слишком дорогие, поэтому других вариантов не осталось. Они вспомнили про билеты около четырёх часов утра, наевшиеся (пицца из доставки не могла оказаться лишней) и натрахавшиеся. Ваня тогда ласкался к Диме, гладил его по груди, и Дима уже был готов задремать, как Ваня спохватился о билетах. Он вскочил голый, потянул своё одеяло с дивана, завернулся в него и закинул на диван ноутбук. Вариант с утренним рейсом был так себе, потому что сразу после полёта Диме было ехать на работу. Ваня об этом знал — Дима ему заикнулась. Может, прозвучал слишком обвинительно, и от этого Ваня до сих пор дулся. — Охуеть, ну я понял уже, что я виноват. Кто ж потом будет твой мандёж, что ты не выспался и нихуя не соображаешь, слушать, и правда. Прости, дорогой, запамятовал. Дима покачал головой, уткнулся в телефон. С таким склочным Ваней он никогда не умел справляться, не особо и пытался. Это была как данность, с которой оставалось только смириться, всё равно потом сама пройдёт. Он созвонился с Димао, от которого был ещё вчерашний один пропущенный, сказал, что задержался из-за некоторых дел. В Димао Диме нравилось то, что он редко когда задавал уточняющие вопросы. От его абсолютной незаинтересованности ему и легко можно было научиться доверять. Димао, наверное, был бы единственным, кому Дима, пусть и не сейчас, но рассказывал бы о том, чем он занимался с Ваней в Питере. — Держите жрать, — Ваня поставил перед ним полную дымящуюся тарелку, дал кусок хлеба, а сам закурил и подлез к окну. — Спасибо. На балкон не вылезешь? — спросил Дима, не выпуская из руки телефон. — Дим, а ты не охуел? Я тебе мало того, что пожрать приготовил, так ещё и оставить тебя кушаньки в гордом одиночестве должен? Пиздец, серьёзно. — Да я же, блин, не про это, — Дима набил рот едой, не попытавшись даже объяснить. Ваня курил нервно и быстро. Пока Дима поел, он скурил четыре сигареты. Дима не очень-то понимал, отчего ему было так нервничать. Разъезд не казался ему таким страшным. Конечно, Диме было немного грустно и беспокойно из-за того, что беспокоился сам Ваня, но не более того. Дима думал даже, что в самолёте сможет набросать пару строчек. — Давай хуйню какую-нибудь посмотрим? — предложил Дима, доев, чтобы Ване стало повеселее, и чтобы самому не скучать. — Не хочу хуйню. Я поработаю, дедлайны горят. Я ж отложил всё, пока мы тут… — Ваня потёр лоб растопыренной ладонью, устало глянул на Диму. Сколько бы раз Дима не пробовал заводить отношения, но его всегда удивляло, как в одно мгновение на час-день-всегда он становился со своей пассией совсем чужими. — Ну, давай, — неловко отозвался Дима. — Окей. Посуду Дима сложил в раковину, накрыл сковородку крышкой, которую Ваня забыл и оставил на столе. Ваня не соврал и правда уселся работать, и Дима не придумал для себя занятия лучше, чем залипнуть в телефон на диване. Ваня был в той же одежде, что и вчера. Всё в той же нелепой куртке, в тех же шортах. Дима хорошо помнил, как стянул их, провёл ладонями по Ваниным сухим бёдрам. У него, наверное, до сих пор язык бы не повернулся назвать Ванино тело красивым, потому что красота у Димы упрямо ассоциировалась с девочками. Но при всём этом Ваня ему нравился, и сейчас бы точно Дима не променял его бёдра даже на ляжки Чейси Лейн. — Ну и чо ты залип? — Ваня повернулся к нему, упёрся подбородком в собственное плечо. Дима и не заметил, что не сводил с него взгляд достаточно долго, чтобы Ваня это почувствовал. — Красивый ты, — Дима улыбнулся, но, как ему показалось, получилось не очень искренне. — В смысле, правда, — он смутился и порозовел. — Ну, нравится мне, понимаешь? — уклончиво продолжил Дима и облизал губы. — Даже когда ты в олимпухе этой… — Нормальная олимпуха между прочим, — Ваня поелозил мышкой по столу. — У меня не работается, когда ты пялишься. — Да у тебя и так не работалось, — Дима выключил телефон и полулёг на подлокотник дивана. — Я ж видел. — Дрочила, — буркнул Ваня, сохранил файл и со скрипом отодвинул стул от стола. — Чего ты хочешь? Ты, мудила, даже посуду не помыл, я всё слышал. — Зачиллился немного. — Зачиллился он, блядь. Послать бы тебя на хуй, вот, потому что бесишь сегодня, — Ваня нервно почесал голову, снял очки и сильно протёр глаза. — Шлю-шлю, а ты не шлёшься. Ну и кто ж шлёт и готовить пожрать, да? Дима не знал, что ему сказать, угукнул неразборчиво. Никаких мыслей у него на этот счёт не было, и он просто надеялся, что Ваня перестанет злиться, и что их беспочвенный конфликт сойдёт на нет. — Бесишь просто кошмарно, — Ваня слез со стула, подошёл к Диме и ткнул его в бок, чтобы увалиться рядом. — Ты тоже не подарок, скажу тебе. Честно. — Да знаю я. Ваня притёрся к его боку, и Дима вплёл пальцы ему в волосы, мягко погладил, а затем обхватил обеими руками за талию и полез целоваться. Хотелось Ване сказать что-нибудь, но на ум приходили только глупости вроде “с тобой сложно как с тёлкой, но я б тебя ни на кого не променял”. Или “готовишь круче моей бывшей”. Диме хватило ума не произносить это вслух, и Ваня, будто бы с облегчённым выдохом, привалился к Диме и целовал его медленно и мягко. — Я ж не навсегда уеду, — осторожно сказал Дима. — Завали, пожалуйста, один раз прошу нормально. Потом втащу, — Ваня грозно глянул на него, но был до того близко, что его глаза собирались в одну кучку. Дима по-дурацки залыбился. — Связала же жизнь с дураком. — Ага, ты говорил когда-то. Я такие вещи помню. — Я, короче, сам разберусь. И я, ну-у, вот это всё… не потому что ты хуило, понимаешь, а потому что вся ситуация хуебесная. — Ага, — закивал Дима. — Пиздец, какой ты разговорчивый. Ваня, впрочем, ощутимо расслабился под Димиными ладонями, позволил погладить себя под курткой и согласился всё-таки посмотреть что-нибудь тупое и смешное.💫🌙
— Пошли они нахуй, блядь, со своими уебанскими стримами, нечем больше заняться, честное слово. И побаттли приедь, и мордой светани ещё разочек, чтобы все обосрались уже в конец, набесоёбь для зрителей из пиздепалатинска и езжай нахуй обратно, — Ваня так громко и возбуждённо рассказывал, что аж подавился и замолчал. — Да не горячись ты. Тебе ж самому нравилось. — Нихуя мне не нравилось. Нахохлившись, Дима сунул руки в карманы новой куртки. Новая куртка была для суровой весны, и в ней не предполагался капюшон с искусственным сваленным мехом, как на Диминой зимней. Было немного неуютно, но Ваня сказал, что “без обсосанского меха твоего заебись”. Ваня прикурил, поднял воротник своей куртки. На улице было промозгло, сегодня опять разбушевался сильный ветер с моросящим дождём. Дима встретил его на остановке возле своего дома, потому что Ваня не хотел, чтобы его кто-то встречал, отказался и вписываться к Диме. Сказал, что всё равно завтра же он с друзьями поедет в Челябинск и что будить Диму своими сборами утром, что вызывать лишние вопросы он не хочет. “Типа”, — говорил Ваня, — “тусить я со всеми не хочу, а к тебе вписался. Ну, понимаешь? Залупа”. Дима понимал и не возмущался. Правда, он был не особо в курсе, чего Ваня так взъелся и ничего делать не хотел, но думал, что это временно. Как и всегда. Стоило ли остро реагировать на Ванины истерики и смены настроения, если со временем они сходили на нет или сглаживались. Дима привык ждать, и умел ждать и ничего лишнего Ване не сказал. — Даже на тусэ не останешься? — спросил Дима, заводя Ваню в свой двор. — Не, не хочу. Я к Андрюхе потом поеду, просплюсь хоть немного, а то мы ж завтра как поедем, так всё, там такая культ-программа… — Ну, расскажешь потом. — Базару ноль. Чо тебе, ещё не пишут на стенах, что ты головка от хуя? — со смешком произнёс Ваня, когда они зашли в подъезд. — Не успели. — Вот я думал, мне мои соседи начнут писать, когда просекут. Они ж, знаешь, прошаренные. Но нет, Питер, культура, хуё-моё, тоси-боси. — Ага, ага. Они толком не успели пообниматься, когда увиделись. Ваня сошёл с автобуса, очень недовольно глянул и на остановку, и на Диму, наверное, на весь Екатеринбург, закурил и пошаркал за Димой следом. Они кое-как обнялись буквально на мгновение, похлопали друг друга по спинам, и на этом вся интимность закончилась. Ещё до Ваниного приезда они условились, что встретятся на пару часов перед ивентом, проведут время друг с другом, чтобы спокойно вернуться затем к своим делам и планам. Диме нравилось, что никто не был в курсе их встречи. Это и было самым правильным решением, если не хочешь анонсировать свои отношения. Ваня полез к нему целоваться сразу, как они переступили порог. Подтолкнул Диму к стене, привалился всем своим лёгким-лёгким телом и грузно выдохнул в рот. — Это ты, типа, соскучился? — усмехнулся Дима, стаскивая с Вани куртку. — Дрочил на тебя 25/8, уже ладошки шершавые. Дима по-тупому захихикал, и Ваня сразу стал целовать его снова. Он сунул руки Диме под куртку, провёл по спине и стиснул его жопу. — Чо у тебя за намерения наглые, — Дима провёл носом по Ваниной гладкой щеке. — Ты говорил, что хочешь лежать. Ну вот и будешь лежать. Было трудно сначала привыкнуть к тому, что Ваня вполне мог трогать Диму так, как сам Дима трогал девок. Ваня вёл себя смело, будто правда подкатывал к какой-нибудь девочке на афтепати, и Диме от его уверенности постоянно становилось смешно. Правда, пока Ваня его просто трогал. Потом он начинал целоваться настойчивее, кусал за шею, дрочил, и Диме уже было не до смеха. — Мне надо ещё Андрюхе позвонить, подождёшь? Скажу, когда приеду, — Ваня убрал от него руки. — Давай, давай, — заторможенно отозвался Дима, разулся наконец и закрылся в ванной. Он ополоснулся, чувствуя себя всё ещё немного неловко от того, что с Ваней они, ну, пидорасились по-настоящему. К этому можно было привыкнуть ещё месяца два назад, ещё когда сам Дима впервые улёгся между Ваниных ног. Но сделать было труднее, чем решить. Вроде и не было ничего ужасного в том, что пидорасились, а было неловко и стыдно. Немного только успокаивало то, что Дима хорошо знал: Ваня тоже стеснялся, но, как и сам Дима, пытался этого не показывать. — Ну чо там? — спросил Дима, зайдя в комнату в шортах и майке. — Да ничего, захватят меня после ивента на машине. Поеду. — Нормальная тема. Каждый раз Дима не знал, куда деть руки, оттого держал их прямо. Не знал, подойти ли к Ване, поцеловать ли его, может, завалить сразу на собранную кровать. На диване он заметил Ванину куртку и рюкзак, телефон, включённым экраном кверху. — Бля, ну не тупи, — сказал наконец Ваня. — Мы мало того, что старпёры, так как лохи ебёмся. Пиздец, кто б увидел, — Ваня с присущей ему нервозностью стащил с себя футболку, остался весь тощий, немного сутулящийся, с блестящими на руках браслетами. — Знаешь, ну что есть. Сам на такую еблю согласился. — Фу, ну вот противным ты иногда бываешь просто пиздец. Ваня подобрался к нему, утянул целоваться и увёл Диму на кровать. Они по-незрелому тискались, мяли друг друга за бока и скорее лизались, чем целовались. У Димы горело лицо, до живота он весь вспотел, раскраснелся. Член уже встал и натянул шорты, и Ваня почти сразу сунул под них руку и медленно принялся дрочить. Насосавшись, Ваня несильно надавил Диме на плечо, чтобы тот додумался лечь, и Дима даже не препирался. Улёгся на спину, смотрел на Ваню как Нала на Симбу. Всё это было до смешного глупо и нелепо, но Дима в этой нелепости всё больше замечал искренности, живых и приятных эмоций. Ничего дурного. — Жопа у тебя нормальная, — сказал Ваня, стаскивая с него шорты. — Станок, на котором пахать и пахать от души. — Охуительные комплименты, у Браги научился? — Ну, блядь, ещё было бы не научиться в окружении таких маэстро. — Цени. Цени корни, — засмеялся Дима, и Ваня больно ущипнул его под животом. — Не пизди хуйни, молчи вообще, — с серьёзным видом выдал Ваня. — Мазюкало ты где держишь? — Бля, далеко. Пару шуток про то, где Дима держит мазюкало, Дима всё-таки пропустил мимо ушей. Необходимость эта в чём-то дополнительном, не только в хуе и дырке, тоже вызывала смущение. Хотя смазка не бывала лишней и во время секса с девчонками, сейчас всё равно было другое ощущение, более нервное. Дима, чтобы уберечь себя от лишних напоминаний и ассоциаций, держал смазку в шкафчике с бытовой химией. Ваня нашёл её сам, недолго возмущался, что Дима нужное прячет в такие неподходящие места. — Чо, другой не было? Что это за пидорасня такая-то? — Ваня нахмуренно уставился на розовый флакончик от Контекс с надписью ROMANTIC. — А что не так? Раскинутые ноги Дима держал полусогнутыми и вообще, наверное, так никогда и не мог нормально расслабиться, как получалось у Вани. Всё равно в теле оставалась скованность, некая боязнь, но Дима не сказал бы, что ему не нравилось. Ему нравилось быть с Ваней, ебаться с Ваней, даже подставляться Ване. Дима думал, что как и с Ваниными сменами настроения, спокойное принятие всего происходившего было только делом времени. — Вечно ты молчишь, — проговорил Ваня, прилепившись уже совсем голый к Диме. — Вот как можно что-то выяснить? Вдруг ты тут страдаешь? Он просунул в Диму сразу несколько пальцев — неприятно-скользких, но тонких и осторожных. — А чо... мне тебе сказать? — у Димы уже заплетался язык, и говорить получалось только с долгими паузами. — Ну, типа, нормас? — Блядь, да даже не знаю, — Дима покосился на собственный член, от тяжести прижавшийся к животу. Ваня всхлипнул, ткнувшись Диме губами в щёку, прижался твёрдым членом к Диминому бёдру и принялся тереться об него. Он неспеша тёрся и так же трахал его пальцами, и Дима млел, позволяя Ване творить всё, что он хочет. У Вани был не очень большой, во всех отношениях средний член, и если Диму было хорошо расслабить, то он легко проскальзывал внутрь. Дима охнул, прикрыл глаза, когда Ваня, нацепив презерватив, наконец вставил ему и прижался животом к Диминому члену. — Не отходишь в мир иной? — криво улыбнулся Ваня, но в разрез своим дурацким интонациям нежно погладил Диму по вспотевшей груди. — Нифига, — хрипло отозвался он. — Прям, типа, стяни ебло уже, окей? — Диме пришлось несколько раз прокашляться, чтобы договорить. Насколько Ваня неторопливо к нему всегда лез ласкаться, настолько же он потом быстро трахался. Жадно целовался, мазал губами по Диминой бороде, стонал громче, чем сам Дима, потом всегда ходил с немного покрасневшими раздразнёнными губами. Он так оставил несколько раз Диме маленькие, но тёмные-тёмные засосы, больше похожие на синячки от того, что слишком сильно и резко почесался. Ване нравилось говорить всякую ерунду вроде “бля, ну кто б подумал, что быть пидорасом может быть так охуенно. Вот ты знал? Не знал ты нихуя”. Чего Дима не знал, так это как Ваню хватало на полноценные предложения. Самого Диму вело, и он чаще молчал, дрочил себе, когда чувствовал, что больше терпеть уже не может и вот-вот спустит. Кончал он всегда последним, когда Ваня вытаскивал у него член и приставал со своими поцелуями, от которых уже болели губы. Дима так лениво нежился, вяло целовался, думая о том, что придётся вставать мыться, менять постель, ехать на ивент и ещё потом что-то да делать. Полчаса у них, может, ещё было, может, немножко больше. До телефона было лень дотягиваться. Когда Дима о нём подумал, то телефон как раз затрезвонил. — Ну кто это ещё, блядь, — Ваня поднял голову с Диминого плеча и прислушался. — Ванька, наверное. Софин, — Дима накинул на них одеяло, которое сбилось под ним. — Я не сказал никому, что не приеду. Ищут. Потом зазвонил и Ванин телефон. — Ну и пошли они нахуй. Подождут. Куда им деться. — Резонно. — Ты не спи только. Бесит тебя будить. Ваня, подперев голову рукой, лежал боком и смотрел на Диму. На груди у него поблёскивал серебряный крестик. — Не засну, если хуйню какую-нибудь расскажешь. Ваня, конечно, сначала шлёпнул его по плечу, потому что “хуйню” он не рассказывал, а потом развернулся о том, какие нерадивые соседи попались ему в самолёте.