***
Он не ожидал такого поворота событий. Он не ожидал, что кто-то поставит под сомнение его авторитет в вопросах Зла. Сверля бешенным взглядом спину Гнарла и понимая, что тот радуется, предыдущий Повелитель, затаившийся в одном из самых ленивых прихвостней, который всегда оставался в запасе, чуть ли не давился желчью. «В твоих силах было уничтожить этот кусок помоев, а не давать ему убежище!» — гремела единственная мысль о недавнем решении нынешнего Повелителя. Этот самоуверенный шкаф все же пробрался в лесную чащу к корням, но самым обидным оставалось то, что он почти не прикладывал к тому никаких усилий. Он, собрав в кучку самых живучих бурых воинов, при помощи дощечки катал от одного угла к другому Мелвина, снося перед собой все преграды; оставляя после себя лишь сгустки жира и страшное эхо чавканья. Как Батяня с долгим опытом правления, Злой Дед долгое время продумывал многоходовочку. Еще задолго до того, как от его Башни Зла остались руины, сразу понял, кто ему поможет ее восстановить. Он помнил каждого героя, что пришел проявить себя в борьбе с ним. Нынешний «батянезаменитель» был обычным мельником, который по доброте душевной согласился примкнуть к отряду героев. Но он должен следовать плану, а не добавлять еще больше проблем! — Оберо-оон, пора просыпаться! Время позднее! — тем временем орал во всю глотку все тот же синий, стоя напротив короля эльфов. Повелитель же, размахивая булавой, метелил его кошмары, изредка поджигая особо навязчивые. Мелвин притомился. Он больше не хотел кушать, но и идти дальше не мог. За последние сутки он проглотил стольких врагов своего нового лучшего друга, что впервые в своей жизни ощущал легкость. Кажется, Повелитель не соврал, сказав, что диета подействует. Мелвин чувствовал себя воздушным шариком, а те бешенные единороги, которых он сожрал буквально десять минут назад, были на вкус как зефирки. Он даже не жалел о том, что не совершил ни единой попытки зажевать какого-нибудь прихвостня. Те, кстати, кряхтели, но удерживали его тушку, готовясь нанести следующий удар по очередному корню. Мелвин размышлял о Бездне, о том, сколько там осталось вкусняшек, но не ощущал при этом ни грусти, ни печали. Он плохо знал Оберона, но надеялся, что все его защитники будут восхитительны на вкус. И даже проникался к нему некоторой степенью уважения. Все же, наверное, не у каждого сновидца кошмары настолько аппетитные. Толстопуза немного клонило в сон… Момент, когда его со всей силы толкнули на корень, он пропустил. — Вот, погоди, от зомби он будет нос воротить, — злился Злой Дед, наблюдая за тем, как Повелитель под радостные визги прихвостней нанес последний удар по белобрысой голове вросшего в дерево эльфа. Но еще более он обозлился в тот момент, когда вместо того, чтобы продолжить идти вперед, прямиком в Королевство Гномов, Повелитель направился к очередной Бездне. В эти минуты Злой Дед затаил хамство. Та сторона встретила путешественников все тем же ярко-красным цветом. Повелитель вновь притормозил отряд, чтобы как следует рассмотреть подробности. Мелвин, который до этого сонно щурил глаза, все же смог раскрыть их шире. Гнарл, все это время больше сосредоточенный на распорядке злых дел, радостно воскликнул, чуть не поперхнувшись слюной: — Эльфов больше не будет? Ой ти… Радость-то какая! — тактично замалчивая, что у гномов-милитаристов как раз и остались последние живые представители данной расы. Как старый слуга всех Повелителей когда-либо существовавших в Башне, он презирал их всю свою жизнь. Правда, сказать почему не мог. Или не помнил. Или он так решил еще в те славные деньки, когда был рядовым прихвостнем. Возможно, эта ненависть была подобна тем впечатлениям, которые испытывали первобытные люди, натыкаясь на соседнее племя, а, может быть, подобные чувства в нем укрепились просто так. Потому он не спешил подгонять Повелителя наведываться в гномьи земли. Остроухие человечки между тем, подняв лапки к верху и воя что-то горестное, словно им вырывали их белые волосики, бегали кругами по сцене. И единственным зрителем этого ужасающего действа был Оберон, который по-прежнему не мог проснуться и услышать тех оскорбительных стихов о Матери-Богине, что, наверное, целыми днями слагали гномы во славу Трактора Голдо. Мелвин вдруг громко всхлипнул. — Толстопуз, чего ты нюни распустил? — поинтересовался синий прихвостень. Повелитель же выглядел обеспокоенным. Госпожа Роза не так давно обосновавшаяся в одной из комнат его замка, учила его быть вежливым, а также советовала беречь друзей. Пускай и неповоротливых пухляшей, мечтающих похудеть. — Я не смогу съесть трактор, — удрученно проговорил полурослик. Синий прихвостень, услышав это, повернулся к Повелителю и пожал плечами. Повелитель тоже пожал плечами, но предложил переводчику произнести следующее: — Тебе не нужно есть трактор, Мелвин. Я предлагаю сразу обрушить стенку, которая отделяет нас от Туманного, а после оттащить его в Кутеж. Твои хоббиты сыграют ему что-нибудь веселое и бодрящее, тогда, думаю, трактор сам развалится на куски. Оберон же все равно спит. Ты лучше проглатывай скелеты. Тренируйся. В Небесной Обители мы встречали почти такие же. Гнарл лишь тяжело вздохнул, а вот Злой Дед, слыша подобную тактику, чуть ли не разрывался на части: «Что за слюнтяй! Как черта ты себе позволяешь?!» И злился он так сильно, что Повелитель даже чуть подпрыгнул, когда услышал как Трынчак, в котором все это время и прятался Дед, вдруг со всей силы ударил балалайкой о пол. Подозрений не вызвало. А жаль. Ведь когда началась драка, Повелитель, не досчитываясь одного воина, особо по-злому грустил, думая, что Трынчака кто-то задавил по глупости. Да, ну отвесил он ему пару люлей за пошлые песни и глупые танцы, но это же было не всерьез. А Злой Дед, до этого внимательно прослушав все стихи о Матери-Богине и запомнив каждый, всего лишь решил прямиком дойти до Забытого Божества и, не имея средств пресечь беспредел «приемника», усложнить ему задачу до максимума.***
— Удивительный колхоз. Чего они только эльфов не селекционируют? Вывели бы себе особо выносливых. Без лишних прихотей вроде потребностей общаться с деревьями… Или там, не знаю… Сделали бы их черными. Ну, чтоб уголь зря не переводить, — размышлял вслух Гнарл в то время, как прихвостни всеми силами старались перекатить Мелвина таким образом, чтоб его толстое брюшко взорвалась ровно в тот момент, когда они его подталкивали к страшному чудовищу, охраняющему проход далее, а не до этого. Синие выбегали чуть ли не каждые пять минут, чтобы воскрешать бурых, чуть слышно и с обидой проговаривая на своем прихвостническом: «Смертись, Смертись, Смертись…» Да, скучали они по этому умельцу. Вот кто бы сейчас пригодился. Наступление за наступлением. Призыв за призывом, но каменный уродец упорно не хотел проигрывать. — Мелвин, давай, сосредоточься. В твоих силах взорваться так, чтобы никто не пострадал! — махая новой саблей, говорил Повелитель, стараясь вовремя уворачиваться от выпадов и пытаясь не растерять озлобленных «карапузов», отчаянно обороняющих своего Батяню. Толстопуз поджимал пухлые губы, вспоминая здоровенных улиток, которых поедал всего десять минут назад. Зеленые, склизкие. Похожи на гороховый суп. Не чета кошмарам Туманного, который все же очнувшись, даже не вспомнил, кого создавал в своих снах. Мелвин даже взгрустнул в тот момент, но просить снова валиться в сон эльфа, который только что проснулся, наверное, как-то не вежливо. Из-за своей природной неповоротливости, лишь краем глаза Толстопуз заметил тех существ, которые могли бы заменить ему и бешенных единорогов, и призраков, но почему-то они были настолько крохотные, что даже прихвостни их не могли рассмотреть толком. Он даже расплакался в те минуты, но Повелитель Зла его утешил, предложив проглотить особо назойливых зевак Кутежа. Сейчас Мелвин понимал, что нужно вспомнить еще какие-нибудь особо редкие вкусняшки, или сквозь каменного защитника отряд вряд ли пробежит целым. Голдо, в отличие от Туманного, он знал хорошо. И никогда не одобрял его пристрастие к золоту. Он не сильно расстроился, завидев издали очередных красных, согласных его поджечь в любую минуту. Мыслями толстячок всегда где-то в иных мирах; Бездна все же оставила ощутимый отпечаток. Гнарл хмуро помалкивал, но что поделать, если неповоротливая туша не собирается обдумывать дальнейшие последствия.***
На самом деле можно долго рассказывать о том, как Повелитель бродил кругами среди павших героев, но это не так интересно как близкое знакомство с трофеями прихвостней. Каждый уничтоженный дважды король оставлял после себя различную ерунду, ничем не похожую на ту, которая, наверное, до сих пор, дожидалась чьих-нибудь когтистых ручонок в порабощенных землях на черенках от разбитых горшков и разрубленных корнях плотоядных тыкв. Самым здоровенным и интересным приобретением был, конечно же, утащенный-переутащенный Юлией монумент матери-богини. Обиднее всего было то, что самые кусючие воины не могли представить, что вилку у Мелвина отобрать не получится даже после усиленной диеты. Тихо злились, но понять ее смысла и то, зачем она нужна сыроеду, не могли. Злой Дед мог принимать решения, мог предвидеть, что Жир заключит Мир, но вот странной привязанности «приемника» к этому самому Жиру объяснить не мог. Смотря через спины товарищей на новое стихийное бедствие, он поджимал губы и хмурился, думая только о том, каким образом убедить хоть одного бурого поделиться сокровищами. — Говорила мне мама — все абсолютные монархи едут крышей, — бурчал тот, раздумывая над тем, что мельник скорее наименование деятельности, а не профессии. Мог ли знать Старый Дедушка, что от встречи с иным миром и веселой группой НЛО его отделяла всего пара недель. Прихвостни, конечно, же все знали, но помалкивали, ведь прекрасно понимали, что даже пожилое злое однажды найдет выход. Надевая на головы короны и набивая карманы добытым в походах золотом, те улыбались. А Забытые Божества на то и забытые. Их никто никогда не вспомнит.