***
Махпейкер улыбалась. Ведь она сейчас направляется к покоям повелителя. Нестерпимая Мелик-калфа после долгих уговоров все-таки разрешила ей провести эту ночь с султаном. Подойдя к дверям, девушка мило улыбнулась стражникам, несмотря на то, что им было все равно на это. — Сообщите повелителю, что я пришла, — девушка вся светилась от предвкушения встречи. — К сожалению, мы не можем пускать посетителей к повелителю, Махпейкер-хатун, — ответил один из стражников. Махпейкер насторожилась, улыбка стала чуть меньше. — Что-то случилось? — осторожно спросила фаворитка. — Наш султан Ахмед заболел и ему предстоит сложный путь к выздоровлению. Валиде-султан запретила пускать к нему кого-либо. Ступай, хатун, повелителю сейчас не до тебя. Озабоченный вид лица Махпейкер стал напуганным. Её Ахмед болен, а она ничего не может сделать, даже самое незначительное — подержать его руку в это тяжелое время.***
Махпейкер сидела на подушке и болтала с другими наложницами. Хоть тревожные мысли и не покидали её, но в такие моменты веселья и умиротворенности она забывала обо всем и хохотала вместе с другими девушками. Так и сейчас, Гюльбахар-хатун рассказывала сказки, а Махпейкер не могла сдержать смех. В гареме много девушек с разных уголков мира, и каждая знает хотя бы несколько сказок своего народа. Всегда интересно слушать рассказы о далеких краях, а если рассказчица еще дополняет свою повесть шутками, вот как Гюльбахар, так слушаешь и не наслушаешься. Но их веселье прекратилось, когда в коридоре появился Бюль-ага. Он шел тихо всхлипывая и, увидев веселых наложниц, начал причитать. — Ты посмотри, вместо того, чтобы работать они сидят и развлекаются! — начал он. — Сидят, хохочут тут! — А что, не работать же нам постоянно, мы и отдохнуть хотим, посмеяться от души! — ответила Гюльбахар. Рассерженный Бюль-ага подошел к побледневшей Гюльбахар, которая только сейчас поняла свою ошибку. — Слушайте все! Только что наш великий падишах Ахмед Хазретлери покинул этот мир и отправился в рай, — сердитым тоном ответил он. — Какие могут быть развлечения?! Махпейкер застыла в одной позе. Сначала она не поверила словам Бюль-аги, но с каждым мигом осознание горя становилось более четче. Её мир рухнул. Её Ахмед, её радость и счастье, умер. Больше он не назовет ее «моя Махпейкер», не прижмет к себе, чтобы нежно поцеловать. Девушка надеялась, что это всего лишь ночной кошмар, поэтому уставилась в одну точку и желала поскорее проснуться. Но это был не сон. Перешептывания наложниц только нагнетали обстановку, поэтому Махпейкер встала и пошла в свою комнату, чтобы попытаться успокоиться и переодеться в траурную одежду. Но не успела наложница пройти и десяти шагов, как упала. — Чего уставились, помогите! Позовите лекаря, она потеряла сознание! — голос Бюль-аги был последним, что услышала Махпейкер перед тем, как провалиться в сон.***
Махпейкер лежала на кровати в своей комнате, уткнувшись лицом в подушку. Её щеки были мокрыми от слез, а волосы растрепанными. Лекари сказали, что нужно провести день в кровати, но у неё и не было желания вставать с постели. Внезапно дверь открылась и внутрь зашел человек. Девушка спохватилась и сразу же встала. Только вытерев слезы, с её глаз спала пелена, и она увидела перед собой Валиде Хандан-султан. В её руках находилась деревянная коробка, которая привлекла внимание наложницы. — Махпейкер, всем уже известно о нашем горе. Весть уже разошлась по столице, — начала султанша. — Я знаю как дорожил тобой мой сын, поэтому решила навестить тебя, чтобы лично уведомить. — О чем уведомить, султанша? — голос девушки дрожал. — Незадолго до того, как мой сын заболел, он приказал дворцовому мастеру сделать ожерелье для тебя. Я решила принести его лично, — промолвила госпожа. Валиде-султан протянула коробку Махпейкер. Та не сдержалась, и несколько слезинок скатились по щеке. Взяв коробку, она посмотрела на госпожу умоляющими глазами. — Султанша, что с нами будет? — смущенно спросила девушка. — Завтра прибудет Халиме-султан с шехзаде Мустафой. Меня как прошлую Валиде-султан, а ещё гарем Ахмеда вышлют в старый дворец. Некрасивые, по мнению Халиме, девушки тоже там окажутся. Некоторых наложниц выдадут замуж за пашей, чтобы обеспечить верных слуг новому султану. Но тебе как особой любимице султана это не грозит, — султанша на миг замолкла и пристально посмотрела на собеседницу: — Тебя что-то тревожит, Махпейкер? Девушка не сразу отчаялась спросить, но все же пересилила неуверенность перед госпожой. — Простите мое любопытство, султанша, но что будет с беременной Махфируз-хатун? — с тревогой спросила она. Фаворитка заметила, как Хандан-султан посмутнела. Видимо, она не хотела напоминать себе об этом. — Я уверена, что Халиме-султан убьет её сразу же по приезду в столицу. Ведь если родится мальчик, то он будет угрозой для нового султана, — произнесла она. — А с чего это ты интересуешься её судьбой? Насколько я знаю, вы не очень хорошо ладили после того, как стало известно о её беременности. — Это горе стерло обиды между нами и очень сблизило нас, султанша, — нерешительно ответила девушка. Госпожа печально вздохнула и кивнула головой. — Собирайся, Махпейкер. Завтра будет некогда, — заключила Валиде-султан. Госпожа вышла из комнаты, а Махпейкер смиренно поклонилась. Как только дверь закрылась, девушка тут же подбежала к зеркалу и открыла коробку. Внутри лежало ожерелье из оранжевого камня. Наложница не разбиралась в драгоценностях, но по пышному виду украшения могла сделать вывод, что ожерелье действительно было очень дорогостоящим. Надев украшение, Махпейкер мимовольно взглянула на стол, где лежали предыдущие подарки Ахмеда. — Почему ты нас покинул, Ахмед? — прошептала девушка и взглянула на себя в зеркале. Камни ожерелья были такого же цвета, как и волосы Махпейкер. От этого она села на кровать и зарыдала, понимая, что больше никогда ей не суждено снова обрадоваться подарку Ахмеда.***
Махпейкер сидела в карете у окна. Её взгляд держался за знакомые места, дворец и его окрестности, но вот уже и он скрылся из виду. Девушка отдернула шторку и закрыла глаза, сдерживая слезы. Но чем дальше наложница отдалялась от столицы, тем сильнее печаль окутывала её. Случайно ее глаза скользнули по окну, и девушка увидела, как в окне мелькнуло отражение её ожерелья, которое было последним подарком султана. Это снова ненадолго вернуло ее в былые времена, когда Ахмед одаривал ее подарками. Но затем в мыслях фаворитки промелькнуло то, при каких обстоятельствах она получила последний его последний подарок. В конце-концов, она не выдержала и заплакала. Тут же на неё устремились три пары заботливых глаз. Гюльбахар, которая сидела рядом, сразу же обняла подругу. — Махпейкер, я знаю, что тебе сейчас очень плохо, — сказала она, — Но ты сильная, ты должна держаться. Султана Ахмеда ты слезами не вернешь. Сидевшие напротив Айше и Фатьма с сочувствием посмотрели на приятельницу и сжали её руку. Они были ещё совсем юными и находились в гареме только несколько месяцев. Девушки плохо знали язык, поэтому никак по-другому выразить свою заботу не могли. Махпейкер перестала плакать и лишь шмыгала носом, постепенно успокаиваясь. Гюльбахар быстро смекнула и достала платок из кармана и предложила его подруге: — Возьми, Махпейкер, — сказала она, а затем, когда подруга высморкалась, интригующим голосом добавила: — Ну что, девочки, готовы слушать продолжение моей вчерашней истории? Девушки кивнули, а Гюльбахар таким же интригующим голосом продолжила рассказ. Махпейкер внимательно слушала сказку, часто улыбаясь от шуток Гюльбахар. Девушка поняла одну важную вещь: по приезду в Старый дворец у нее начнется новая жизнь, новые интриги и она ни за что не позволит, чтобы её слёзы ещё больше укрепили статус «Дворца слез», где девушки рыдают от безысходности. Она будет сильней всех раздоров и сможет выстоять против слабости.