Прости меня за всё, что было лишним...
Капли дождя стучат по стеклу, падают на пожухлую, мёртвую траву, на серый асфальт, облизывая всё, до чего могут дотянуться, особенно дождь любит облизывать людей. Капли падают, путаются в их волосах, касаются одежды, щёк, губ, родинок на худых плечах. Дождь, он как живое существо, правда, без тела. Только трогает, но тут же это забывает, снова трогает, пока не надоест и уходит, обиженно подобрав свои пухлые бока-тучки. Для кого-то дождь — испорченные планы на «вечер», грусть, апатия, депрессивные напевы и размышления о том, что небо плачет вместе с ними. Особо грустно настроенные люди гуляют под дождём и пишут статусы, что «дождь скрывает слёзы». Наверное, это самое глупое, что может быть — прятать слёзы под дождём, как в сериалах для подростков, где все хлопают дверью, убегают прочь из дома, а затем драматично идёт дождь, герой плачет и взывает к небу, кричит, падает на колени, а вокруг грустная музыка, слёзы, сопли, полный крах всех надежд (5 букв). Как никто другой, Геката любила такую погоду, хоть и была очень брезглива к грязи, но наблюдать за этим она любила (только со стороны, не пачкаясь), даже когда имела возможность вернуться на Олимп или в Царство мёртвых, богиня сидела где-нибудь в сухом месте и смотрела на дождь: как он начинается и люди спешат спрятаться или раскрывают зонты, как он усиливается, появляется гром и молния, а потом медленно затихает. Когда темноволосая богиня имела связи с Гермесом, он любил целоваться под дождём, считая это очень романтичным — промокнуть до нитки, чтобы одежда стала липкой, но тогда ведьма всё ему прощала… Прощала эти маленькие шалости. Прекрасное время. Наверное, никто не поймёт, как тяжело богине, которая осталась без «хлеба», без друзей и знакомых — осталась одна-одинёшенька в этом большом и страшном мире, где власть имеют те, у кого есть деньги (на самом деле, непонятная вещь, за которую можно «купить» всё, что хочешь. как тут говорят? любой каприз за ваши деньги). Во времена инквизиции почти всех её умелых ведьм изловили и сожгли на кострах, а Тривия стояла в толпе зевак, поджав губы, наблюдала за этим, скрыв свой божественный лик под капюшоном и вновь исчезая в лесах, что темней крыла чёрного ворона, в чаще, полной ночных шорохов, где глухой туман заполнил тьму, обнял своими руками всё его пространство, клубясь у подножия, будто призывая войти в его объятия. Сейчас рождалось мало ведьм, сила их была не такой, как раньше. Да и к чему вспоминать былое? Стоит смахнуть всё, как пыль и думать о важном, о том, что когда-то потеряли и этого не вернуть. Не получится забыть былые дни, ведь каждый раз воспоминания зовут. Воспоминания о былом, о детстве, о первом заклинании, о маленькой метле, о старой жизни, друзьях и товарищах, которых Геката не видела очень давно. Те, кого она знала много лет, словно исчезли, но воспоминания о них есть, они живы в органе, что качает кровь по её телу. Раздался раскат грома и вновь тишина заполнила место пребывания богини, её квартирку в новом доме. Резко включился телевизор, где показывали какое-то новое шоу с молодой симпатичной ведущей Ненси Портер, её бледные губы и рыжие волосы покорили всех: «Star News» стала самой популярной программой на телевидении, где эта самая девушка берёт интервью у всех интересных личностей, составляя список от самых популярных к «не очень». Туда пригласили и Гекату, которая, удобно располагаясь в мягком кресле с лицом, полным пафоса и презрения ко всему, стала отвечать на весьма странные вопросы. Обычно было что-то типа «какую школу окончили» и прочее-прочее. А тут богиня даже засомневалась, что перед ней сидит не какая-нибудь просвещённая. Колдовской силы в ней не было, а дерьма в характере и ауре было на целую армию троянцев. — Скажите, а почему вы выбрали псевдонимом имя древнегреческой богини? — Нэнси посмотрела в камеру, поправив съехавшие на нос очки. — Ведь греческое язычество давно ушло в прошлое и осталось лишь на уровне мифов, в которые всё равно не верит никто, кроме, разве что, безумцев. —…наверное, мой удел — сравнивать себя с теми, кем бы я хотела быть, да и чего греха таить, я очень похожа на богиню, — ведьма пропустила смешок, закинув ногу на ногу. — А зачем верить, если можно просто стать для кого-то богиней, такой же яркой и прекрасной, вы об этом не думали? — И правда, — явно не ожидая такого ответа, девушка растерялась и устремила взгляд в примерный сценарий, кусая губы. — А как вы относитесь к тому, что греческий культ давно пережил себя, ушёл в прошлое и на его месте теперь христианство и другие мировые религии? — Это, наверное, невероятно грустно, когда-то, что тебе нравится, что тебе очень близко, уходит далеко назад, забывается, рассыпается песком. Я бы хотела, чтобы всё вернулось и было, как раньше, былое могущество, трепет перед одним только именем, а не это — вера в Библию, Иисус, Дева Мария… Как по мне, раньше было лучше, ведь там, — ведьма выдержала паузу, — не было такого произвола, как сейчас. Были кровавые войны, жертвы богам, все верили и пресмыкались. — А как это… раньше? Вернуться к тому, с чего начали? К идолопоклонничеству, язычеству? Вновь строить храмы и приносить жертвы, жить в страхе, что какие-то «боги» нашлют на нас кару свою? Вы, конечно, извините, но это глупые фантазии больного человека, — задыхаясь от возмущения, говорила ведущая. — Может вы и правы, — тихо посмеялась богиня, прикрывая глаза, — но Вас, Нэнси, я бы в первую очередь принесла в жертву. Геката выключила телевизор, бросив пульт на диван. Богиня зачесала назад волосы и села на пол, обняв колени. Стало очень тоскливо. Потому что ведьма и правда скучала по дому. ПО ДОМУ! Где в цветущих садах, раскинувшихся по всей территории Олимпа, можно несколько дней бродить, наслаждаясь тишиной. Или в Царстве мёртвых можно посидеть на берегу реки Стикс, устремив усталый взгляд на мёртвую воду. Нахлынувшие воспоминания душили. — Когда-то я была великой богиней, которая могла всё, а теперь я словно испуганный зверёк, загнанный в угол… Во что превратилась икона ведьм, от одного имени которой люди лишались чувств? Я творила произвол, мне в жертву приносили столько всего, тогда я чувствовала себя живой, а это бессмертие… Для чего оно? Какой в этом смысл… Тщетно всё. Сдохнем все в канаве всё равно… А я превратидась какую-то сопливую девчонку, которая поёт бессмысленные песни и снимается в бессмысленных сериалах за бессмысленные деньги, отвечает на бессмысленные телефонные звонки, вместо того, чтобы летать на метле, наводить страх и ужас на людей… Иногда ей помогали разговоры с собой, чтобы понять, что из любой ситуации есть выход. Долгие рассуждения о том, что было, о том, что будет прервал телефонный звонок менеджера, который выстраивал график выступлений, всегда знал, где и как можно срубить побольше денег. На самом деле, люди были не такими уж и плохими, правда глупы. Лгут и верят этому сами, обманывают себя, тонут в пучине своих чувств, долгов и кредитов, загоняя себя в петлю, пьют, пытаясь утопить в стакане горе, делают столько всякой ерунды, что иногда хочется спросить: «а в чём счастье?» Да и в такой-то жизни есть ли оно? Геката берёт в руки телефон и нажимает на «ответить», как из трубки тут же доносится бодрый голос менеджера: — Тик-так, дорогуша, собирайся, тут тако-о-о-ое событие! О-го-го! Так что давай! Время не ждёт! — Что случилось? — хрипло отозвалась ведьма, безучастно зевнув. — Тебя, как такую мега-популярную девулю пригласили на званный ужин к одному очень богатому человеку! Он восхищён тобой и, по секрету, хочет, чтобы ты стала его женой! Так что давай, дорогая, собирайся! Там будет много гостей! Ты поразишь всех платьем, которое я для тебя приготовил! Оно в греческом стиле! Такое расчудесное! К тебе едет платье и визажист с парикмахером, поэтому жди их! Сердце ёкнуло и состояние стало такое, что лучше не покидать квартиру ближайшие две сотни лет. Но, пересилив себя, богиня поднялась на ноги и подошла к окну, за которым всё ещё шёл дождь. — Званый ужин… Снова какой-нибудь одноногий, одноглазый лысый старый карлик, у которого из выпирающих частей только нос и живот, который будет весь вечер подкатывать ко мне своим миллиметровым писюнчиком, предлагая несмертные богатства за то, что я к нему прикоснусь своими божественными руками… — Геката села на подоконник и закурила, устало прикрыв глаза. Уже через несколько минут в квартире был целый отряд визажистов-парикмахеров, которые быстро накрасили богиню, прочитали лекцию о вреде курения и возможных последствиях, сообразили ей нечто внятное на голове, что можно было бы назвать в простонародье «причёской», предварительно посушив, выпрямив и залачив, ведь волосы — не крылья лебедя, она их не расправит и не полетит. И вскоре она оказалась на крыльце огромного особняка, чтобы рассмотреть который, нужно было так голову запрокинуть назад, что человеческое тело на это, увы, не способно. Чудесный вечер, живая музыка, закуски. Но Геката не хотела всего этого, она хотела поскорее уйти, поэтому, мило улыбаясь, поспешила к выходу, как её перехватила сильная рука менеджера, который затянул богиню в танец, крепко обнимая за талию: — Дорогая, ты куда это пошла? — Я нехорошо себя чувствую, мне нужно домой, — богиня выдохнула, двигаясь в такт музыке. — Не стоит мне врать, — мужчина посмотрел на её лицо. — Выйдем на балкон? — Хорошо, пошли, если тебе это так нужно, — ведьма безучастно посмотрела в его глаза. Мужчина мягко улыбнулся, ведя богиню за талию. Он считал себя идеалом мужчины потому, что имел всё, что хотел, кроме одного — Гекаты, которая ну никак не отвечала на его флирт, лишь это не давало несчастному менеджеру Тристану Скадински спать холодными ночами в объятиях очередной жгучей красотки. Почему она не обращает внимания на него? Ну почему?! А ведь не любовью мается менеджер, а местью. Он был лишь завербованным правительственным агентом, целью которого было поймать древнее существо — бога или богиню — и доставить в недавно открывшуюся клинику «Олимп» с целью уничтожения. Он с самого начала сомневался в том, что Алиса Миллер (якобы настоящее имя) настоящий человек, он пробил её по базам и не нашёл ничего, кроме того, что её родители погибли, в авиакатастрофе, а она одна из сотни человек осталась жива после падения с высоты. Тристан вынашивал план, а этот званый ужин — лишь формальность и все люди здесь такие же, как он — агенты правительственной службы. — Что ты мне хочешь сказать? — Тривия подошла к ограждению, устремив пристальный взгляд изумрудных глаз на другие особняки, подобные этому. — Да, дорогая, я хочу тебе сказать, — мужчина достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и приставил к её спине, сняв с предохранителя. — Я знаю, кто ты. — И кто же я? — богиня усмехнулась. — Ты Тривия или Геката, ведьма, колдунья, провидица. Самая, что ни есть, настоящая греческая богиня лунного света, преисподней, всего таинственного, магии и колдовства. Ты богиня ведьм, ядовитых растений и прочих колдовских атрибутов. Олицетворяешь главным образом грозные силы природы… — Думаешь, что обычные пули мне навредят? — Глупая богиня трёх дорог, — он посмеялся. — Это палладий. Убить не убьёт, но пыл твой умерит. — И ты думаешь, что смож… Не дав договорить, мужчина выстрелил. Тело рассыпалось чёрным песком с блестящей сверху этой горсти пулей, а сзади послышался смех. Целая и невредимая, Геката сидела на карнизе крыши. — Думаешь, что сможешь обхитрить меня? — У меня есть туз в рукаве, — Тристан снова навёл на неё пистолет.***
Крутятся колёса инвалидной коляски, слепит белый свет ламп, что противно мигают от перенапряжения. Белые стены, люди в белых халатах, бесконечный коридор с бесконечным множеством дверей. Потухший взгляд некогда изумрудных глаз, тонкие, бледные губы вытянуты в одну полоску, на ней какая-то тряпка с номером, а на тонких запястьях и щиколотках браслеты, словно кандалы звенят. Перед глазами всё расплывается, как и лицо врача, шевелятся губы и дело не в совести, а в подлости мира, глаза его отливают тусклым золотом. Причина тому таится в голосе, заполнившем голову голосе, его голосе. Что же с ней произошло? Тривия смотрит на свои руки, а видит лишь номер «006». — Кто я? — Вы Алиса Миллер. — Я ничего не помню… — Не волнуйтесь. Это лечится.