Подарок

Юра никогда не готовит сам. То ли из-за своего нежелания этого делать, то ли из-за того, что он пьет слишком много пива, а пиво — это самый настоящий хлеб. На кухне он по привычке всегда идет к холодильнику, открывая его и доставая очередную бутылку. Еда у него в холодильнике, конечно, тоже есть, на случай необходимых перекусов, но не больше. Все таки пища из очередной забегаловки с доставкой была вариантом на все времена Иногда он заскакивает к Олегу, и тот готовит что-нибудь невообразимо вкусное. В такие моменты Юра понимает, что домашняя еда может быть гораздо вкуснее, если она приготовлена руками человека, который посещает кухню не только из-за пива в холодильнике. Но Юра соврет, если скажет, что приезжает к Олегу только поесть, ведь кулинарная рубрика из воздуха не появится, да и Друже, кажется, совсем не против этого шоу. Олегу потребовалось время, чтобы привыкнуть к Юре: к его манере говорить, к слишком пошлым и неуместным шуткам, к резким высказываниям, но, несмотря весь этот образ слишком шумного и вспыльчивого человека, чем-то он бесконечно цеплял Обломова. Олег видел в нем что-то светлое, способное дарить людям улыбку, и поэтому при очередной нелепой шутки он лишь закатывает глаза и продолжает готовить. Юра заполняет кухню. Иногда он рвется помочь в готовке, но от пьяного Хованского мало пользы, да и если честно, даже больше вреда. Олег привык быть один на кухне, если не считать Костю, привык готовить для себя и еще реже для них с оператором, все же тот слишком занят и почти сразу после окончания съемок уезжает домой. Но с приходом Юры в его жизнь готовить он стал как минимум на троих. На кухне Олег чувствует себя ангелом хранителем, который опекает Юру от верной опасности в виде кипятка, острого ножа и прочих кухонных принадлежностей, а чтобы уберечь своего подопечного — Обломов всегда дает тому что-нибудь нарезать, ведь Юра режет со скоростью улитки, и за это время Олег всегда успевает сделать все остальное. Иногда это сильно забавляет его оператора, и он всегда подшучивает после снятого про нелепость и милость сложившейся ситуации, а Олег и не обижается. Юра же в это время уже слишком пьян для понимания ситуации. — Я вижу в нем что-то хорошее, — в одном из выпусков говорит Олег, — что-то, что может нести людям добро. Правда, он сам этого не видит. — Бля, Олег, я ощущаю себя внуком у бабушки, — и Олег видит, как тот краснеет и улыбается, снимая рождественский колпак. Юра милый в каких-то аспектах, так иногда думает Олег. Думает, наверное, слишком часто, когда тот снова приходит к нему. После двух снятых обзоров Юра всегда напивается в хлам, особенно если он приносит что-нибудь покрепче пива. Тогда его увозит домой Костя или он сам заказывает такси. Олег же, чувствуя ответственность за него, доводит Хованского до машины и заботливо отдает ему рюкзак или в пакет с оставшейся едой. В такие моменты он и вправду думает, что превращается в бабушку. А Юра на утро следующего дня думает о том, как же он благодарен Обломову. — Олег, ты слишком светлый человек, — говорит Юра. — Да ладно тебе, ты утрируешь, — отвечает Олег. А Хованский и не настаивает, потому что знает, что Олег никогда не признает этого. За последние несколько месяцев он слишком хорошо его узнал. Каждую привычку, каждое действие, особенно на кухне. Вот он снова стоит с бутылкой пива в руке, а Олег почти невесомо орудует ножом, еле заметно касаясь его плеча или прижимаясь к нему со спины, чтобы достать что-то. В такие моменты Юра благодарен судьбе, что смог оказаться здесь, в такие моменты он слишком пьян и хмельно улыбается на слова Олега, забывая про камеру, которая предательски ловит этот взгляд и улыбку. Олег видит. Пускай не сразу, а на монтаже, ставя на паузу определённые моменты, но видит довольно отчетливо этот взгляд. Особенно после случайно вырвавшегося изо рта Олега «дорогой» в сторону Юры, конечно, не в том самом контексте. — Извини, Олег, но мне нужно бежать, — и оператор исчезает из его квартиры, оставляя пьяного Юру с ним один на один. — Юр, такси, — предлагает он телефон, но его не принимают. — А мне можно остаться? — как-то по-детски спрашивает он. — Ну, в плане, я тебе не сильно карму испорчу своим присутствием? — Да не, я как бы не против, — чешет затылок Олег, — но со спальным местом проблема. — Чувак, этот диван уже стал моим другом, — Юра хлопает по дивану. — Ладно, сейчас принесу чем укрыться. Найдя какой-то тоненький плед, Олег вспоминает, что в гостиной отопление работает несколько хуже, чем у него в спальне, и отдает свой толстый плед Юре. Правда, тот уже не благодарит и тихо сопит куда-то в подушку. Олег сочтет это за благодарность. Он аккуратно накрывает Хованского пледом и забирает из его рук опустевшую банку из-под пива. Сейчас, когда из Юры не вырываются пошлые и аморальные речи, он выглядит вполне невинным, и Олег треплет его по голове, а потом идет к себе в спальню. Почти поцеловал, думает Олег, но списывает это на алкоголь и засыпает. А на утро Юре приходит гениальная мысль о совместном новогоднем стриме и похмелье. На новогоднем стриме Олег убивается в хлам, но все же остаётся трезвее Юры. Остатки здравого смысла все еще дают о себе знать, несмотря на количество выпитого алкоголя. В ту новогоднюю ночь Юра снова остается у него, потому новый год праздновать с близкими люди гораздо веселее, чем одному дома с заказанной пищей и пивом. — Олег, а то, что ты сказал тогда, - это правда или для видео? — запинаясь, спрашивает Юра, сидя на диване. — Что именно? — Ну, про то, что ты видишь во мне что-то хорошее, — продолжает Юра, ставя пустую бутылку на пол к другим. — Правда, — отвечает Олег, он тщетно пытается убрать со стола, но вскоре решает, что оставит это на завтра, — а что? — Да так, решил узнать, не передумал ли ты. — Я дам тебе знать, если это случится. — Не сомневаюсь, — улыбнувшись, сказал Юра. — А если я попрошу кое-что сделать для меня — сделаешь? — Ну, чувак, смотря что, конечно, — Олег посмотрел на Юру, тот пододвинулся на край дивана, еле покачиваясь. — Поцелуй, — он старается говорить как можно увереннее, но поймав удивленный и не до конца понимающий взгляд Олега, быстро добавляет. — Бля, ну в плане, новый год, подарки, все дела. Если выгонишь — пойму. Пожалею, крутится в голове у Олега, но алкоголь уносит в бурный танец эту мысль, и он наклоняется, почти садится на корточки как можно ближе к Юре и целует. Медленно, сначала нерешительно даря легкое прикосновение чужим губам и только затем углубляя поцелуй. — Блять, — Юра выдыхает куда в плечо Олега и туда же кладет голову. — Кто же меня за язык тянул. — Ну, сейчас это был я, — выпуская легкий смешок говорит Олег, окончательно садясь на корточки перед Юрой. Голова последнего все также лежит у него на плече. — Моя школа, растешь. — У меня был достойный учитель, — улыбается Олег. — Так что дальше? — Да хуй знает, чувак, — Юра поднимает голову, — но я тут подумал, раз этот год — год петуха, то хули нет, но это типа от тебя зависит. — Не перекладывай, пожалуйста, ответственность на других. — А я не святой Олег, мне можно, — улыбается Юра, и Олег думает, что он тоже далеко не святой. — Я, бля, так напился, пиздец, — констатирует факт Юра, голова его, кажется, весит больше фунта свинца. — Горе ты, — выдыхает Олег. Он вообще привык подставлять свое плечо ему, когда тот в стельку пьян. Но здесь нельзя было обойтись один плечом. — Иди сюда. Обломов закидывает руку Юры себе на плечо, обхватив его поясницу и поднявшись в полный рост, поволок Юру в спальню. Диван был явно не пригоден для сна, кто-то очень неплохо так пролил на него половину содержимого бутылки пива во время стрима. Скинув Юру на кровать, он слышит ругательство вместо слов благодарности, но все это уже не так важно. Алкоголь все сильнее давит на голову. — Мог бы и полегче. Олег, — зовет его Юра, — останься. — Ты дурак, у меня только одна кровать, конечно, я останусь. И лучше бы Олег спал на промокшем и провонявшем пивом диване, чем в одной кровати с Юрой. Он почти не выспался, и причиной тому был то храп, откровенно громкий (пускай и не долгий), критически маленькое пространство для сна (а Олег привык спать один), а еще руки (руки Юры, которые постоянно забирались на его поясницу или оплетали его грудную клетку со спины). Но под утро он все же уснул. Пробуждение далось тяжело, в конце концов, Олег пил не так часто и вел почти здоровый образ жизни. Калории после славных обзоров всегда уходили в спортзале, но сегодня его встретило похмелье, не убивающие, но заставляющие поваляться в кровати еще минут так двадцать, если не больше. Юра лежал на самом краю кровати на противоположной стороне, забрав все одеяло себе. Это, кстати, и стало причиной пробуждения Олега: в квартире на утро становится неприятно холодно, несмотря на отопление. Но все же он встал и благополучно добрался до ванной. В зеркале он привычно посмотрел на себя — такого неряшливого с недельной щетиной и с небольшим отеком лица. — Прекрасно. Приняв душ и умывшись холодной водой, он все же приводит себя, а после и квартиру в божеский вид. И лишь одна деталь остается неизменной — это Юра, лежащий на его кровати. Время пять часов и Олег серьезно начинает думать, а не закончилось терпение печени Юры прямо у него дома, но тот все сопел в подушку и, кажется, сегодня вообще не собирался просыпаться. — Как встретишь новый год, так его и проведёшь, — невольно говорит Олег. Из оставшихся ингредиентов он накрошил легкий салат, из хлеба и сыра несколько горячих бутербродов, по привычке делая несколько больше, чем надо ему одному. Однако сегодня остается только он и спяший Юра. — Ебаааать, — слышится протяжный полустон Юры и, кажется, Олег не будет обедать один. — Помочь? — кричит в ответ Олег, он почти закончил делать будерброды и убирать со стола все лишнее. — Я сам, — гордо заявил Юра и буквально через несколько минут появился таки в дверном проеме весь помятый и сонный. — Ты, блять, во сколько встал? — Час назад плюс минус тридцать минут. Завтракать, — начал Олег, но, посмотрев на часы, стушевался, — Кушать будешь? — Да, люблю твою стряпню, а… — начал было Юра садясь за барную стойку, но Олег его прервал. — Пива нет, Юр, — выдохнул Олег и поставил перед ним кружку с горячим зеленым чаем. — Мы вчера все запасы опустошили, так что пей чай и трезвей. — А я трезв, — уверенно сказал Юра. — Я выпил не намного больше твоего, прошу заметить. — Но все же больше. — Совсем чуть-чуть, я, конечно, заядлый алкоголик, но память мне еще не отшибло. — Не отшибло, говоришь, — поворачиваясь, говорит Олег и ставит на стол приготовленные им блюда. — Тогда ответь мне на один вопрос, пожалуйста. — Про вчерашнее хочешь узнать? — ответом служит кивок. — Бля, ну ты и безжалостный, Олег, зачем же ты так со мной с самого утра? — Не привык откладывать важные дела на потом. Это как пицца, надо есть горячей. — Тогда тебе следовало бы спросить меня об этом вчера, когда сыр еще тянулся. — Ты был чересчур пьян, чтобы нормально ответить. — Может быть и так, — пожал плечами Хованский и отпил немного чая, закусив бутербродом. — Никогда не подумал бы, что придется объяснять то, что я сделал по пьяни. — Так и? — Я ебу, если честно. Ну не знаю, что мною тогда движело, — он отпил еще немного чая из своей кружки. — Это я к тому, что иногда даже я не могу объяснить то, что со мной происходит. — Помочь разобраться? — спрашивает Олег, не надеясь на ответ. — Будь добр, — улыбнувшись, говорит Юра, доедая свой бутерброд. Год обещает быть веселым.