Она и он

       Если бы ее когда-нибудь попросили объяснить, с чего все началось, она бы неуверенно покосилась на любопытствующего, нервно закусила губу и попросила бы минутку на то, чтобы обдумать все и подобрать точнее слова. Выждала бы время, витая где-то в закромах своего мира, а потом бы сбивчиво начала рассказ о том, что именно сумело привнести в ее жизнь новые краски.        Она умела притворяться, лицемерить, ломать комедию, но лгать в лицо получалось уж слишком из рук вон плохо. Прекрасно осознавая в себе подобную черту, она предпочитала игры в прятки именно в Интернете, где так просто и одновременно чертовски сложно быть абсолютно другим человеком. Отдалиться от такой ненавидимой личности.        Она всегда себя считала ужасной слабачкой, не умеющей ладить с окружающими.        Да, социальные сети, анонимные форумы, ресурсы, разбитые по интересам, постепенно дарили ей новые черты, преображая, меняя на глазах ее образ в воображении зрителей. Для них она была фантомом, который многие принимали за реальность, рисуя в своей голове абсолютно другого человека.        Этот человек был ее частью, но не был ею самой.        Представляясь под многообразными личинами, она пряталась перед людьми за образом активного и общительного паренька, который всегда не прочь пошутить, поддержать настроение в группе или в нужную минуту утешить ближнего своего, если в подобном возникала необходимость. В сети ее очень многие знали и запоминали.        Хоть она считалась любимой другими, полюбить себя она так и не сумела.        В какой-то момент ей повезло пересечься с похожим человеком, поведением словно воплощавшим ее собственное отражение. Они сошлись, начав обсуждение под одним из многочисленных дискуссионных постов и так и не закончив его уж в личных сообщениях, постепенно перескакивая с темы на тему и особым образом сближаясь через анонимные изливания души. Вот так вот, с первых же часов знакомства: не зная друг о друге от слова совсем, выложили всю подноготную о себе и собственных переживаниях. О чем думали, за что корили себя и были близки к самоненависти. За что переживали, о ком думали в этот момент, что смогло их остановить. Почему отвергли себя, не решились принять и обратились друг к другу за помощью.        Кто-то бы сказал, что на этом сошлись звезды, другие бы подумали на удачное совпадение, а третьи про себя считали, что они просто нашли друг друга в подходящий момент.        Так, постепенно, день за днем они продолжали общение, связывая себя нитью привязанности и особого, глубинного взаимопонимания, которое некоторые обличают в романтичном понятии соулмэйтов. Постепенный обмен личностными деталями, переживаниями, подбадриваниями друг друга… да, это помогало им держаться на плаву в нещадном потоке жизни, что с каждым разом любил наносить новые и новые увечья. И, тем не менее, они не решались переходить определенные грани в общении — это бы означало переход к чему-то иному, к чему нельзя быть настолько легко готовым.        Они продолжали быть искренними лишь продолжая удерживать у лиц собственноручно сотворенные маски.        Но и это не могло продолжаться вечно.        В какой-то момент они начали понимать, что балансируют на грани чего-то нового, чего-то, что могло бы их спасти и при этом почти неминуемо обжечь. Случайно брошенная фраза с его стороны «Знаешь, если бы ты был девушкой, то я бы неминуемо в тебя влюбился~» дала понять — этот момент настал. Долго колеблясь, не зная, как именно стоит преподнести такую правду, она в конце-концов ответила «А что, если я на самом деле девушка?» и тут же, будто боясь обжечься, пугливо отбросила телефон на кровать. Дрожала, боялась ответа не хуже огня.        Ведь признаться в этой правде ему было равносильным признанию в собственных слабостях.        Ответ не приходил достаточно долго — она не раз замечала при перечитывании их переписки мелькающий внизу символ набора сообщения, но в конечном итоге он так и пропадал, не оставляя после себя ни единой строчки. И она начала снова ненавидеть себя за это, корила за правду и то, что позволила себе из-за мимолетного щемящего в груди чувства потерять родного друга. В момент, когда она, изнеможенная терзаниями и тревогами, едва заставила себя уснуть, короткий отклик нового сообщения заставил ее судорожно схватить телефон, дрожащими руками ввести код доступа и прочесть те несколько слов, от которых на глаза наворачивались слезы, а сердце тревожно замирало в неверящей радости:        «Я бы не хотел терять тебя лишь по такой глупой причине».        И это вывело их общение на новый уровень — теперь они начали постепенно рушить между собой преграды, выведывая как можно больше подробностей, не скрывая своих слабых сторон, впитывая в себя новые детали и проникаясь новооткрытыми сторонами личностей друг друга. Теперь это было уже не спасение — это превращалось в «отношения» в лучшем их понимании: взаимовыручке и поддержке.        Они больше не были одинокими в этом огромном и до ужаса разрозненном мире.        На это ушло пять месяцев. Пять месяцев осознания, принятия и зарождения любви к себе. Осознания того, что нормально быть не таким, как все. Принятия как позитивных черт, так и недостатков. И зарождения любви к человеку, который подарил ей бесценнейшее сокровище, сам того не осознавая — любви к собственной личности.        Она больше не боялась быть собой, потому что необходимость в притворстве перед другими успела исчезнуть.        И сейчас, стоя под небольшим навесом у входа в кафе, она под мерный стук дождевых капель и щелчки от соприкосновения ногтей с сенсором телефона набирала сообщение все тому же человеку:        «Похоже, что мы выбрали не лучшее время для первой встречи».        Ждать ответа долго не пришлось. Уже спустя секунды телефон коротко оповестил о новом сообщении:        «Разве здесь есть проблема? Ты ведь сама говорила, что любишь дождь».        И правда. Он прекрасно знал, успев изучить ее до малейшей детали. Словно наперед знал, что она неравнодушна к дождю, что она с легкостью выбежит из-под навеса ему навстречу, что в радости кинется ему на шею, успев лишь мельком заметить приветственный жест в ее сторону, коротко крикнув:        — Хосок!..