Часть 1
27 июля 2018 г., 21:29
Илья Курякин не пил алкоголь, не имел особых предпочтений в еде, мало и чутко спал и, самое главное, не ходил в бордель, чтобы снять напряжение — и если бы Наполеон лично не держал в руках детские фотографии Ильи, то подумал бы, что СССР подсунули ему в напарники робота. А так Илья казался безобидным (но на самом деле крайне опасным) геем, зажимающим итальянских мальчиков по туалетам.
В принципе, Наполеон не был против геев или большевиков, его больше заботило собственное финансовое благополучие и возможность наконец выйти из-под крылышка американской разведки. А уж там он заживёт так, как хочет, и, окружённый замечательными девочками, будет загорать где-нибудь на пляже Кубы, Мальты или Сицилии — ну, он ещё не планировал ничего такого. Дуло у лба вообще не слишком располагало к мыслям о солнце и горячих латиноамериканках.
— Я уж думал, ты всё-таки откинул где-нибудь коньки, Соло, — о, этот акцент Наполеон узнает с первой же гласной. Ну и запоминающееся лицо, конечно.
Честно говоря, лица было достаточно — метров, например, с двухсот. Вот обещал же себе Наполеон обходить всех мало-мальски знакомых по широкой дуге, и где теперь это обещание, где теперь сам Соло?
И где, собственно говоря, в такой ответственный момент шатался Курякин?
— Какая встреча, — дозированно отмеряя сарказм, ухмыльнулся Наполеон. — Я уж думал, пираньи успели сожрать до конца твоё уродливое лицо.
— Тебе не говорили, что вредно смеяться над человеком, у которого в руках пушка?
— Сбился со счёта, сколько раз это слышал.
Если в Наполеона не выстрелили сразу, значит, от него что-то требовалось. А когда от него что-то требовалось, Наполеон по старой шпионской привычке начинал тянуть время. Ох, и получит же он однажды в челюсть (или заточку под рёбра, или пулю в сердце) за такую привычку. Зависит от вкуса того, кого он раззадорит в следующий раз.
А у Курякина была привычка подходить ко всем со спины. Она хорошо сочеталась с его бесшумной ходьбой, но плохо — с ментальным здоровьем людей, которые попадались на эту уловку.
Илья положил руку на плечо старому знакомому Наполеона и некрепко сжал. Ну, некрепко по его меркам. Наполеон прикинул, что синяки точно останутся и плечо будет пару дней жутко болеть.
Палец нервного мужчины с покусанным пираньями лицом неловко дёрнулся и нажал на курок. Выстрела не прозвучало, и Наполеон, собрав всю силу воли в кулак и заставив руку не дрожать, отвёл угрожающе чернеющее дуло в сторону от своего лба.
— Знаешь, очень хорошо, что он забыл снять пистолет с предохранителя, — сказал Наполеон Илье, глядя в спину спешно убегающему недовымогателю.
— На то и был расчёт.
Илья всегда отвечал этим ровным тоном, даже в состоянии ярости продолжая говорить спокойно — как робот.
— Расчёт? — Наполеон недоумевающе приподнял бровь. — И что бы ты делал в другом случае? В том, где он не забыл про предохранитель и больше смотрел по сторонам, вместо того чтобы самозабвенно угрожать мне.
— Проверишь в следующий раз, — бросил Илья и пошёл в обратную сторону. Наполеона жутко раздражали такие ответы-не-ответы, потому что, большевик, чёрт побери, обычно оказывался прав. И «следующие разы» случались с завидным постоянством.
Иногда Наполеону казалось, что Курякин видел будущее; а иногда — что это самое будущее Курякин самостоятельно воплощал в жизнь, осторожно натравливая на Наполеона каких-нибудь уродов.
Он ни разу не сказал «ну я же говорил» (чем, нужно признаться, очень грешила Габи), и Наполеон не понимал, почему снова и снова оказывался дамой в беде, а большевик галантно выручал его и даже не предлагал ему отплатить за услуги своей замечательной задницей.
Да, Наполеон прекрасно знал, что у него была замечательная задница.
А ещё он ни разу не видел Курякина со стояком: ни утром, ни в баре, полном полуголых девиц и парней, ни тогда, когда на нём верхом сидела Габи, пьяно пытаясь попасть кулачками по отвратительно красивой физиономии большевика. Будь Наполеон чуть-чуть более эксцентричным и неразборчивым в выборе партнёров (хотя с последним, конечно, можно поспорить), точно попытался бы соблазнить Курякина.
Не по-джентельменски сплюнув на землю горькую слюну, Наполеон засунул руки в карманы и вышел из подворотни следом за Ильёй.
Ладно, выяснение отношений и чужой ориентации можно отложить и на потом — сейчас у них в планах одна небольшая кража, шантаж и несанкционированное проникновение на частную собственность. Наполеон улыбнулся, возвращая на лицо привычную маску расслабленности, и зашагал в сторону места назначения.
Как говорят русские, рано или поздно тайное становится явным.