Самовлюблённый

Слэш
PG-13
Завершён
86
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
86 Нравится 4 Отзывы 6 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Насколько нужно быть самовлюблённым, чтобы иметь совесть высказываться о том, что тебя хотят сразу четыре человека.       Саша не знал. Не знал и до сего момента знать не хотел, если бы только не он сейчас стоял посреди раздевалки Монако и не он с яростным взглядом сжимал кулаки.       Фалькао лишь усмехнулся. Он похлопал Головина по плечу и вышел из помещения.       Отпустило Сашу минут через пять. Сейчас команда начинала тренировку, и ему тоже следовало на ней быть, но он медлил. Стыдно было смотреть в глаза Фалькао после своего порыва.       Уже на поле Саша смутно начал догадываться, зачем Радамель методично пытался вывести нового полузащитника из себя целую неделю до этого. После трансфера, после чемпионата, после довольно болезненного расставания и с клубом, и со сборной (конечно, временно, но все же) он никак не мог расслабиться и начать вливаться в новый коллектив. Он и сам часто ловил себя на мыслях в духе «А как там они сейчас?». Саша прекрасно понимал, как важно найти общий язык с будущими сокомандниками, как необходимо вернуть себе эмоциональную стойкость, чтобы ничто не мешало тренироваться и показать себя в выгодном свете, однако не мог найти в себе сил и лишь отчаянно бился о стену.       Естественно, капитан был внимателен к нему. Надо сказать, он вообще был внимателен ко всем (хотя в душе Саша все равно скучал по манере общения Игоря), а к новому игроку в первое время — тем более.       Фалькао подошёл к Саше лишь единожды и прямо спросил, чего ему не хватает и нужна ли помощь, на что вежливый Александр отказался. Скорее всего, здесь не принято в лоб жаловаться о своих проблемах, как в России. Больше капитан с вопросами не приставал, но вместо того вдруг стал жёстким и требовательным. Для Саши это оказалось непривычным, но терпимым: он предполагал, на что шел, и был готов ко всяким трудностям (кроме, пока что, тоски). Радамель цеплялся по мелочам, критиковал в любой позволительной форме, в особенности при команде — чтобы стыда было больше. А вчера после тренировки и вовсе сказал, что понимает, почему ЦСКА так легко сплавили его в другой клуб, и что никому-то он в России не сдался. Это было сказано не при остальных игроках, и выражение лица капитана было таким испытывающим, словно он бросал вызов: а вытерпишь ли ты такое?       Саша стерпел. Глянул на Фалькао исподлобья, скомкал форму и выскочил из раздевалки.       Несмотря на строгий распорядок дня, он провалялся в бессоннице до часу ночи и раздумывал над словами Рада. Оказалось, он попал в самую точку: никому там Саша не сдался. С ним толком и не прощались. Искренне поздравили, пожелали напоследок удачи и некоторые бросили короткое «До встречи». От обиды в глаза сами собой напрашивались слезы: ну как же? Был так нужен, а теперь, значит, и без него обойдутся. Никто не пишет, не звонит, ничем не интересуется. То, что у них сейчас идут интенсивные тренировки в Лиге и дни крайне загружены, впрочем, как и у него самого, почему-то никак не идёт Саше в голову. Он ежедневно просматривает их аккаунты в соцсетях, смотрит счастливые фотографии, даже смотрел их матчи. Они такие красивые и такие не его. Сердце всё-таки щемит, до невозможности больно, и только из-за этой физической боли Александр позволяет глазам избавиться от лишней влаги и скатиться паре слезинок, которые тут же стыдливо утирает одеялом. Только из-за нее.       — Ты опоздал, — замечает Фалькао, будто нарочно стоя возле входа в спортивный комплекс с часами.       Саша виновато кивает и обходит капитана. Обычно тренировка вытягивает все силы и эмоции, но тем лучше — вечером будет лишь одно желание: крепко и поскорее заснуть. По крайней мере, переодеваясь сейчас, Саша на это надеялся.       — Так ты определился с тем, что никому там не нужен? Может, начнёшь уже играть здесь?       Рад произнес это будто бы невзначай, однако внимательно наблюдал за Сашей все эти пять минут, что он переодевался в полной тишине, и, конечно, заметил неестественно покрасневшие белки глаз. Так бывает только от бессонной ночи или от слез. Или и от того, и от другого.       Головин не подвел. Он спустил со скамейки ногу, где было удобно натягивать бутсы, и вскинулся на капитана.       — Да что ты об этом знаешь? — он покраснел и напрягся, унимая разом закипающую обиду и досаду. — Меня хотят там четыре человека!       Позже Саша жалел о том, что наговорил Фалькао. С его стороны это звучало грубо и самоуверенно, тем более, что на самом деле уже неизвестно, хочет ли его хотя бы один. Но капитан на все извинения загадочно улыбался и заверял Сашу, что ничего страшного не произошло — скорее, наоборот, он рад, что Головин наконец поделился с ним подробностями своей личной жизни.       Саша смущался, но потом и сам заметил, что играть стало легче. Фалькао больше не уделял ему так много своего негативного внимания, снова стал дружелюбным и спокойным, будто ему только и требовалось услышать ту самую фразу.       По вечерам Саша валился от усталости, загруженный двойной нормой тренировок, которыми заботливо наградил его Рад, но от напряжения в мышцах засыпать сразу не удавалось, и он не прекращал думать о том, что вбил в его голову Фалькао. Даже если брать то время, когда они были более-менее близки (и по расстоянию, и ментально), Саша не мог с уверенностью сказать, что стопроцентно нужен кому-то из них, и что они непременно нуждаются в нем. Он скорее был приятным дополнением и там, и там. То с одной парой, то с другой. Они все это знали, но никто не высказывался против. И даже если бы Саши не было, им было бы вполне комфортно друг с другом, по двое, как и положено, как и сейчас.       — Задержись сегодня, — переодеваясь, как всегда самым последним, попросил капитан. Так случалось, что каждый раз они оставались в раздевалке вдвоем, но редко говорили — сказывались и усталость, и желание поскорее попасть домой, и отсутствие общих тем, помимо футбола, а после той недели домогательств Головин старался и вовсе не давать лишнего повода задеть себя.       — Зачем?       Хотелось скорее домой, принять нормальный душ и зайти в Инстаграм, чтобы посмотреть, возможно, новые фотографии и сообщения, а еще дать себе очередную ложную надежду, что о нем могли вспомнить.       — Если сказал, значит надо, — отрезал Рад. — Поверь, ты не пожалеешь.       Улыбка колумбийца отражала обратное, Саша даже нервно дернулся, но послушно поставил сумку обратно на скамейку.       — Просто подожди здесь, — пояснил Фалькао. — Можешь развлечься телефоном, сюрприз приедет минут через двадцать, — пообещал он. — Не опаздывай в понедельник, у вас все-таки целые выходные будут.       Головин не успел спросить, у кого — вас, когда Фалькао скорым шагом уже направлялся по коридору комплекса к выходу и торопливо щёлкал по экрану смартфона. Ждать так ждать.       Саша опустился на скамейку рядом с сумкой и достал из бокового кармана телефон с почти полной зарядкой. В спорткомплексе в столь позднее время было непривычно тихо. Свет, наверное, горел только в их раздевалке, даже на поле зелёная трава казалась синеватой от темного вечера. Тишина его смущала, и Саша всё-таки открыл иконку приложения. Связь здесь ловила не очень, фотографии грузились долго, но каждая попадавшаяся в поле зрения вызывала улыбку и совсем немного (или очень много) тоски.       — Бу!       Саша чуть не выронил телефон, подпрыгнувший у него в ладонях. Он настолько увлекся чтением комментариев к одному из постов, что не заметил, как кто-то вошёл. Или же этот человек специально был очень тихим, но Инстаграм ему определенно помог.       — О, смотришь наши фотки? — Антон Миранчук уже выхватил его смартфон из рук и с умным видом листал профиль Лёши. — А лайки где? А комменты? Ну ты тихушник.       Саша оглядывался и не понимал, спит он или, скорее всего, уже откинулся на одной из тренировок и теперь тоже спит, но где-нибудь в больничной палате, да ещё и с подозрением на маразм.       — Денис? Ты-то как…       Чисто теоретически Саша понимал, как игроки российских клубов могли прилететь на выходные сюда. Но чтобы Денис тоже… Да и зачем? И как?       Вид у него был настолько потерянный, что Марио сочувствующе погладил его по волосам, а затем крепко прижал к себе. Объятием это было сложно назвать, бразилец будто хотел впечатать в себя Головина и сказать, что так и было.       — Нас твой капитан пригласил. Сказал, хандришь ты тут без нас, — без тени стеснения выложил все карты Денис и похлопал Сашу по плечу, как только от него отлип Марио.       Вышло даже не по-отечески. Как бы он ни пытался скрываться за шутками и прямолинейностью, на деле Черышев волновался больше этих троих вместе взятых. Саша заметил по дрожащим пальцам.       — Классные у вас мячики. Сыграем? — предложил Антон, крутя в руке действительно хороший футбольный мяч.       Несмотря на усталость — одних после дороги, другого после целого дня тренировок — они ещё час увлеченно гоняли по полю под свет телефонных фонариков, били в одни ворота и всякий раз радовались забитым голам. За вратаря ведь никто не играл.       — И всё-таки, — уже в машине из аренды начал сонный Саша. — Почему вы здесь?       Его голова лежала на плече старшего из Миранчуков, а правая рука оказалась сцеплена в замок с рукой Марио. За рулём сидел Денис, а рядом с ним Антон.       — Ну и глупый же ты, — в сердцах признался Черышев. — Если за тобой в другую страну приезжают четыре мужика, и тебе все ещё ни о чем это не говорит…       Заканчивать было бессмысленно. Алекс уже засопел на чужом плече, дыхание выровнялось, а пальцы расслабились.       Парни в полной тишине переглянулись между собой через зеркало и до самого дома ехали каждый в своих мыслях. Они любили друг друга, любили Сашу. Нельзя сказать, что у этого было будущее, ровно, как и сказать, что его нет.       Радамель посмотрел на экран телефона. Завершенный звонок тридцать секунд. Нетрудно было заметить, что Алекс болен, и болен самым страшным — любовью, которая осталась в России. Но когда Рад попытался по-человечески поговорить об этом с Сашей, тот отказался от помощи и продолжал бороться самостоятельно — выходило у него плохо. Фалькао решил бы, что таков загадочный русский менталитет, но их президентом и ген. директором тоже были русские, вполне открытые (порой чересчур) и широкой души люди. Стучаться в закрытые двери Рад не любил и решил взять обратным подходом. Оставлять на самотек было бы безответственно — он все-таки капитан, тем более, что Алекс ему импонировал и как человек, и как хороший игрок, но с этой болезнью он натурально загибался.       Радамель одновременно старался раскручивать Сашу на эмоции и выяснить, по какой русской красавице он тоскует. С первым выходило из рук вон плохо — Алекс, кажется, замыкался еще больше, да и второе успехов не возымело, пока Фалькао не решился на крайние методы. И вот тут-то Саша наконец сорвался. И пар выпустил, и про четверых проговорился.       Это, конечно, вовсе не то, чего ожидал Рад от скромного молодого парня, но это и не то, за что он хотел бы и мог осуждать человека. Каждый имеет свой выбор и свою судьбу. Даже здорово, что его она свела с целой группой наверняка замечательных людей, которых Саше здорово было бы не потерять по собственной глупости.       Было лишь делом техники незаметно покинуть поле во время разминки и просмотреть чужой, опрометчиво незапароленный телефон. Рад признавал, что поступал некрасиво, но в будущем эти жертвы его кармы и совести обязательно себя оправдают и принесут плоды. В безымянной папке были заботливо разложены фотографии четверых юношей, всех их он так или иначе видел за игрой в сборной России.       Внезапно на него самого накатила тоска. Он вспомнил, как в молодости тоже был влюблен в игрока одного из клубов, за которые он играл. И он прекрасно понимал чувства Саши, и желание помочь из простой капитанской обязанности давно перешло на чисто человеческий уровень.       Найти контакты игроков оказалось слегка сложнее, однако все решилось парой сообщений с объяснениями в соцсетях (капитан боялся, что их просто не заметят в общем потоке), после которых все четверо сами поделились своими телефонами и каждый вечер донимали Фалькао СМС в мессенджере о состоянии Саши. И хоть иногда Рад хотел предложить им спросить лично, все равно исправно отчитывался. Один раз Радамель все же поинтересовался, почему они никак не связываются с Головиным — ему ведь действительно плохо, — на что Марио ответил голосовым на испанском, которое Денис тут же перевел на английский: «Мы боимся, что он разочаруется».       И сейчас, когда его искренне благодарили в чате, Рад надеялся, что сделал действительно хорошее дело. То, что это был правильный выбор, он ни разу не сомневался. Он собирался покинуть Монако и оставить пост капитана, и теперь был уверен, что будущее футбола и футбольного клуба Монако не пропадет, если за них будет играть такой, как Саша, тот, кто смог совладать с чувствами стольких людей и не сломаться сам.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.