Снег

      Два человека шли по пустынной улице. Первый торопливо, чуть наклонив голову, рефлекторно пряча лицо за козырьком кепки, хоть маска и без того скрывала половину его лица. Второй держался немного позади, расслабленной, но не расхлябанной походкой следовал за другом, засунув руки в карманы. Грубые звенья его браслета тихонько позвякивали при каждом шаге. Первый остановился и приспустил край маски, тяжело вдыхая душный раскаленный воздух. Вспотевший под плотной тканью нос блеснул на солнце. - Почему ты не надел что-нибудь более подходящее? - Я люблю черный, он мне ближе. Ты же прекрасно знаешь это, Кибомми. - Псих, – фыркнул Ки, натянул маску на прежнее место и, отвернувшись от хена, пошел дальше.       Жарко. Солнце палило так, что асфальт превратился в пластилин и противно лип к подошвам. Небо выцвело, став бледно-опаловым, и ни одного облачка на нем не затерялось, даже самого захудалого.       Пух. Много-много пуха, пухлыми сугробами покрывавшего землю, машины, дома... Его можно было принять за снег, вот только он не таял и не дарил желанной прохлады. Пушистые хлопья лезли в нос и глаза. Щекотно и неприятно. Белые от него тополя виновато жали ветви к своим стволам, извиняясь, что ничего не могут с ним поделать.       Джонхен глубже зарылся в кепку, привычно скользнув мизинцем по вдетым в козырек кольцам, но все равно болезненно сощурился. Солнечные лучи слепили, вызывая резь в глазах. Он ненавидел лето и сопутствующую ему жару, зима была ему куда ближе. Вздохнув, он молча продолжил следовать за младшим. Ки в какой-то момент остановился, дожидаясь, когда хен сравняется с ним, схватил того за руку и, стиснув его пальцы, буксиром потянул за собой по улице дальше. Джонхен не сопротивлялся, хоть так было жарче, но ему тоже было приятно ощущать ладонь младшего в своей. Он рассеянно погладил подаренное им на последний день рождения колечко и улыбнулся. Оно было теплым и чуть шершавым от покрывших его при постоянной носке царапинок.

***

      На съемочной площадке царила непривычная тишина. Отпущенный на обед стафф разбрелся в поисках уголков попрохладнее, и Минхо остался совсем один. Одинокая лампа горела только над его стулом, делая черты юноши резкими и глубоко запавшими в окружившем его полумраке. В павильоне было так душно, что он не знал, обмахиваться ли ему сценарием, чтобы не упасть в обморок от перегрева, или повторять его. Диалог одной сцены упорно не желал оседать в его голове, с десяток дублей было безнадежно испорчено, под конец режиссеру это надоело и он объявил перерыв. Минхо разъедал стыд, он терпеть не мог подводить свою команду. - Может попробуешь сымпровизировать? – Джонхен запрыгнул на сваленные кучей в углу маты и похлопал рядом с собой, приглашая присоединиться. - Нет. – Минхо упрямо мотнул головой на оба предложения. – Ты же знаешь, я плох в этом. - Знаю. – Джонхен широко улыбнулся, хитро щурясь. – Просто дразню. - Дурак, – буркнул Чхве, едва сдерживая ответную ухмылку.       Неожиданно вредная фраза стала простой и понятной и, наконец, поддалась запоминанию. Парень несколько раз повторил ее, как с сокращенной версией диалога, так и с полной, не забывает ли? Нет, все в порядке. Ура! Минхо радостно захлопнул сценарий, достал плеер и устало растекся на стуле, погружаясь в музыку, теперь он мог позволить себе расслабиться. Джонхен наблюдал за ним издалека и все улыбался, гоняя пальцами шарики тополиного пуха по черной коже матов.

***

      В танцзале громко играла музыка, Тэмин снова и снова прогонял хореографию к будущему сольному концерту. Пот лил с него в три ручья, ему было невыносимо жарко, однако в открытые нараспашку окна не залетало ни одного дуновения ветерка, а кондиционер как назло сломался. Приходилось мучиться так. - Тут бы полы подмести, вон сколько пуха налетело, поскользнешься еще. – Джонхен устроился на подоконнике, закинув ногу на ногу, и недовольно цокнул языком. - Да нормально! – Пропыхтел Тэ и тут же, оступившись, упал. Однако его спасла хорошая реакция, и он отделался лишь легким испугом. Джонхен обеспокоенно подался вперед, готовый спрыгнуть на помощь. - С тобой все в порядке? - Было, пока ты не начал говорить под руку! Хен, я уже не маленький, перестань меня так опекать! – Вспылил Тэ. Поднялся, сердито отряхнул штаны и ладони от налипшего пуха, старательно пряча глаза. Ему стало стыдно. Дрожащими пальцами он неловко зачесал мокрые волосы под кепку и тихим голосом добавил. – Прости, я не хотел кричать. Но со мной все в порядке, правда.       Джонхен, вздохнув, кивнул, принимая свою ошибку. Он придвинулся ближе к стене, чтобы удобно опереться спиной, и продолжил наблюдать за младшим. Тэмин благодарно улыбнулся, глотнул из бутыли воды и с утроенным рвением вернулся к тренировке.

***

      Джинки хмуро смотрел в монитор, перевел взгляд на лежавший перед ним листок с нотами и словами, и снова на монитор. Пальцы нервно стучали по столешнице. - Что, не получается? – Джонхен выглянул из-за плеча и с интересом вгляделся в текст. - Нет. – Лаконично отозвался Джинки, откинулся на спинку кресла и с раздражением выдохнул. Эта песня его испытывала. - Хм... – Джонхен тоже нахмурился, вчитываясь. Минут пять прошло в полной тишине, только системник чуть-чуть гудел под столом. – А если попробовать так?       Он выхватил из органайзера карандаш и принялся черкать, вскоре на листке живого места не осталось от его поправок, часть из которых он сам же и исправлял. Джинки с ожившим интересом наблюдал за работой друга. Лицо его просветлело. Он схватился за мышку и стал переносить изменения в программу. Включил, прислушиваясь и затаив дыхание. Ну вот! Так гораздо лучше! Он с облегчением рассмеялся, но тут же закашлялся, коварный пух залетел не в то горло. Стакан воды услужливо уткнулся в его руку, и Ли жадно к нему приник.       Джонхен тепло улыбнулся и невесомо потрепал хена по голове. Он рад, что ему удалось помочь.

*** Пять сложенных рук, слёзы и память... Слишком чётко, не хочу забывать это... Не могу забыть...

      Кибом больно закусывает губу, его пальцы судорожно сжимаются, почти чувствуя такую родную теплую и сухую с чуть потрескавшейся кожей ладонь. Дурак. Ну почему сразу не сказал, что руки снова сохнут? Давно бы крем подарил...       Джонхен вскинул голову, чувствуя неуловимые для человека изменения. Уже пора? Как жаль... Ему дали так мало времени... Он улыбнулся, печально, одними уголками губ, глазами же вновь и вновь просил прощения. За все.       Откуда ни возьмись налетел ветер, сильным горячим порывом толкая в спины, залетая в открытые окна. Пух ожил и плотной пеленой взвился в воздухе, облепив черный силуэт, сделав его совсем прозрачным. «Вы навсегда в моем сердце», – прошептало эхо до боли родным голосом и рассыпалось мерцающей лунной пылью. Ветер тут же стих, отпуская пух. Белая завеса медленно опала на землю, только редкие «снежинки» продолжали лениво планировать, переливаясь на солнце. Но за ними уже никого не было. - Хен!       Кибом, потеряв тепло в ладони, резко развернулся и подался на два шага вперед, туда, где только что стоял Джонхен, но… Плечи его мелко задрожали, по красным щекам скользнули слезинки, тут же растаяв в ткани маски. Он стоял посреди улицы, едва слышно завывая раненым зверем. Один. - Хен!       Плеер в руке едва не треснул. Минхо рванул к матам, тщетно попытавшись сцапать друга за ворот черной футболки, но слишком поздно. Пальцы поймали один лишь пух. Чхве обессиленно уперся руками в маты и сдавленно всхлипнул, трясясь в беззвучной истерике без слез. - Хен!       Тэмин оступился, запутавшись в ногах, и в этот раз действительно больно ударился. Но никто обеспокоенно не вскрикнул за его спиной. Никто не подбежал и не помог подняться, как это бывало раньше. Тэ низко опустил голову, почти уткнувшись ею в пол, и обхватил себя руками, боясь развалиться на куски. Только пух продолжал кружить в танцзале, повинуясь музыке и ветру. - Джонхен...       Джинки устало прикрыл глаза, обмякая на кресле, однако пальцы все еще нервно цеплялись за кожаные подлокотники, до «мяса» сдирая тонкую обивку короткими ногтями. На столе лежал лист с исправлениями, почерку Джинки не принадлежавшими.       Было ли это наваждением? Или ангел-хранитель действительно ненадолго спустился с небес, чтобы ободряюще коснуться плеча? Чтобы забрать с собой хоть немного боли. Сказать этого точно никто не мог…       Снега летом не бывает. Только тополиный пух, теплый, как воспоминания о дорогом сердцу человеке.