Затмение

      Ненависть…       Она разливается, нет, не по венам, по самой душе, словно раскалённая сталь заполняет собой формы в старой кузнице. Почти застилает разум, мешая нормально соображать, просто потому что… Он ненавидел, тогда, сейчас и в будущем тоже будет ненавидеть того дракона, которого все боялись. А он — ненавидел. За то, что отнял самое дорогое. За то, что из-за него перестали дышать столько людей. За то, что столица Фиора существует теперь лишь в осколках воспоминаний.       Роуг не помнил, когда погасла последняя искорка Веры. Не помнил, когда стал настолько хладнокровным убийцей. И с таким же успехом забыл бы всё остальное, то своё прошлое, что оставило рваные борозды в душе.       Он бы забыл то, как окончились игры. Он бы забыл то, как бежали прочь люди. Он бы забыл то, как она закрыла глаза. Забыл бы все, предоставь ему судьба такой шанс.       Все говорят, что судьба жестока. Может быть, ведь она решает все за тебя. Так думают многие, совершая ошибки и расплачиваясь за них после. А они — что совершили?       Человечество было обречено, ведь маги ничего не смогли сделать с драконами. Принцесса слишком поздно узнала то, что у «Затмения» есть и вторая сторона.       — Мы просто не успели, — шепчет парень, затягивая волосы в хвост. Теперь седые — это, наверное, потому, что человеческое сердце не способно выдержать столько за раз. — Ничего не успели.       А перед глазами, настоящее застилая, мутная пелена смешавшихся воспоминаний. Но ярче всей той бойни, что произошла, определённо одно-единственное.       Ощущение её тела. Холодного, бездыханного, израненного тела.       Оно до конца дней поселится в кошмарах, лишь изредка перекрываясь воспоминаниями до последнего дня Великих Магических Игр.       Нет, до возвращения Фейри Тейл. Вернее…       Как же он ненавидел её, девушку, что пела на руинах замка Фиора. Ту, что помешала открыть врата. Люси Хартфилию. Возможно, даже больше, чем пресловутого дракона Апокалипсиса. Но одно Чени знал точно: противней всего было находиться с самим собой.       Как же он жалок. От корней бесцветных волос до кончиков пальцев. Винит себя, других, весь мир, прикрываясь тем, что беспокоит судьба королевства. Как эгоистично, ведь глубоко внутри предельно честный голос постоянно напоминал о том, что всё из-за того, что она умерла.       Юкино Агрия. Девочка-снежинка, ведь даже снег для него теперь по-своему серый и почти без оттенка.       Сердце вновь отозвалось глухой болью, трепыхнувшись; в груди неприятно закололо.       Роуг шумно выдохнул, запрокидывая голову назад, и бездумно скользнул взглядом по небу. Ветер трепал волосы, то и дело перекидывая их через голову и бросая в глаза. Позорное существование проигравших.       Неужели этого так заслуживало человечество?       Может быть, но только не все люди. Определенно не все.       Теневой убийца драконов горько усмехнулся. Кем же он возомнил себя, если уже считает, что имеет право выбирать тех, кто должен умереть? Падать, определенно, больше некуда.       Уже давно приходилось жить без каких либо сомнений, лишь с оглядкой на далекое прошлое. Поэтому — почему он все же решился на это? Почему все же хочет изменить этот мир, попытавшись вернуться в прошлое?       А его тело покрыто сетками шрамов, которым, увы, не дано исчезнуть. И тоска жгучая всё существо заполняет, доходя до такого, что и терпеть не под силу.       Роуг Чени, который всегда был спокойным, а теперь почти не способен скрывать эмоции, так явно мелькающие на лице, чувствовал себя очень паршиво. Будто наждачным листом провели по неровной поверхности.       А он плакал. Нет, рыдал из-за той, что хоть и была бескрылой, всегда словно светилась изнутри. И пусть её сердце было заковано в цепи, она всегда была его другом, пусть и значила куда больше.       Ведь его сердце уже семь лет окутано паутиной, которую он бы тоже хотел обменять. Хоть на что-нибудь. И сейчас он больше не плачет.       Небо вязкое, мокрое. Всего несколько капель упавших с неба и… он понимает, что на нём ни одной тучи. Это тот грибной дождь, под которым любили играть дети. Неужели, природа решила порадовать их, или просто прощается с ним? Похоже, что ей совсем-совсем не грустно. А как же тогда оплакивать смерти волшебников? Кому еще, как ни ей? Ведь сегодня тот самый день!..       Второй день, после окончания Магических Игр.       Тогда Юкино улыбалась. Как всегда нежно, да к тому же ещё и до одури смело. Почти даря свою веру другим. Она не грустила, даже понимая, что всё неизбежно. Была одной из немногих, кто не упал духом. Почти одной из… Фейри Тейл. Брошенный Саблезубый, решивший стать феей с хвостом.       Предсказуемо. Тошно. Обидно. Не за то, что выгнали. А за то, что она хотела быть, как они!..       И если тогда, семь лет назад, он был рад, то сейчас… Ненавидит.       «А сил ей хватило лишь на то, чтобы отдать ключи мне», — как-то отстраненно вспоминает Роуг, поднимаясь с земли. Пора.       «— Отдай их ей, Роуг… — Агрия улыбается, и хотелось бы, чтобы из глаз текли слёзы, но их не было. Зато он почти обливался слезами. Такими же горькими, как и тогда, когда потерял Фрошу. Он виноват. Во всём виноват.       Когда умирает Заклинатель, ключи передают победителю. А он не был Заклинателем Звездных Духов. И оставить не мог, даже в память, не мог!.. И как же хотелось швырнуть их в лицо последнему Заклинателю. Но он отдал, молча, не говоря не слова. Но, Боже, как же хотелось!       Потому что тогда оставалось лишь прижимать к себе почти бездыханное тело. Почти… Почти!.. И если бы можно было хоть что-то сделать.       Он не кричал лишь потому, что пропал голос…»       А ведь тогда она не успела услышать. Слишком поздно разомкнул разом пересохшие губы, шепча три простых слова.       Сегодня обязательно все изменится. Уж теперь-то Роуг постарается. Он вернется в прошлое и обязательно изменит будущее. Даже если для этого придется убить.       Лучше жизнь одного, чем целого мира.       Даже если вина этого одного не доказана.       Пока есть призрачный шанс сохранить жизнь своим близким, он постарается.       Даже если вернется в уже измененное будущее.       Но только не в это.       Пожалуйста.       «Я не хочу сюда возвращаться».