Отче, Ты Велик и Всемогущ, прошу, останови это безумие
Больные дети так не улыбаются. Так вообще больше никто не улыбается. И глаза эти умерли! Точно умерли! — Теперь ты мой, Македонский, — хрипловатым взрослым голосом говорит ребенок и скалит неровные клыки. — Я не могу его исцелить, — шепчет Ангел, — он мертв. — Что ты несешь, придурок, — сквозь зубы рыкает дед, — живо работай! А то сам сдохнешь! — Почему ты не хочешь помочь мне, Македонский? Разве я так много прошу? — издевательски спрашивает ребенок и смотрит на Ангела глазами мертвого Волка.***
— Что за стоны еще? Он мне мешает рассказывать! — Волк, разбуди его! — Мак! Мак, ты дрочишь, что ли?! — Спать в Ночь Сказок — невежливо! — А дрочить на общей кровати — тем более! — Мне кошмар приснился, извините… — Ладно, чья очередь? Волк, твоя? Македонский медленно перебирается через чьи-то ноги и слезает с кровати. — Эй, конопатый, принеси воды! Македонский улыбается и выходит из спальни. Надо же такому присниться. Вот ведь он — Волк — рассказывает свои волшебные сказки, играет на гитаре, шутит, а Македонскому просто приснился сон. Дурной сон. Только почему он стоит на крыше?***
Македонский стоит на крыше, одной рукой опираясь на каминную трубу. Ночной воздух прохладен, Македонский ежится и осторожно ступает по влажной после дождя кровле. На краю виден чей-то силуэт. Македонский подходит ближе, стараясь не напугать незнакомца. — Македонский, — оборачивается к нему Волк времен Чумных Дохляков, — смотри, как я могу! Он расставляет руки и покачивается с пятки на носок на самом краю крыши. — Иди сюда, Македонский! — звонко зовет он бывшего ангела. — Отойди от края, пожалуйста, — просит Македонский и подходит ближе. — Это здорово, Македонский! И ужасно весело! — Стой, Волк! — Попробуй сам! У тебя получится! — хохочет Волк и падает. Македонский хочет удержать отчаянного мальчишку, но поскальзывается, хватается руками за край и повисает… Волк — опять маленький ребенок, каким Дом его не знал, присаживается на корточки рядом с Македонским и проводит пальчиком по белым от напряжения костяшкам Мака. — Почему ты боишься, Македонский? Ты же думаешь, что это сон. Тебе страшно спать? Или страшно жить? А убивать страшно не было? Македонский зажмуривается и шепчет полузабытый псалом.Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится
— Ты ведь очень устал, Македонский? Так прекрати это. Наверняка, тот, кому ты молишься, не поскупится на покой для заблудшего ангела, — ерничает ребенок. — Уходи, ты мертв, отстань от меня!Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия
— Не-а. Это нечестно. Я — мертв из-за тебя. А ты — жив. Надо уравнять счет. Хотя бы здесь. Ты мне помочь отказался, но я же не такое дерьмо, как ты. Я помогу. Волк усаживается поудобнее и заводит какую-то считалочку или песенку, под которую отдирает пальцы Македонского от крыши: Раз — рассказ Два, три — смотриНе придет к тебе зло, и рана не приближится к телеси твоему
— Прости меня! — не своим голосом визжит Македонский. Мальчишка улыбается и мотает головой. Четыре, пять — скорей гулять Шесть, семь — уйду совсем,Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его
Восемь, девять — что мне делать? Десять… Македонский падает…***
Таблетки дают облегчение на совсем недолгий срок. Пауки пожимают плечами — странно, сильное средство, доза вполне достаточная для такого задохлика. Наверняка часть продает, вот и жалуется, что бесполезно. Невыспавшийся, с головной болью, Македонский спускается во двор, подходит к сетке кормить своих друзей — собак. Обычно в это время они уже поджидают его, но сегодня — только два крупных пса, серый и черный грызут кости, периодически скаля зубы друг на друга. Мак подзывает их свистом, они подбегают. Мак с ужасом замечает, что черный пес слеп, а серый тащит в зубах кость. Тонкая длинная кость в кровавых ошметках мяса и белых перьях. Мак чувствует жгучую невыносимую боль, оглядывается — из его спины торчат обломки крыльев.***
— Нееет! Пожалуйста! — орет Македонский и пытается вырваться из рук двух Ящиков, за что получает подзатыльник. — Ишь, горластый какой! Ничего, посидишь — успокоишься. Его вталкивают в Клетку. На полу, прислонившись спиной к стене — подушке сидит Волк. — Македонский, мне кажется, мы не договорили.