***
Слова, книжные слова! Что такое слова? Больше не нужно слов, потому что, смотрите и слушайте, Песня моя здесь, в вольном воздухе, и я не могу не петь, Когда плещется знамя и флаг. Уитмен Уолт «Песня знамени на утренней заре»*
***
В былые времена Холмс упрекнул бы меня за излишнее приукрашивание и романтизм в словах, которыми я описываю его расследования. – Ограничьтесь выводами, дорогой, – сказал бы он. – Цепь рассуждений и логика: именно это должно быть центром вашего внимания. Зато когда он бывал в другом настроении, то предъявлял мне обвинения в погоне за сенсацией, что снижало внимание к описанию деталей. Признаюсь, я тугодум. Мне потребовались много лет, чтобы понять, что на самом деле думает этот человек. Но это не значит, что он отказывается от своих собственных заявлений. Его принципы очевидны из его трудов: монографии о табачном пепле, о секретных шифрах и – и да помогут нам небеса – «О полифонических мотетах Лассуса». Эти и другие написанные им исследования основаны на фактах, они строги и точны. Они, конечно, точны. Но при этом суше, чем афганская пустыня. Я допускаю, что эти трактаты предназначены для аудитории, в целом отличающейся от подписчиков «The Strand», и я не оспариваю их научную ценность для тех, кто хочет провести научный анализ преступников и их преступлений. Тем не менее, я осмелюсь сказать с достаточной степенью уверенности, что у меня больше читателей, чем у него. Но я отвлёкся. Его слова прагматичны настолько, насколько мои романтичны, это правда. Но его музыка.... Я не говорю здесь ни о немелодичных звуках, иногда рождающихся из-под смычка, ни о его математически точных последовательностях аккордов. Нет, я говорю о музыке, которую он играет для меня. Он отдаёт предпочтение сонатам Паганини и «Цыганским напевам» Сарасате. Брамс, Чайковский, Мендельсон. Все они романтики. Мой друг может утверждать, что не нуждается в нежных эмоциях, но факт остаётся фактом: он – человек, который любит искусство из любви к искусству. Кроме того, он любит меня. Я не могу объяснить, как это случилось, но это правда. Я уверен в этом так же, как в своей любви к нему. Он играет романтичные песни без слов, а я пишу романтичные слова без музыки. Вот такая мы пара. – Джон. Подняв голову, я вижу, что Холмс стоит в дверях, держа в руках любимого Страдивари. – Думаю, сегодня будут Песни**, – говорит он. Я улыбаюсь в ответ, и хотя он дарит мне шутливый взгляд, он ни о чём не спрашивает. Он мог бы озвучить причину моей радости, если бы пожелал. Но он этого не делает. Он просто мне улыбается. Для него достаточно, что я счастлив. И я счастлив. Ах, какая же мы пара.