Я не целуюсь с девушками

Замок Духа в Убежище изобиловал тупиками и ведущими в никуда коридорами, поэтому де Мортон всегда тратил очень много времени на то, чтобы разыскать своих помощников перед отправлением в очередное путешествие. Слава Тьме, ему было доподлинно известно, что Барристан находился в библиотеке, поэтому оставалось найти двух других его спутниц. Но в их комнатах вампир девушек не обнаружил, как и в других возможных местах, поэтому сейчас он разыскивал хотя бы тех, кто мог видеть его пропажу — Багыра и Неолину, покои последней он как раз нашел (и каждый раз как первый) на верхнем этаже. Маг постучался и, выждав некоторое приличествующее время, зашел в комнату. В любой другой ситуации он бы продолжил стоять под дверью, но сейчас он торопился как можно быстрее отправиться в путь. — Прелестная Неолина, не видела ли ты… — Даэрт умолк, сильно озадаченный открывшимся перед ним видом. Те, кого он искал — его спутницы Люсия и Лариэль — с не меньшим удивлением взирали на него из покоев демонессы, одна с колен хозяйки комнаты, вторая с явным раздумьем о том, стоит ли убрать руку с ее колена. Самой Неолине выдержки было не занимать: она заулыбалась своей фирменной улыбкой, показывая белые зубки, словно положение ей не казалось крайне двусмысленным, хотя для нее, может, все это и было в порядке вещей. Де Мортон был вынужден себе напомнить, что его соратница, в конце концов, суккуб, то есть существо вечно соблазнительное и соблазняющееся, так чего удивляться, что две недавно обращенные вампирши не устояли перед ее чарами… Стоп! Удивляться как раз стоило, ведь нежить устойчива к воздействию на разум, на себе проверял, причем неоднократно. Маг едва не потряс головой, чтобы избавиться от наваждения и попутно растерять остатки достоинства, но окончательно унижаться не стал. Молчание нехорошо затягивалось, вампиры не знали, куда деть глаза, а демонесса продолжала улыбаться, как ни в чем ни бывало, покровительственно приобнимая Лариэль за талию. Та, похоже, не была особенно против, а вот Люсия прятала глаза. — Я позже зайду, — сказал Даэрт ледяным тоном и поспешил закрыть дверь, чувствуя неприятный и очень неестественный для него жар на лице при звуках громкого девичьего смеха. Неловко-то как получилось… Люсия почти робко потянула эльфийку за одежду, чувствуя себя очень странно: вроде бы и здесь хотелось остаться, а вроде и создатель нуждается в их услугах. Жизнь в Аббатстве никогда раньше не ставила перед ней таких дилемм — у Светлых вообще все было просто и однозначно, но едва ли она по этому скучала. Жизнь здесь однозначно веселее и разнообразнее. — Может, нам следовало бы… — неуверенно предположила она. — Ерунда, — властно перебила Неолина, и решительность в ее голосе окончательно разрешила все терзания метафорических душ ее гостий. Демонесса любовно погладила пышную светлую шевелюру сидевшей на ее коленях эльфийки: эти волосы, похожие на расплавленную платину с вкраплениями нитей застывшего лунного света, неизменно приводили ее в восторг своей необычностью, ведь среди обитательниц Атриксуса и Хельведии такого оттенка не водилось. Что ей нравилось больше этого, так это то, что Люсия тоже была блондинкой; обычно именно суккуб была для всех знойной экзотикой, рядом с ней все другие женщины меркли и блекли, но сейчас чувствовать себя не в роли иномирной диковинки было крайне приятно. Демонесса заглянула в большие эльфийские глаза, некогда прозрачные и бутылочно-зеленые, а теперь похожие на два незамутненных озера крови с угольно-черным отражением оскверненного небесного светила. Есть все же что-то особенное и уникальное в этих совращенных во тьму светлых существах, гораздо более привлекательное, чем у зачарованных ею верных мужчин Нетаны. Мартин, Роин и Амаримон, конечно, хороши по-своему: сильны, безмерно преданны ей лично и услужливы, но в них нет хрупкой и смертельно опасной красоты, нет заключенной внутри изящных тел мощи, как у этих совсем юных еще вампирш. Ну, Лариэль-то не такая уж и юная, слегка отстраненно подумала она, помогая Люсии перебраться с пола у ее ног на мягкий шелк покрывала рядом с ней. Сколько там этой бывшей охотнице на демонов веков? Хм, а не все ли равно, если сама мысль о том, что недавняя убийца стала овечкой, послушной Даэрту и по своей воле приходящей к Неолине, чертовски заводит? Она поцеловала эльфийку: на ее губах еще сохранилась эфемерная пыльца с эльфийских осторовов, их пряное лесное вино и сладкий липовый мед, контрастирующий с горьким пеплом с земель Хельведии, забившимся в крошечные трещинки в плоти; а поверх всего этого — железистый привкус крови ее бывших соратников, вкус предательства и смерти. Неолина коснулась языком коротких, но все равно острых клыков эльфийки и довольно прищурилась, когда худые холодные пальцы, мелко подрагивающие, легли на ее плечи, обхватив их, точно мягкая пуховая подушка — так же мягко и ненавязчиво. Ни один мужчина еще так не делал: они клали руку на затылок, они наматывали ее пышные волосы цвета воронового крыла на кулак, но чтобы такое простое прикосновение вызвало такие живые эмоции — нет, не бывало еще. — Неолина, — прогудел Багыр, бесцеремонно вваливаясь в комнату, — подскажи-ка мне… Демонесса досадливо оторвалась от Лариэль, чтобы встретиться взглядом с остолбеневшим орком. Уроженец Тристрема никогда не казался ей глупцом, но сейчас она, казалось, слышала скрип, с которым его неуклюжие мысли ворочались в толстом черепе. Пожалуй, еще никогда бедный воин не вызывал у нее столько раздражения, и, похоже, он это почувствовал, потому что неуверенно сделал шаг назад: — Там… Шаман искал своих вампирш, — невнятно пробормотал он и поспешил ретироваться, громко протопав-пролязгав по коридору. — Наверное, стоило ему все объяснить, — задумчиво проговорила Люсия, в которой никак не могли утихнуть остатки совести. — Брось, — Неолина облизнулась, поймав девушку за подбородок. — Неужели ты думаешь, что я позвала вас обеих, чтобы ты только наблюдала, красавица моя? Посмотри, какая я теплая, а вам, мертвым, этого так не хватает… Она ласково убрала светлую челку с мраморного лба; у Люсии в бледноватых алых глазах проскальзывают крупинки желтизны, но вся она такая белая, что похожа на то, что зовется альбиносом. На ее губах под кровью и тленом прячется горький ароматный ладан из церкви, такой нечестивый в своей прошлой святости. Вино тоже есть — простое, для причастий, да и вообще поцелуй Люсии гораздо проще, но от этого не слаще; разница между ней и Лариэлью похожа на разницу между любовно выращенным садом с экзотическими цветами и вольным полем, над которым гуляет ветер. Неолина улыбнулась вампирше в губы: Даэрт точно не прогадал со своими девочками. — Госпожа, я… — в дверь, глядя в какие-то бумаги, вошел Амаримон, и бывшая послушница испуганно отстранилась. Эльф замер, глядя на них круглыми, как фарфоровые блюдца, глазами. Демонесса вопросительно приподняла брови, с трудом сдерживая рвущийся наружу смешок: уж больно уморительно выглядел ее верный раб, обнаруживший, что он уже далеко не единственный, кто пал ее жертвой. Бумаги в руках бывшего телохранителя, кружась, беззвучно спланировали на толстый ковер, укрывавший холодный каменный пол. Наверное, очередные унылые отчеты, которыми суккубу заниматься совершенно не хотелось. — Но я думал… Ты говорила, что не целуешься с девушками, — почти жалобно протянул околдованный. — Ну, предположим, говорила, — Неолина рассмеялась, а ее гостьи следом за ней, но еще не так уверенно. — Но кто мешает мне передумать?