Будь что будет

      Химчан клевал носом на переднем сидении и иногда улавливал знакомые пейзажи улиц Сеула. Дэхен насвистывал что-то за рулем и был наверняка в прекрасном расположении духа. Конечно, он же только, только сдал все экзамены в универе и был практически свободен в отличие от Химчана, заваленного новой работой. Он, конечно, был не против подработать учителем на замену в музыкальной школе, но насколько это тяжело не представлял. Поэтому теперь он пускает пузыри, а Дэхен — старый друг — теперь яростно желал развлечься. Правда Химчан не думал, что в недавно открытом баре в Хонде будет что-то стоящее. Там каждый день проходят-выступают сотни талантов и тысячи бездарностей. Шанс напасть на неограненный алмаз был так невелик, что Ким решительно собирался уснуть в баре после бутылки другой соджу. Дэхен часто соображал такие гулянки, на которых что-то да происходило. Он его личный черт в табакерке.       Однако Дэхен несколько удивил, познакомив друга со школьником. Енгук сидел за столом и имел вид побитого щенка среди матерых собак.       — Сколько тебе лет? — спросил Химчан.       — Восемнадцать, — резво ответил Енгук.       Ким даже удивился, какой у этого парня голос. Обычно такой прокуренный у взрослых мужиков бывает. Эксклюзив для музыкальной сцены. Химчану стало даже любопытно. Наверное, он единственный кто не давал заскучать Енгуку этим вечером. В итоге они просто сели ближе, чтобы говорить, не мешая другим.       — Твои песни значит о несправедливости, — улыбнулся Химчан.       — Не смейся!       — Я и не смеюсь над тобой. Просто это не формат поп сцены, куда ты стремишься.       — Пусть так. Я смогу написать такие песни, чтобы они были форматом везде.       А уверенности ему не занимать.       — А сейчас ты с чем выступишь?       Бан засмущался.       — Сейчас «несправедливость» — это не то чем я привлекаю публику. Сегодня просто песня для клуба.       Он выступал почти под утро, поэтому Ким с ним вдоволь наговорился и удивился как ему приятно в присутствии этого паренька. Правда взгляд у него наивный и детский в отличие от высказанных мыслей и слов.       Стоя у черного входа, Химчан размышлял о том, что был бы не против познакомиться «поближе». Только вот Енгук-то школьник и Ким должен испытывать вину. Их разница в возрасте была около пяти лет. А впрочем, ему было стыдно, что ему не стыдно за такие мысли. Бан был смышлен не по годам и рассуждал совсем как взрослый. Химчан, правда, не думал, насколько ему будет больно падать с идеалистического неба на реальную землю. Возможно, именно Ким и собирался это организовать.       Его мысли прервал противный скрежет двери заднего входа. На воздух вышел Енгук. Пока они сидели в баре Ким не заметил как этот парень высок. Почти с него ростом. Одежда в стиле хип-хоп правда делала его на вид еще более худым, чем на самом деле.Вблизи Химчан видел завидный рельеф мышц на руках и не плоскую грудь. Бан достал свои сигареты и не мог найти зажигалки. Он посмотрел вопросительным взглядом на Химчана и ждал.       — Я закуривал от спичек. Они кончились.       На этом Ким считал свой долг взрослого завершенным. Ну, правда не читать же ему лекции практически взрослому человеку, который и так уже курит. Енгук перестал смотреть на Химчана щенком. Он выпрямился, подозрительно сузил глаза и одним движением корпуса придвинулся к нему. Химчан ожидал шмона, насколько дикий был у Енгука взгляд. Парень только опустил куда-то глаза, и Ким услышал характерный треск бумаги и табака. Енгук прикурил от его сигареты. Учитель так пялился на эту картину, что на одно мгновение молил богов, чтобы их не увидели. Чтобы Енгук не поднял взгляд. Сигарета никак не разжигалась, и Химчану пришлось самому приблизиться и прикурить, чтобы разжечь искры. В этот момент он четко почувствовал запах духов на чужой коже.       Енгук отстранился и с красными щеками сказал: «спасибо». А Химчан чувствовал себя дураком, наслаждающимся такими мелочами. Подобных Енгуку ведь много. Химчан хотел в это верить. Верить в то, что этот ребенок не особенный.       — Девочек теперь много около тебя вьется… — начал вопрос Химчан, но не успел спросить «нравится ли».       — И мальчиков тоже.       — Что?       — Что?       Неловкое молчание прервал возбужденный Дэхен. Запыхавшийся и орущий о том, что они опаздывают на сцену.       Ким был снова приятно удивлен. Енгук мастерски держал и качал толпу. Он однозначно уже имел своих фанатов в этом кругу. Еще большим открытием для Химчана стала нехватка общества Енгука. Он хотел с ним говорить. Не сообщения, а именно живой разговор. Волнуясь как школьница, в следующий раз он поехал в этот бар один. Без Дэхена. Кажется, Енгук становится его наркотиком. Харизма Бана на сцене заставляла Химчана забыть себя. И в этот раз тоже. Он зашел как раз во время его выступления. Настроение толпы и волевая подача Енгука заставляли Химчана присоединиться к океану танцующих в этом клубе. Сдержаться было трудно, но он смог.       Заметивший его после выступления Енгук мгновенно заулыбался и поклонился издалека. Он не мог так сразу оставить компанию, пришедшую с ним. Химчан был доволен тем, что вызывает у Енгука ответные чувства. То же самое притяжение. По крайней мере он надеялся.       — Как я выступил? — спросил возбужденный и мокрый Енгук.       Он теребил влажную серую майку на груди, а Химчан бесстыдно любовался этим.       — Я бы сказал отлично. Даже мне очень хотелось танцевать, — довольно улыбнулся Химчан, — могу тебя в счет такого грандиозного выступления прокатить на своей машине.       У Енгука аж глаза на лоб полезли.       — С откидным верхом? Это твоя машина?       Химчан даже чуть не рассмеялся. Какой же он все-таки ребенок.       — Моя. Если ты умеешь, могу даже дать поводить.       — Этого не надо, — понизил голос Бан, - будь сам за рулем. Идем уже быстрее!       Смотря на ночные огни Сеула, Енгук часто вскидывал руки к небу и кричал что-то несвязное. Химчан, зараженный этой страстью жизни, кричал вместе с ним.       — Куда тебя везти? — отдышавшись, спросил Ким.       — Высади где тебе удобно. Я сегодня не хочу домой. Да и не пойду.       Енгук говорил без эмоций и в итоге утихнув, отвернулся. Химчан посчитал, что не имеет права копаться в чужой жизни, если человек этого не хочет.       Химчан первым зашел в свою квартиру и запустил Енгука. Бан с любопытством все рассматривал, но по шкафам не лез, как иногда бывает с молодыми людьми.       — Спасибо что не задаешь много вопросов и не поучаешь, если я не спрошу, — где-то за спиной смущенно пробасил Енгук.       Химчан даже вздрогнул на кухне от неожиданности.       — Ты удивляешь своими мыслями, — оттаял от стопора Хим, — совсем взрослый человек чему мне тебя учить? Отношениям с девушками? Ты никогда не поддерживал сексистских шуток хенов и даже раз, я помню, заступился за репутацию одной певицы из бара. Мало кто в твоем возрасте, да и старше способен на это. На возражение. Я могу гордиться, что знаю тебя.       Химчан сначала выпалил, а потом подумал. Он давно заметил, как Енгук на него смотрит, а уж теперь молодой парень пылал до ушей и отводил глаза куда угодно, пока Химчан не решил завязывать с этим.       — Прости Енгук, но мне на работе нужно быть через пять часов, поэтому я спать. Можешь лечь там, на диване.       Ким прошел тяжелыми шагами в спальню. Несмотря на хорошее настроение от усталости хотелось спать даже стоя. Только он не успел и футболки с себя стянуть, как в комнату ворвались торопливые мелкие шаги.       — А можно мне с тобой спать? — прогремел растерянный голос Енгука.       — Что? — немного охренел Химчан.       Енгуку не пять лет, чтобы говорить такие вещи.       — У меня большая семья. Родители, дед, бабушка, брат и сестра живем все вместе. Поэтому мне неуютно одному спать.       — Обычно в таких семьях мечтают об одиночестве, — раздевался дальше понемногу Ким.       Енгук так смотрел на него, что Химчан смутился. Он знал, что имел крепкое тело из-за занятий когда-то легкой атлетикой, но не настолько, чтобы Бан так на него глазел.       — Я оставлю тебе чистую одежду, а ты иди в душ. Я не хочу спать и дышать пылью того клуба.       Енгук молча ушел. Химчан уже провалился в сладкий сон, будто под воду как к нему прилег гость. Он предплечьями касался чужих лопаток и холодным после душа бедром прислонился к бедру Химчана. Сон как рукой сняло. Енгук, кажется, думал, что Химчан спит.       Химчан, конечно, всегда хотел иметь отношения с человеком своего пола, только всегда боялся обидеть или унизить возлюбленного человека своими чувствами. Это ведь неправильно. Вообще-то он не был затворником и занимался сексом с мужчиной. Просто снимал проститутку. Парень за деньги был уважительным и опытным, но Химчан понял, что секс без любви это не его. Просто отвратительно. Женщин он никогда не любил. Дружеские, братские отношения — да, но любовь — никогда. Химчан уже предвкушал свое состояние на работе из-за молодого, пышущего гормонами тела за спиной.       Утром разбудить Енгука было практически невозможно. Химчан даже сфоткал это расползшееся лицо на подушке в луже слюней чтобы шантажировать. Пары фраз в стиле «выложу в снс, пусть фанатки позавидуют мне» хватило чтобы отодрать Енгука от кровати. Запихать в него еду было уже невозможно, поэтому Химчан высадил его по пути на работу рядом со старшей школой.       Как бы Химчан не вымотался, а к вечеру он хотел снова увидеть Енгука. Поэтому его машина снова на Хондэ. Снова у бара. Очередной успех Енгука пришлось отпраздновать выпивкой. Компания хенов Енгука и сам он святящийся от радости, в основном конечно блеск глаз Енгука, уломали Химчана выпить. Домой пришлось ехать на такси.       Летняя ночь была безветренная и тихая. А Енгук с Химчаном в машине иногда перекидывались взглядами и смеялись непонятно от чего. Химчан давно не чувствовал себя так хорошо. Он ждал пока Бан первым разуется в узком коридоре его квартиры и улыбался пьяный как дурак. Енгук выпрямился, подумал о чем-то, потянулся рукой к лицу Химчана, положил ее на затылок и прижался к нему губами. Ким не сразу понял что происходит. Сердце защемило от глупого счастья. Он не задавался вопросами типа «что» и «почему», потому что он хотел этого. Неосознанно и, кажется, с самой первой встречи. Стоило ему ответить, как Енгук не церемонился и проник языком за линию губ. Химчан удивился, правда, отступать было некуда. Он зажат к стене в узком коридоре и удерживается крепкой рукой Енгука. Когда поцелуй прекратился, Бан пристально смотрел на Химчана, а Ким не хотел ничего говорить. Будь, что будет.       Енгук взял его за запястье и повел в спальню. Он стягивал с Химчана одежду, не мешая ему стянуть свою. В какой-то момент он остановился и вышел в коридор, оставив пьяненького, возбужденного Химчана недоумевать. Он пришел назад, смущенно улыбаясь, подошел вплотную и, обжигая дыханием, спросил.       — Знаешь, как его одевать?       Он держал в руках серебристую упаковку презерватива. Химчан слегка улыбнулся и молча, стал его открывать. Бан был еще в белье, поэтому Химчан тормознул перед таким препятствием. Енгук медленно начал опускать резинку от трусов. Ким чуть не задохнулся от нахлынувших чувств.       Он никогда не был с мужчиной по любви. И пусть это только на одну ночь. И пусть Енгук на пять лет младше, аура у него заставит утонуть в себе без остатка. Химчан не был уверен, что ему когда-то выпадет еще такой шанс. Еще один шанс быть с человеком, которого он любит. А пока Енгук смущенно стянул с себя белье и ждал, когда Химчан что-нибудь сделает. Ким коснулся горячего члена холодными от волнения пальцами. Енгук даже охнул. Они в четыре руки расправляли презерватив, который как назло заворачивался обратно. В итоге Енгук снова поцеловал Кима. Совсем завладев ситуацией и чужим языком.       Лежа на кровати Химчан нервничал. Что если Енгук передумает? Что если ему не понравится? Все его мысли растворились в пустоте, когда Енгук приставил к его напряженному входу налившийся возбуждением член. Молодой человек был бесцеремонен. При первом же медленном точке Химчан не смог нормально дышать от боли и только вдохнул.       — Расслабься, мне тоже больно, — прошептал где-то над ухом, лежащего на лопатках Химчана, Енгук.       — Не двигайся Гук-а, прошу тебя, — молил шепотом Химчан и закрывал лицо руками.       Бан выпрямился и просто плюнул куда-то себе на член. Дальше было легче. Химчану было как-то особенно и неловко видеть, как Енгук удобно устроился между его ног и медленно двигался, чувствуя каждый сантиметр тела, которое изучает. Казалось, что сейчас у них одно чувство на двоих. Одно на двоих тело, сознание и может быть даже душа. Химчан коснулся торса Енгука и опускался рукой ниже. Чужая смуглая кожа становилась тем горячее, чем ниже опускалась ладонь. Внезапно Бан взял его руку и сплел их пальцы в замок. От новых ощущений и какого-то странного, будто чужого счастья Химчан расплакался. Енгук стер эту слезу большим пальцем и срывающимся голосом спросил.       — Тебе больно?       Химчан мог только шептать.       — Я люблю тебя.       Енгук ничего не ответил. Но Химчану этого не требовалось. Пусть о его любви знает единственный, с кем он спит.       Химчан не вел счет времени, но его поясницу свело из-за одного положения. Он решил немного выгнуться и понял, что был дураком, не сделав этого раньше. Всего несколько четких движений и умелая хватка Енгука заставили Химчана забыть о существовании времени. Ким не запомнил, насколько громко стонал только приятное чувство пустоты и усталости. Ни мыслей, ни желаний, только легкость и горячее тело рядом любимого Енгука.       Утром Химчан вскочил с мыслями «опоздал, проспал, на работу на такси!». В итоге успокоился, понимая, что сегодня суббота. Прохладный утренний воздух приятно освежал голову.       Встав к открытому окну, он понял, что один в комнате. Повернулся, осмотрелся и понял, что он один в квартире. Такое бывает, когда тишина начинает звенеть в ушах. Енгук ушел. Было интересно, давно ли он ушел? Еще ночью или только под утро?       Химчан как тряпичная кукла шел в душ. Он знал, что все так может закончиться. Приятные ощущения и чувства в теле после ночи так реально напоминали о себе, что делали больно где-то под сердцем. Ким решил завязывать с барами и вообще с Хонде. Он не хочет столкнуться с Енгуком. Он как школьник влюбился… в школьника. Это было так глупо.       Ким чистил зубы и не заметил, как плачет. Вернее заметил. Просто не мог с этим ничего поделать. Горячие слезы обжигали холодные бледные щеки. Химчан не хотел завтракать, но, просто не зная, что ему делать, подошел к холодильнику. Он оказался пуст. Чтобы не умереть с голоду ему придется выйти из квартиры. Даже пока одевался, Химчан плакал как сахарная девочка и не хотел себя останавливать. Какой же он идиот. Вот так довериться первому встречному. То-то Енгук так легко взял его в оборот. Наверное, посчитал Химчана легкодоступным. Ким не мог найти ключи от квартиры только больше разозлившись, психанул и вышел, не запирая дверь.       По лестничной площадке он шел, смотря только под ноги. Кепка закрывала пол лица, и Ким видел только пол. Встретив очередного соседа, он шарахнулся к перилам, лишь бы с ним не заговорили. Лицезреть чужую мокрую рожу практически взрослого мужика — зрелище не из приятных.       Сосед больно схватил его за предплечье и дернул так, что Химчан развернулся на одних пятках.       — И куда ты собрался?       Глубокий голос заставил Химчана вздрогнуть. Он поднял взгляд и увидел сердитого Енгука. Потом опустил глаза вниз и увидел в его руках полный пакет продуктов. Из него явно выглядывали пачки рамена и мясо. Ему стало вдруг стыдно за такое детское поведение.       — Поговорим в квартире.       До самого дома Енгук не отпускал его руки. Уже на кухне за столом вытаскивая продукты, Енгук остановился.       — Ты плакал? Ты думал, что я ушел?       Химчан молчал. Он еще никогда не чувствовал себя таким идиотом.       Ким был благодарен этому сознательному школьнику, что больше вопросов он не задавал. Енгук сам возился на кухне, только спрашивая, где лежит нужная посуда. Химчану нетерпелось попробовать первый в своей жизни «завтрак в постель». После горьких слез это было достойное утешение.       Зря ему не терпелось. Лапша на вкус оказалась отвратительна. Химчан поднял взгляд от своей тарелки и наблюдал, как Енгук за обе щеки наворачивает голимый перец.       — Химчан, — оторвался от «деликатеса» Енгук, — мы же встречаемся. Ты теперь не должен любезничать с женщинами и тем более с мужчинами. А то я знаю, тебе это нравится.       — Да кто тебя сказал, что я такой?! — с долей радости Химчан положил палочки и больше не налегал на рамен.       — Дэхен.       — Дэхен ничего не знает о моей личной жизни. И это на самом деле я должен беспокоиться. Мне через несколько лет в армию, а ты молод и горяч.Вокруг тебя, как ты сам говорил, вьются и девушки и парни. Это я должен требовать от тебя держать себя в руках, — ответил Химчан, эмоционально жестикулируя руками.       Енгук вздохнул и кивнул.       — Тогда мы поняли друг друга.       Химчан откинулся на спинку стула и решил, что будь что будет. Енгук так по-взрослому ушел от конфликта, согласившись на верность. Химчан любит этого человека и даже если все эти отношения ненадолго, он счастлив. Счастлив, что имеет шанс испытать и разделить такие чувства с Енгуком. С его Енгуком.       Бан наклонился через стол к Химчану и ласково поцеловал его, совсем не так как ночью, предварительно вытерев рот салфеткой. Даже после этого поцелуй имел острый и пряный привкус.       — У тебя есть презервативы? — спросил Химчан.       — Не только презервативы, но еще и лубрикант, — улыбнулся зубастой улыбкой Енгук.       — Ты ведь не заправлял кровать? Идем в спальню, — игриво заговорил Бан, — в этот раз не будет так больно.       У Химчана по телу разлилось приятное чувство предвкушения. Все-таки Дэхен оказался его купидоном.