Кое что еще

Принцип Бритвы Оккама — самое простое объяснение, как правило и есть объяснение верное. Именно поэтому Тони, практически уронивший стакан кофе, списывает дрожащие пальцы на трехдневный недосып. На хроническую усталость, на вчерашнюю стычку, на бессонную ночь за ноутбуком. Тони тупо разглядывает «Энтони» на картонном стаканчике Старбакс. Это сам Тони сказал, что его зовут Энтони, или бариста проявила инициативу? Тони не помнит. — Все в порядке? — спрашивает хорошенькая бариста. Дежурный вопрос, дежурная улыбка. Она даже не смотрит на Тони. На Энтони, если верить стаканчику. — Да, — также дежурно улыбается Тони, — все отлично. Он отсалютовал бы ей своим кофе, если бы хоть на сорок процентов был уверен, что удержит стакан в руках. Это все недосып и усталость, конечно. Бариста больше не смотрит на него, все ее внимание привлекает телевизор. Такое редко случается в последнее время, люди в основном заняты своими гаджетами: у посетителей кафе телефоны, планшеты, ноутбуки. Телевизор интересен только спортивным болельщикам в барах. Но сегодня ведущий затрагивает старую тему: куда исчезли Мстители. — И никто до сих пор не знает, жив ли еще Капитан Америка. Славный герой, спасший наш город… Дальше Тони не слушает. На экране Кэпа отшвыривает в стену один из читаури. Снизу красная полоска субтитров, дублирующая ведущую: мы заслуживаем знать о его смерти. Тони пробирается к выходу. Они может и заслуживают знать это. Он — нет. Тони идет через парк к башне, проклиная свое желание быть рядом с другими людьми. Чужими людьми. Но дело, конечно же, не в Кэпе. Все эта проклятая усталость. И время конечно. Ровно год. Год прошел. Прошел уже год, а Тони так и не позвонил. Случая как-то не представилось. Не стал звонить, когда его башню держали в осаде три дня волшебники из других миров. Да и чем бы Кэп тут помог? Зато ему помог Стивен Стрэндж: верховный маг и невыносимый ублюдок. Еще невыносимее Тони. А Тони ненавидит быть на втором месте. Не стал звонить, когда ощутил на одной из вечеринок холод металла у виска. Телефон был в кармане, рука тоже, одну кнопку нажать. Кэп бы понял, тишину они научились понимать отлично. Но Тони не позвонил. Сам справился, зря что ли занимался восточными единоборствами? С Кэпом, с Кэпом и занимался. Он не позвонил, когда Росс попытался прижать Пеппер, чтобы надавить на него, Тони, и выяснить, наконец, кто слил коды доступа к подводной тюрьме. В отличии от Росса, сам Тони это выяснил за сутки, задавшись целью. Слил коды один из парней Росса, Кристоф Адамс: красивый, наглый и молодой бывший морской котик и бывший фанат Кэпа. Судя по слитым файлам, нельзя быть бывшим фанатом Кэпа. Кристоф слил инфу и ничем не выдал себя, не признался никому, продолжил работать в ЦРУ, даже на приглашение о встречи отреагировал спокойно, будто каждый день встречался с миллиардерами и гениями. — Стал бы я так подставляться из-за полузнакомого парня, сам подумай? — довольно миролюбиво сказал ему Кристоф на приватной беседе в маленьком семейном ресторанчике. Тони отметил розоватые скулы, полудетский пушок на щеках. Таких легко расколоть: молодые, неопытные. И как только Росс допрашивал своих охранников? — Так это ты же меня и подставил, — заявил МистерКристофЖелезныеЯйца, даже не покраснев, — когда Тони предъявил ему следы уничтоженной переписки, — сфальсифицировал, чтобы выгородить свою задницу. Выбрал парня, у которого в восемнадцать был постер с Капитаном Америка. Жутко оригинально. Тони так ничего от него и не добился. Но звонить все равно не стал. Сам разобрался с Россом, взломав дело Брюса Беннера, где Росс был по уши в дерьме, и пригрозив отправить его лично президенту. Помогло, Пеппер больше никто не трогал. Не стал звонить, когда похитили Наташу. Хотя порывался, поставил себе срок и даже создал письмо, из тех, что отправляются в случае твоего молчания. Но не пришлось, она вернулась сама. Не звонил даже в хлам напившись, полностью ничего не соображая. Только МистеруЖелезныеЯйцаКристофу позвонил. И тот его выслушал. Да-да, Тони утром прослушал запись. Выслушал, сказал «да ни хрена я не знаю, что ты несешь» и бросил трубку. Что говорил ему Тони, не смогла бы расшифровать сама Пятница, попроси он ее. Тони не просил, конечно. Только Кэпу плевать было хочет Тони с ним говорить или нет. Плевать на желания Тони. Он приходил каждую ночь, стабильно. Смотрел на него снизу вверх, и вгонял в его грудь свой щит. Тони просыпался, беспомощно хватая воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба. Ему не нравилось быть рыбой. Иногда Тони снилось, как Кэп летит в воду с хэликэрриера, он видел это на любительском видеоролике. Во сне Тони летел следом и всегда успевал его поймать. Иногда Кэпа швырял Халк и Тони ловил его у стены здания. Иногда Кэп падал с крыши, будто Лоис Лэйн, а Тони был Суперменом. Суперменом быть Тони нравилось. Но он никогда и никому бы в этом не признался. А как-то раз Тони не успел. И Кэп умер. Тогда только Тони осознал, что понятия не имеет жив ли сейчас настоящий Кэп. Стив Роджерс. — Как там Кэп? — небрежно спросил он Наташу через пару дней после своей неудачи в Старбакс, подловив ее в коридорах ЦРУ. — Ты что, шутишь? — Почему же? Хочу знать, как дела у моего бывшего друга-предателя. Волнуюсь вроде как. — Это нихрена не смешно, — Наташа удалилась прочь, громко цокая каблуками, оставив Тони наедине с громадным камнем на сердце. Кэп совершенно точно умер. Тони сделал еще одну попытку с КристофомЖелезныеЯйца. Терять ему было нечего. — Если ты считаешь, что я сфальсифицировал вашу переписку, почему до сих пор меня не слил? — спросил Тони прямо. — Чтобы ты мне звонил по пьяне? — предположил Кристоф, нагло подняв брови и, с силой всосав колу из трубочки, — обожаю пьяные мужские голоса. Тони поморщился от неприятного звука. — Ты меня не сдал, — начал как ребенку объяснять Тони, — значит сам замешан в этом. Выходит знаешь, где Кэп. — Не замешан. А если рассказать про тебя и твои методы допроса, точно буду замешан. От такого потом не отмыться, сам знаешь. Ну и надо мне оно? — На месте военных, — Тони наклоняется к нему через стол, стараясь выглядеть как можно более угрожающе, — я не перестал бы следить за парнем, у которого в казарме висел огромный постер с Капитаном. Двести дюймов, если не ошибаюсь? Кристоф ухмыляется высокомерно-снисходительно: — Они предпочли парня, у которого в спальне есть ростовая фигура Капитана. Кстати, сам-то он знал об этом? Наверно, у Тони что-то с лицом происходит, потому что хренов Кристоф перестает ухмыляться. Он неожиданно накрывает ладонью сомкнутые руки Тони, и произносит спокойно: — Не знаю, что ты там ищешь, но разве сейчас это имеет значение? — Ты что… — Тони приходится откашляться, — ты о чем? — Год прошел, — Кристоф убирает руки, и его лицо опять непроницаемо, — следов уже не найти. Или ты мести хочешь? Тони успевает передумать гигабайты вариантов за что именно он должен мстить. Что потребовал от Кэпа очевидно влюбленный в него Кристоф, взамен на коды. Что пришлось Кэпу пережить, чем пожертвовать. — Да ты полный псих, — удивленно говорит Кристоф, — я имел в виду Росса. Кэпу-то твоему уже все равно. — А ведь ты лжешь, — Тони внимательно следит за реакцией, открывая последний козырь, — постер все еще в твоей спальне. Спустя столько лет. — Как бы там ни было, — говорит проницательно Кристоф, — сколько бы у меня не было постеров, да хоть постер с автографом и фото под подушкой! Подозреваемым номер один всегда будет тот парень, что навсегда отошел от дел, а потом вернулся после одного разговора с Капитаном Роджерсом в больнице. — Росс может считать, что он понимает мои мотивы, — начинает Тони. Но Кристоф перебивает: — Да к херам твои мотивы. Все их слышали, интервью читали. Долг, патриотизм, говно собачье. Срал ты на все это, пока Капитан не свалился в Потомак. Зато после… примчался за полчаса на личном самолете. — Ты не понимаешь, — говорит Тони устало. Было на самом кое-что еще. Кое-что… но кое-что настолько малозначимое… — Я действительно понять не могу, — Кристоф наклоняется к нему через стол, понижает голос, — как ты на это подписался? Ты же был с ним после Потомака! Ты же все сам видел, знал, чем все может закончиться! И все равно не встал на его сторону? — Это не твое дело, — говорит Тони практически спокойно. Но ледяной ужас сжимает желудок: он и думать забыл про Потомак. Про то, что было после. — Как и мои постеры — не твое, — веско заканчивает разговор Кристоф. — Ты когда-нибудь целовал мужчину? — спросил тогда Кэп, едва открыв глаза. — Что… почему ты спрашиваешь? — Просто интересно, как это, — говорит Кэп, щурясь, — думал, вот умру и никогда не узнаю. Он бредит, наверно. Но Тони все равно наклоняется и легонько целует в губы: — Узнаешь, — обещает он хрипло, — Ну? И как? — Приятно… и никакой помады, — Кэп щурится еще сильнее. Улыбается. — Да. Сегодня никакой помады, — подтверждает Тони, тоже улыбаясь. Кэп кивает легко и засыпает. Потом они ни разу не говорили об этом. Как-то случая не предоставилось. Тони медленно идет по улице. — На самом деле было кое-что еще, верно? — звучит внутри голос Кристофа. Не было больше ни хрена. Только это. И это абсолютно ничего не значило. Ночью Тони снится бункер и Кэп. Он бьет Кэпа, бьет, еще и еще, наконец, тот падает и больше не встает. — Кэп! — кричит Тони, — Кэп! Завязывай! Кэп не шевелится. Его, когда-то красивое лицо, бледно до синевы, покрыто коркой запекшейся крови. Тони просыпается в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем. — Он жив, — говорит Тони вслух, чтобы успокоить себя, — Конечно, он жив. Но Тони не может быть полностью уверен. Как он мог оставить его наедине с Баки? Тот уже пытался убить Кэпа, что если… Что если… Чтобы успокоить себя, он серфит фансайты Мстителей и Кэпа. Оказывается, существуют сотни людей, которые лично встречали Кэпа в прошлом году. Кое-кто даже спал с ним. — Да уж, конечно ты с ним спала, — зло говорит Тони, сворачивая рассказ некой Сары. Если верить Саре, у Кэпа гладкая кожа (да она хоть одного мужчину голым видела?), влажные алые губы (серьезно, влажные?), рост больше двух метров (можно было хотя бы вики изучить). А еще Кэп неожиданно полюбил мартини с водкой. Рассказов много, но нигде Тони не находит реального Кэпа, того, которого знал лично он. Ему слабо верится в существование Кэпа, не умеющего целоваться, Кэпа с дрожащими ресницами (трепещущими, боже, она написала трепещущими), и даже в Кэпа, срывающего одежду с первой встречной и трахающего ее на весу. Больше всего на правду похож Кэп, тайно перечисляющий деньги в фонд поддержки бывшего военного, страдающего от редкой формы рака. Тони тратит четыре часа на поиски информации. И действительно находит следы Кэпа. Но счет не пополняется больше года, а перечисления в конечном итоге ушли на похороны. Тони копает дальше и находит комментарий некого Кристофа_19 под очередным рассказом о Кэпе, якобы снявшем рассказчицу в баре. «Очень похоже на Капитана Америка. В курсе, что он не пьет?» — пишет Кристоф_19. Тони привычно переходит в профиль. И обычная в общем-то для подобных сайтов, аватарка, почему-то глубоко задевает. Кэп на ней не в форме и не полуобнаженный (серьезно, откуда все эти аватарки с полуобнаженным Кэпом?). Кэп тут в розовом поло, Кэп тут улыбается. Кэп тут… Кэп тут не Капитан, он — Стив. И солнце подсвечивает морщинки в уголках его глаз. Тони неожиданно ясно осознает, как давно он не видел Стива. Как давно Стив не улыбался ему. Он закрывает окна. Он не ищет информацию о Кристофе_19. В этом нет смысла. Абсолютно. Даже если этот Кристоф_19 — тот самый КристофЖелезныеЯйца. Даже если Кристоф_19 — сам Стив. В этом нет никакого смысла. Тони поднимает голову, и видит, что день закончился. Солнца больше не видно. Он запрещает себе думать, насколько это метафорично. И насколько же он соскучился по Стиву. Сегодня Кэп не падает с крыши, или с хэликэрриера, или с моста, или откуда-то еще. Кэп сидит напротив в том самом семейном ресторанчике, на красном в белую полоску (или белом в красную?) диване, лениво потягивает пепси, щурится из-за солнца, бьющего в глаза. Тони молча смотрит, разглядывает его лицо. Он вроде бы понимает, что это сон. Но Тони так давно его не видел. Тони безумно хочется сказать: или я, или Баки. Выбирай. Так хочется, что скулы сводит. Он должен сказать. Конечно же должен. Сказать: с двумя ничего не выйдет. Ты должен выбрать, так выбирай сейчас. Стив поднимает на него глаза, очень голубые и очень честные. Тони забывает, что это сон. Тони тянется к его лицу ладонью. И опускает ее. — Иди, — говорит Тони. Сердце глухо ноет, но Так правильно. Так — нужно, — иди, иди куда хочешь. Хоть к Баки, хоть к Пэгги, хоть к Шерон. Я тебя отпускаю. — О чем ты говоришь? Ты все-таки забыл, Тони? — Стив обманчиво расслабленно откидывается на спинку дивана, но цепкий взгляд выдает его напряжение. — Ты свободен, — говорит Тони, — ты свободен, Стив. Я тебя отпускаю. — Но ведь было кое-что еще, Тони, — говорит Стив проникновенно, — было, или ты забыл? Я вот помню. — Какая сейчас разница? — спрашивает Тони хрипло, — я же тебя отпустил. Стив тянется к нему через стол, хватает за галстук и целует. Тони открывает глаза, еще ощущая его губы на своих. Но в спальне пусто. — Это работает не так, — думает холодно и спокойно Тони, проснувшись и разглядывая сереющее за окном небо, — это так не работает. Ты не влюбляешься, потому что, узнавая человека, находишь что-то общее. Ни хера подобного. Ты узнаешь о человеке разное дерьмо: большое и не слишком, и влюбляешься в него. Потому что отныне это и твое дерьмо тоже. Вы — едины.

***

— Я хочу знать, жив ли еще капитан Америка, — прямо говорит Тони генералу Россу. — Издеваешься, Старк? — Я просто хочу знать, — упрямо говорит Тони, — он мой… Он был моим другом. И я хочу знать, все ли с ним в порядке. — Хочешь, чтобы я поверил, что он не пытался выйти с тобой на связь? — Росс заканчивает поправлять какие-то папки на столе и поднимает глаза на Тони. Это, наверно, психологический трюк. Уловка. Тони должен сломаться и расколоться, выложить про письмо и телефон, раскрыть душу. Нет уж. — Я только хочу знать жив ли он. Я помогал вам. И я заслуживаю знать правду. — Я не знаю, — говорит ему Росс холодно, закончив наконец сверлить Тони взглядом, — он нигде не засветился. Что удивительно. Или он залег на дно и не высовывается, или его психованный дружок прикончил его. Так что, если у тебя есть какая-то информация, я настоятельно рекомендую… Его психованный дружок прикончил его… Дальше Тони не слышит. Не слушает, не может. И долго не понимает, как дышать. — Мне кажется — ты врешь. Что там, я твердо в этом уверен. Было что-то еще, да, Старк? — Нет, — твердо говорит Тони, — я рассказал все, что знаю. Я был полностью откровенен. И заслужил того же. Он насмешливо отдает честь, уходя. Но ведь было кое-что еще. Ведь было. Проходящая мимо женщина в официально сером серьезно смотрит на Тони. Кэп тогда тоже серьезно смотрел. — Приятно, — сказал он, отключаясь. Нет, не так. Было — не так. «Ты все-таки забыл?» — спросил Кэп во сне. Но Тони не забыл. Не то чтобы он не пытался забыть. — Я почти готов влюбиться, — сказал Кэп, отключаясь. И эти его слова звенели в воздухе весь тот день. И, когда пришел Сэм, Тони практически не слышал о чем они с Кэпом говорили. Сидел на стуле, улыбался и постоянно трогал свои губы. Хренов кретин. Эти слова и сейчас набатом звенят в груди. Я почти готов влюбиться. И я, я тоже был готов. Я расстался с Пеппер и снова стал Железным человеком. Ради тебя. Я так ждал этого. Вот только он умер, так и не влюбившись.

***

Телефон буквально обжигает пальцы Тони. Тони задыхается. Набирает номер и сбрасывает. Он все равно ни слова сказать не сможет. «Привет», — пишет Тони. Жмет на отправить. Ничего. Тишина. Кэп же не может ответить сразу. Мало ли он где. В душе, в туалете, на тренировке. Мало ли где. Или его нет. Совсем. Но Тони не может больше. Ему просто надо знать: жив еще Кэп, или уже нет. Просто узнать наконец и чтобы все это закончилось. И он жмет на вызов, застывая от ужаса. Гудок. Еще гудок. И ничего. Ничего не заканчивается. — Ты же написал: нужна будет помощь, звони! А если бы я был в опасности? А если бы весь мир? Ты что себе позволяешь? Эй? Кэп? Телефон молчит. Судя по времени, прошло всего полторы минуты. Ладно. От нас скрывают правду о смерти Мстителей. Таких заголовков и год назад было полным-полно. Желтые новости, журналисты, желающие сенсации на пустом месте, какие-то психи. Раньше Тони это не трогало. По-правде сказать и сейчас особо не трогает. Вот только… Что если они действительно знают что-то? «Откуда у тебя эта информация?» — пишет Тони одному из тех психов, собирающих митинги. И получает нелепую отписку в стиле секретных материалов: правительство скрывает от нас правду. Ладно, ок. «Мы должны знать: жив ли Капитан Америка. Весь мир должен знать», — пишет некий Чедвик. «А зачем тебе это знать?» — спрашивает Тони. «А тебе? Неужели бы ты не хотел знать, если бы он был мертв? Капитан Америка заслужил быть похороненным со всеми полагающимися ему почестями». «Разве ему тогда будет не все равно?» — пишет Тони. И его в холодный пот бросает. Ведь Кристоф сказал нечто подобное, верно? Что Кэпу уже все равно? Почему Кристоф сказал, что Кэпу уже все равно? Военные все-таки что-то знают? Тони взламывает базу данных Росса за три часа сорок две минуты. Телефон лежит рядом с ним, но ответа нет. Вот же дерьмо. — Генерал Росс вычислит, что атака на его базу произведена из башни Старка примерно через четырнадцать часов, — холодно предупреждает Пятница, — еще тридцать две минуты понадобится на дорогу. Не нужно считать всех вокруг идиотами. — Значит у меня полно времени, — отмахивается Тони. Год назад кто-то (предположительно Капитан Америка) взломал сервер военных и вытащил супергероев из тюрьмы. Тони уже видел это в новостях, Тони отлично понимает, кто именно мог быть в этом замешан. Но с тех пор прошел уже год. Год. Тони ищет. Телефон молчит. Семь месяцев назад парень в откровенном трико, называющий себя Номад, попал на камеру в Сирии. Очевидец снял на мобильный телефон, как Номад вытаскивал американских военных из горящего здания. На фото вполоборота не видно лица, как не пытается Тони приблизить. Номад действительно похож на Кэпа, но и сам Росс и его люди не уверены до конца. Тони находит целую статью, анализирующую поведение Номада, и шансы на то, что именно этим героем и стал Стив Роджерс. Он просматривает материалы не вчитываясь, у самого Тони нет никаких сомнений в личности Номада. На единственном видео с трясущейся камеры Тони видит Кэпа. В отличие от людей Росса, он его знает, знает его стиль боя, знает, как Кэп двигается. И это Кэп. Мать его, это Стив. Семь месяцев назад Кэп был жив. Кэп был в Сирии Тони смотрит на телефон, но ничего. Никаких смс. В Сирии. Один. Без щита или пуленепробиваемого костюма. Один. Просто человек Стив Роджерс. — Да ты спятил! — тихо говорит Тони, — ты чем, мать твою, думал? Зачем ты туда сунулся? Это же солдаты, они, что по твоему, не знали, куда шли? Что еще сделаешь? Пожарных начнешь вытаскивать из пожара? Видео с допросом охранников Тони не смотрит. Делает исключение только своему любимчику: Кристофу. Интересно, как тот умудрился выкрутиться. Судя по всему, допрашивают военные при помощи сыворотки правды. Которая официально не существует и значит не легальна. Тони делает мысленную пометку, хороший компромат. Кристоф выглядит расслабленным и ничего не соображающим. Для полноты картины не хватает ниточки слюны изо рта. — За что ты готов умереть? — вкрадчиво спрашивает Кристофа мужчина в белом халате. — Я должен ответить: за страну, верно? — Кристоф спокоен, — но я в этом не уверен. Не думаю, что вообще хотел бы умирать. Время покажет, так нормально? — Многие люди отвечают: мама. Или сестра. Или любимая. — Не уверен, — отвечает Кристоф. Тони может поклясться, что ни один мускул на его лице даже не дрогнул. — Нам нужно понять, что для тебя дороже всего. Что. Или кто. Видишь ли… — Море, — Кристоф мечтательно улыбается, — я потому и пошел в спецназ, чтобы быть ближе к морю. Волны, бирюзовые и синие, шторма, штиль. Море всегда красиво, море опасно, море неоднозначно… Вот, вот оно, то признание, которого Тони не хватило. Тони даже подскакивает, роняет стул. Он же забыл, как же он мог забыть? Был кое-кто еще, кто любил море. —… киль, фарватер, бушприт, ванты, линия осадки. Волшебные слова, — смеется Стив, — раньше я мечтал связать свою жизнь с морем. Соленая вода, соленые борта, соленая кожа, одиночество. Бесконечная даль, постоянная битва, спокойствие и волнение. Ничего однозначного. — Так в чем же дело? — Тони лениво потягивает фреш, растянувшись на диване, — могу одолжить тебе яхту. Или денег на яхту, или… — Деньги у меня есть, — Стив присаживается на пуф напротив, отчего его колени оказываются практически на уровне плеч. Тони хихикает про себя, — но с морем я завязал. — Почему? Ты же вроде веришь в мечту и всякое такое? — Ну… видишь ли, — Стив несколько минут серьезно смотрит на него, — как-то раз я там умер. Так что с этим кончено. Тони не хочет больше смотреть этот допрос. Кристоф умеет держать себя в руках, даже с учетом сыворотки. И он явно был хорошо знаком с Кэпом. Даже говорил его словами. А больше у Росса ничего нет. Номада видели в Сирии, и до Сирии он спасал людей из горящих зданий, котят с деревьев и занимался прочим ванильным дерьмом. Номад пропал после Сирии. Или понял, что его засняли и залег на дно. Или… — Или ты не вернулся, ты остался там, да, Кэп? Тошно на душе при мысли, что это может быть правдой. И Кэп действительно остался там. Остался лежать на иссохшейся от жары земле, или в горящем здании под падающим балками, или в мутной зеленоватой воде. Его никто не хоронил, кого там хоронят? Можно было бы слетать в Сирию. Прочесать местность, поговорить с теми, кто мог увидеть его. И найти там его кости. Или не найти. Оба варианта одинаково паршивые. Тони устало опускает голову на скрещенные руки. У Росса действительно больше ничего нет. Кроме видео из бункера. Точнее видео с камеры на бункере. Тони поднимает голову, трет глаза пальцами. И включает его. Тони смотрит, как входят внутрь Баки и Стив. Тони смотрит, как входит он сам. Тони смотрит, как входит внутрь Т’Чалла. Тони смотрит на снег перед бункером. Смотрит, каким спокойным все выглядит. Прямо сейчас внутри Земо показывает ему свое видео. Внутри драка. Если бы Тони мог вернуться в тот день, он бы никогда не ударил Кэпа. Дверь в бункер совсем рядом, совсем рядом тот проклятый день, когда они все сломали. Когда «я практически готов влюбиться» превратилось в «я буду тебя ненавидеть всю оставшуюся жизнь». Тони касается монитора, замечает, что рука дрожит. Проверяет телефон, но ничего, кроме исходящего смс, там нет Тони смотрит на пустоту перед бункером. Ничего не происходит. Через какое-то время (слишком быстро) выходит Кэп, пошатываясь, придерживая Баки. Кэп, нет Стив, гораздо моложе, чем Тони запомнил. Тони смотрит на кровь и ссадины на красивом лице. На сломанный нос, рассеченную бровь, рваный костюм. Смотрит, как Стива шатает, как его мелко потряхивает, то ли от холода, то ли адреналин после боя. Или все сразу. — Это ты сделал, — говорит Тони сам себе, — это ты с ним сделал. И все равно не может поверить. Баки спрашивает что-то у Стива, тот отвечает. «Я в порядке», — догадывается Тони. Но он, конечно же, не в порядке. Как и Тони. Стив отталкивает Баки в сторону, наклоняется и его тошнит в снег. Кровью. Как Тони умудрился не заметить кровь на снегу в тот раз? Хотя он вообще ничего тогда не видел. Только щит в своих руках. И лицо Стива, когда тот замахивался этим щитом. Стив медленно выпрямляется, Баки хватается за его плечо. Тони не нужен звук, чтобы понять: Стив опять повторяет, что он в порядке. Врет опять. Они оборачиваются назад. Из бункера выходит Т’Чалла. Стив хмурится, что-то говорит ему, и уходят они уже втроем. Тони нажимает паузу, не хочет смотреть, как он сам выйдет из бункера. — Пятница, — просит он, — Дорогая, прочти по губам, что говорит Капитан. Вот с этого момента. Он прокручивает на несколько секунд, немного не доходя до алого снега и очередного «в порядке». — Не капитан. Больше нет, — отвечает Пятница. — Знаю я, что он больше не капитан. Можешь просто… ах… вот дерьмо… так и сказал? Это точно? — Да, сэр. Видно четко. Исходя из речевых параметров Капитана Роджерса, его модуляции и жестов, ни одно слово нельзя трактовать иначе. — Ладно… ладно, хорошо. А что Т’Чалла? Окликнул его? Позвал типа: хэй, Кэп или Капитан, детка? С чего наш Кэп так грубо ответил? — Тони и без всякого анализа модуляции слышит в собственном голосе истерические нотки. — Т’Чалла стоит спиной к камере, сэр. И даже, если бы он стоял иначе, у меня недостаточно данных для анализа. — Это бессмыслица. Это полная бессмыслица. Не понимаю… — истерических ноток больше нет, но Тони ощущает себя в тупике. Он сделал все, что мог и этого оказалось недостаточно. Никаких зацепок, никаких шансов. Ничего. Бессмысленно. — Мне жаль, Тони, — непонятно как, но в ее голосе Тони действительно слышит сожаление. Тони закрывает видео, и уходит с телефоном на кухню. Наливает кофе, и, только глотнув, понимает, что взял кружку Стива. Он думает, что лицо Стива теперь будет преследовать его в кошмарах. Думает, что семь месяцев назад Стив был жив. И нет никаких данных о его смерти, а они были бы. Наверно. Точно были бы, Стива нельзя не узнать, его весь мир знает. Наверно. Тони трет лицо руками, допивает кофе залпом. Думает, что стоило бы еще позвонить, но… — Что если он не ответит, Пятница? — говорит Тони вполголоса, — как мне жить с этим? Где его искать? — Проанализировав сегодняшние данные, могу предположить, что искать Капитана Роджерса имеет смысл в Ваканде, на родине Черной Пантеры. — Спасибо, Пятница, — Тони устало опускается на барный стул, кладет на стол локти, закрывает глаза. Он понятия не имеет, что делать. — Лучше убей меня! — кричит Кэп, — убей! Он мой друг! — А я? Как же я? — Тони бьет его в грудь, Кэп отлетает в стену, — я тоже им был! — Нет, не был! — кричит Кэп, приподнявшись, — ты — не был! Тебя я — любил! Тони успевает выстрелить, ослепленный яростью, прежде чем осознает и услышит последние слова Кэпа. — Нет! — кричит он, — Нет! Нет, пожалуйста, пожалуйста, нет! Не умирай, нет! Он трясет Кэпа и бункер вибрирует, будто перед взрывом. Баки куда-то исчезает. Кэп хватается за его руку неожиданно сильно. — Ты мог нас спасти. Ты… мог… Его глаза стекленеют, рука бессильно падает на пол. — Нет, нет, — Тони плачет, — ты не можешь вот так умереть. Ты не можешь, не можешь… Рукав рубашки мокрый. Тони поднимает голову, продолжая ощущать вибрацию. Перед глазами плывет, мутно от слез. Тони боится зажмуриться, чтобы не увидеть мертвого Стива. Страшно до чертиков. Перед глазами проясняется, но гребаная вибрация все еще остается. — Что за дерьмо… — и тут он понимает. Тони хватается за телефон, в ужасе путая кнопки. Подносит его к уху и… не может сказать ни слова. — Как ты? — голос в трубке знакомый до боли и такой же далекий. Живой. Он живой. Тони делает глубокий вдох, прежде чем соврать ему: — Я в порядке.