В любой реальности

Все началось той ночью, когда Беллами наконец переехал в собственную квартиру. Октавия подарила ему рамочку для фото на новоселье, а Кларк и ее странноватая подружка Лекса, принесли зеркало в резной деревянной раме. Оно было довольно большим, и до этого Беллами никогда не видел такой причудливой резьбы. Лекса, которая была новенькой в их компании, сказала Беллами, что благословила зеркало. Она была странной и увлекалась всякими спиритическими и ритуалистическими штуками, так что Беллами просто не задавал никаких вопросов. Впрочем, она сама объяснила, что зеркало может показать ему другую реальность, и она заговорила его так, чтобы он мог «увидеть ту единственную». Он подавился смешком, потому что Кларк уже была крепко влюблена…и, если честно, Лекса была жуткой. Он всего раз видел, как она улыбается. Он вежливо поблагодарил их и ближе к полуночи остался один в своем новом доме. Беллами всего лишь почистил зубы , а уже чувствовал себя измотано. Он все еще был чуточку пьян после их маленькой вечеринки, но решил поближе рассмотреть резьбу вокруг зеркальной поверхности. Он провел указательным пальцем по изгибам. Его охватило странное чувство. Он словно увидел какое-то движение в отражении комнаты за своей спиной. Беллами обернулся и увидел… и ничего не увидел. Только кровать. Он снова повернулся к зеркалу, сосредоточился. Он мог поклясться, что видел что-то…кого-то в отражении. Решив, что, вероятно, все еще сильно пьян, он выбросил это из головы и отправился в кровать. Уснуть было непросто, луна очень ярко светила в окно, освещая всю комнату. Он еще не успел обзавестись занавесками, и пошел на трюк с «подушкой на лице». Это наконец-то сработало, но спать оставалось всего пару часов. Он проснулся утром, солнце светило так же ярко, как луна, но вместо лунного белого сияния, утренний свет был дымчато-желтым. Беллами бросил взгляд на зеркало и поморщился, увидев, как выглядит его прическа. В этот день Беллами выбрался на ланч с Кларк, а заодно купил занавески. Он рассказал ей, что слишком много выпил и увидел что-то в зеркале, Кларк от смеха едва не выплюнула напиток, который пила. «Окей, я люблю свою девушку, но ты на полном серьезе думаешь, что по ту сторону твоего зеркала параллельная реальность?» «Нет. Я просто думаю, что слишком много выпил, вот и все. Это просто встревожило меня.» Искренне ответил он. «Ты по этому сегодня выглядишь как дерьмо?» Она выгнула бровь, выразительно глядя на мешки, залегшие под его глазами. «Нет. Это потому что луна прошлой ночью была такой чертовски яркой, что я не смог уснуть. Словно в комнате всю ночь горел свет.» Кларк закатила глаза и подразнила его тем, что он боится жить один, без Октавии, потому что, как она утверждала, луна ночью не была такой уж яркой. Беллами подумал, что это только потому что у нее есть занавески. Как только он их повесит, у него больше не будет проблем со сном. Как же он ошибался. Даже с блокирующими свет шторами он все равно мог видеть какое-то белое свечение, идущее от окна. Не столько отвлекающее, сколько надоедливое. Он мог бы спать при лишнем свете, но просто злился. Рывком распахнув плотную ткань, Беллами моргнул и отступил немного назад. Небо за окном было таким ярким, близким…живым. Прекрасным. Пролюбовавшись на луну примерно час, он зевнул и задернул шторы обратно. Оглянулся на зеркало как раз вовремя, чтобы заметить в отражении спящую на своей кровати фигуру. Он медленно перевел взгляд на настоящую, но никого на ней не увидел. А когда снова взглянул на зеркало, там уже никого не было. Беллами хотел расспросить Лексу, чтобы побольше узнать о этом параллельном измерении, но передумал, вспомнив ее теорию, «все президенты так похожи, благодаря чипу, хранящему их дух, вживляемого от одного занимающего должность к другому». Кроме этого, в ту первую ночь он был пьян, а во вторую переутомлен и слишком долго смотрел на яркую луну. В третью ночь все будет по-другому. Он был прав, все было иначе. Он вернулся с ужина у бойфренда Октавии, разделяющего веру Лексы и называющего себя «лекарем». Было около десяти вечера, Блэйк еще не успел устать. Он сел на край кровати и посмотрел на свое отражение в зеркале. Вглядывался, пока не разглядел фигуру, сидящую на краю… зеркального отражения кровати. У него были резкие черты лица. Он был довольно красив. Выражение на лице…еще мальчишки, было напряженным, он смотрел в книгу. Не похоже было, чтобы он переворачивал страницы, просто смотрел в одну точку. Беллами попытался прочитать название на обложке книги, но оно было перевернуто зеркальным отражением. Беллами встал, взял лист бумаги, вывел на нем «Привет». Он приклеил его скотчем к зеркалу, исписанной стороной от себя и лег спать. -- «Что это за хрень, Белл?» Он проснулся от смеха Октавии возле своей кровати. Беллами испуганно вскинулся, глядя туда, куда она указывала. Маленькая, приклеенная задом наперед записка, которую он написал мальчику из зеркала. Черт. Ну и как он будет это объяснять. «Э…» «Ты чертовски странный. Поднимайся, я и Линкольн отправляемся в музей космонавтики.» «И я должен подниматься с кровати потому что…?» «Вы с ним не ладите. Но вы оба те еще нерды и я подумала, что вы сможете найти что-то общее и сблизиться. Ты идешь с нами. Одевайся.» «Я сегодня работаю.» «Нет. Я взяла твой телефон и отправила боссу сообщение о том, что ты сегодня не сможешь прийти. Одевайся, мы зайдем за тобой через полчаса.» Беллами неохотно, но пошел. На удивление, он здорово повеселился, пообщался с Линкольном. Он узнал, что парень Октавии не увлекается средствами, используемыми западной медициной*, которые отпугивали самого Беллами, зато разрабатывает свои собственные. Он абсолютно против насилия, но сделает все, чтобы защитить свою семью. До этого он никогда не говорил о семье, поэтому Беллами просто предположил, что он имеет в виду Октавию. И хоть у него и у Лексы было одинаковое мировоззрение, не похоже, чтобы они ладили. Лекса ему не доверяла. С другой стороны, Лекса никому не доверяла. Кроме Кларк, конечно же. Тем вечером он вернулся домой, увидел свою записку и посмеялся над собой за глупость. Он снял бумажку с зеркала и нашел на ее месте другую. Вскоре Беллами сообразил, что она была на той стороне зеркала. Он прочитал написанное кривым почерком «Привет?». Его сердце замерло. Все по-настоящему? Он написал другую записку, спрашивая в ней о том, кто находится по ту сторону. Он дописал о том, кто он такой, немного информации о себе, потому что предполагал, что это будет неторопливый диалог. Он проснулся на следующее утро, получив ответ. Записка гласила: Я Мерфи. Джон Мерфи. Ни разу не видел тебя, из какого ты отсека? Беллами посмеялся над этим. Написал ответ с пояснением о том, что мир огромен и шанс того, что они встретятся был бы равен нулю, живи они в разных частях света. Их общение было медленным. Очень медленным, но Беллами был терпелив. Он ждал, когда ребенок ответит. Обычно они обменивались двумя записками в день. Одной утром, и одной вечером, когда Беллами возвращался с работы. Мерфи ответил. Что ты имеешь в виду? Земля необитаема. Уже почти сто лет. В каком смысле ты на ней живешь? Мы улетели в космос много лет назад. Здесь все друг друга знают. Места мало. Законы строгие. Я сейчас в тюрьме. Пока мне не исполнится восемнадцать и меня не выпустят. Всего через пару месяцев. Записка выглядела так, словно его рука дрожала, когда он ее дописывал. Беллами был сбит с толку. В конце концов он сдался и спросил Лексу о всех этих параллельных измерениях. Она не очень помогла. «Что? Ты нашел свою родственную душу? В каком мире он живет?» «Нет, Лекса. Какого черта ты сделала с зеркалом? Это шутка такая?» Лексе не понравилось то, что он сказал. Ее глаза сузились и Кларк вмешалась. «О чем ты, Белл?» «Я видел парня… почти мальчишку. Думаю, ему семнадцать, вот-вот исполнится восемнадцать. Он сказал, что сидит в космической тюрьме или вроде того.» Кларк выглядела обеспокоенно, зато взгляд Лексы прояснился. «Ты нашел родственную душу, Беллами. Заглянуть в другую реальность – это одно, но суметь связаться с другой стороной – это совершенно иное. Я никогда не слышала ни о чем подобном.» Беллами объяснил, что он просто приклеил лист бумаги к зеркалу, но не похоже, чтобы это повлияло на мнение Лексы. Беллами не писал записку в ответ, но той ночью он видел, что мальчик внимательно смотрит на свое зеркало. Блэйк подумал о том, видит ли он его. Пошевелился и замети, как малыш Мерфи сел немного ровнее. Теперь они писали длинные письма друг другу, пытаясь выразить все на бумаге. За какие-то пару месяцев они многое узнали друг о друге. О трудностях жизни друг друга и за что арестовали Мерфи. Беллами никогда не спрашивал, почему его выпустят в день его рождения, просто предположил, что это какой-то особый закон для несовершеннолетних. Однажды утром Беллами проснулся, на зеркале его ждала всего одна записка; Сегодня мой день рождения. Он начал писать ответ, когда записку сняли с другой стороны. Прямо там стоял Мерфи. На его лице были заметны следы стресса, усталости. Мерфи положил ладонь на зеркало, Беллами повторил, дотронувшись до отражения его руки. Внезапно отражение его собственной спальни исчезло с зеркальной поверхности, он мог видеть комнату Мерфи. Словно через чистое оконное стекло, никаких отражений предметов, ни намека на его апартаменты. Только Мерфи и его камера. Он ничего не слышал, но чувствовал тепло под ладонью. Мог поклясться, что чувствует биение чужого сердца сквозь стекло. Взгляд Беллами был прикован ко взгляду льдисто-голубых глаз напротив, пронзившем его так нежно, как только возможно. В это мгновение сердце Беллами замерло. Внезапно, Мерфи оттолкнули двое хорошо экипированных полицейских. Беллами держал ладонь на зеркале, просто наблюдая. «Мерфи?» Попытался позвать он. Тщетно, никто не мог его услышать. Офицеры застегнули наручники на запястьях Мерфи и подняли его на ноги. Он плакал. Что-то кричал. Беллами не мог разобрать ни слова. Затем его выволокли из камеры. Зеркало раскололось и теперь Блэйк видел только свое собственное отражение. Широко раскрытые глаза, раскрасневшееся лицо. Мальчик из зеркала больше не вернулся.