Необходимость в бессоннице

Зоро не любил шоколад. Терпеть не мог, как и другие сладости. Это все — угощения для детей. Ему они были не нужны. Сплошные углеводы — он в них не нуждался. И так получал достаточно, благодаря пристрастию к алкоголю. То ли дело — белки. Нет, начиналось все не с мысли о пользе белков. Началось с засранца, способного проникать в чужие сны и манипулировать их хозяевами — и такие дьявольские фрукты бывают. Луффи первым попал под воздействие «сноходца», как их врага прозвал Усопп — настоящее имя противника никто толком не запомнил, важнее было убраться оттуда подобру-поздорову. Столь подлому оружию не противопоставишь сталь, тут нужно другое... Так они думали тогда — но уже через пару дней единственными, кто не заснул и не попал под влияние сноходца, став его безмолвным рабом, оказались Зоро и Санджи. Да и то — попались самым глупым образом и теперь сидели вдвоем в уютнейшей спальне, где их заперли зомбированные сноходцем товарищи. Разумеется, в замке человека с такой способностью должно хватать уютных спален. Подобная обстановка располагает ко сну, а где сон — там и власть над приблудившимися в замок путниками. Вдобавок, сноходец пригрозил лишить жизни Луффи и остальных. Поэтому вместо того, чтобы разнести дверь спальни — плевое дело — приходилось сидеть на полу, терпеть общество завитушкобрового придурка и стараться не заснуть. В сне и заключалась проблема. Зоро не сомневался, что Санджи продержится без сна приличное количество времени, за которое что угодно может случиться — иногда терпение важнее всего. А вот насчет себя Зоро уверен не был. Он умудрялся спать в любых ситуациях, и сейчас не мог положиться на свою силу воли. Обращаться за помощью к эрококу не хотелось. Зоро и не обращался. Просто спросил, знает ли Санджи способ не уснуть — в сложившейся ситуации. И сможет ли его к Зоро применить. — Не давать тебе спать? — Да. В следующую секунду на лице Санджи последовательно сменились задумчивость, отвращение и глуповатое выражение, очень похожее на гримасу, которую корчил Луффи, узнав, что мяса нет и не будет в ближайшие полчаса. Потом Санджи заржал не хуже породистого жеребца. — Чего веселишься, мишенебровый? — угрожающе поинтересовался Зоро. — Думаешь, если я спать хочу, так можно надо мной потешаться? — Да не, не, ты тут ни при чем, — замахал рукой Санджи. Он выдавливал слова в перерывах между очередными приступами смеха и сигарету изо рта не ронял исключительно из-за многолетней привычки. — Ну, почти… — Заткнись уже и объясни, в чем дело! — рявкнул Зоро. Обычно у них с Санджи были равноправные вражеские отношения, но сейчас этот придурок выбешивал его сильнее, чем обычно. — Мне в голову пришел один идиотский способ. — Санджи наконец посмотрел на Зоро, и последний понял — чертовому коку отнюдь не было весело. Скорее, с ним случилось нечто вроде истерики. *** Никакой истерикой это, конечно, не было — просто бессонница давала о себе знать. Бессонница позволяет глубже заглянуть в себя — об этом Санджи помнил с детства. В первый раз она пришла к нему, когда сидел за решеткой — преданный собственным отцом, потерявший мать, избиваемый старшими братьями... которые управлялись с мечами намного, намного лучше него. Почти как обладатель головы-травы рядом. Санджи посмотрел на Зоро. Зоро посмотрел на Санджи. Определенно, они друг друга поняли. — Я лучше отрежу себе ноги, — пробормотал Зоро с нечитаемым лицом. — У тебя отобрали катаны. И я не думаю, что им тут найдется замена. — Можно постучаться головой о стену. — Сразу поумнеешь. Стены тут обиты чем-то мягким. Как в психушке. — Санджи потрогал стену. — Тогда мы можем драться. — Или прокусывать себе губы, — предложил Санджи. — А что. Тоже метод. А потом наша помощь понадобится Нами-сан и Робин-тян, а мы и шевельнуться не сможем. Потому что уже почти убили друг друга. Или совсем убили — как тебе больше нравится? Зоро нравилось. Он выглядел опасным — и это раздражало. Санджи все в нем раздражало, но больше всего — то, что Зоро очевидно был лучше Ичиджи, Ниджи и Йонджи. Зоро был лучше. — Мы начнем с... — Не будем мы осторожничать. Ни один из нас. Ни с собой, ни друг с другом. Ты знаешь. — Это, — медленно сказал Зоро, — не выход. — Будем ждать. — Санджи пожал плечами. — Вдруг ты и так не уснешь. — Я не спал больше недели. — Чего?! *** Щетина мешала. Невыносимо. До ужаса. Дело было не в том, что она царапала или что-то еще — Зоро никогда не отличался тактильной чувствительностью — в самом факте того, с кем и что он делал. Щетина не позволяла забыть. — Заканчивай ты с этим, — прошипел мишенебровый придурок, но не отстранился. — Меня сейчас стошнит. Что Зоро мог поделать — его затверженная раз и навсегда программа поведения в постели предполагала предварительные поцелуи. Это как последовательность действий для каждой атаки — где-то ошибся, и все, провал. Да, так оно и воспринималось. Все, что они делали сейчас, было абсолютным провалом. Конечно, оба тянули до последнего. Не сказать, что Зоро отталкивала сама идея однополого секса — он спал с женщинами, потому что так было проще, все та же отработанная программа. Опыта отношений, сопряженных с сексом, у него при этом не имелось — слишком много значили товарищи и тренировки. Санджи косвенным образом подпадал под обе категории — он без сомнения был товарищем, пусть Зоро не признал бы этого под страхом смерти, и с ним было занятно мериться силами, как бы он Зоро ни бесил. — Куда ты... — А ты как себе это представляешь?! — Заткнись, блин, по-хорошему прошу. Ы! От него пахло рыбой и сигаретами и, кажется, он все еще пытался курить, и, конечно, уронил зажженную сигарету, повезло еще, что не Зоро на шею. — Какого... Зоро не стал вдаваться в объяснения — для этого ему пришлось бы прерваться. А белки — это всегда полезно, почему бы и нет. *** «Лишь трех дел достоин мужчина: готовить, стирать и воевать». Интересно, что сказал бы отец, услышь он эту поговорку. Скорее всего, просто посмеялся бы. А мама — она бы возмутилась. «Как это — лишь трех дел? Можешь выбрать для себя что угодно». Санджи до сих пор мог слышать ее голос: с детства он знал, как добры женщины, на примере матери и Рейджу. Потому и любил их. Санджи никогда бы по доброй воле не стал связываться с мужчиной. Тем более — с Зоро, в потасовках с которым ни разу не побеждал. Слишком это было похоже... «Ты не мог победить его, потому что именно к этому все шло — признай. Ты знал, что этим все когда-нибудь закончится, необходимость в бессоннице — просто оправдание». Бессонница сыграла с ним дурную шутку: в голову лезли самые разные мысли, подчеркнутые чистым торжеством плоти, которая охотно отзывалась на чужие прикосновения, грубые как раз в желанной мере. «Почему именно этот вечно пьяный придурок, почему именно пираты, изгои на земле, почему он...» — Эй. Мог бы что-то и сказать. Санджи промолчал. Не признаваться же, что у него это первый раз. «Это было здорово — просто знать тебя». *** Они сдержались и не уснули — может, они бы не уснули и так, но какая, в самом деле, разница. Спустя час после нового для обоих сексуального опыта Зоро и Санджи выбрались из плена — пока они держались за бессонницу, Луффи нашел способ победить сноходца его же оружием. Стоило, конечно, разойтись и забыть — чего только не случается между товарищами, а новые обязательства взваливать на себя ни к чему. Тем более, в случае двух людей, которые друг друга отчаянно ненавидят. Ни Санджи, ни Зоро не сомневались в своей ненависти, как и в том, что она взаимна. Может, потому после отплытия с острова сноходца Зоро сказал: — Я не позволю тебе забыть. Санджи усмехнулся.