Zeit, dass wir uns endlich sprechen. Zeit, das Schweigen zu durchbrechen. Du kennst mich. Ja, du kennst mich!
— Ты снова не в лучшем состоянии, мой друг, — негромко воркует Деян, и его голос стаей голубей возносится под потолок, разбиваясь об него, и стекает по всей комнате. Шиме судорожно вздыхает, сдерживая в себе поток эмоций, грозящийся прорвать плотину самообладания, словно бурное течение Амазонки, и съезжает с дивана, откидывая на сиденье голову и закрывая глаза тыльной стороной ладони. Чувства просятся наружу, хочется ощущения поддержки и защиты, хочется решения всех проблем, хочется обычной нормальной жизни. Но все мечты разбиваются лодками о жёсткие скалы реальности: сложно быть нормальным, когда за тобой гоняются психиатры и, что самое страшное, неизвестные люди с явно не дружескими намерениями.Weißt du noch, du warst ein Knabe, als ich dir versprochen habe, dass ich dir immer nah bleib'.
— Я не знаю, что делать… — голос Шиме дрожит, как липовый лист в вечернюю бурю. Он задыхается в собственном бессилии, мысленно тянет руки к призрачной помощи, внешне стараясь не выказать своей слабости. И на людях у него это весьма неплохо получается. Деян снисходительно улыбается и запускает руку в тёмные вьющиеся волосы, перебирая пальцами прядки, — достаточно простой жест, чтобы немного успокоить бьющееся в агонии сердце, — и медленно наклоняется. — Не нужно так реагировать на людей, — обольстительно шепчет он, цепляясь взглядом за сухие губы. — Не трать на них нервы, малыш, помнишь, сколько я тебе это говорил? Им это не нужно. Тебе они не нужны. Шиме открывает глаза в последний момент, когда обветренных губ касается горячее дыхание. На мгновение ему хочется податься вперёд, завершить все страдания, послушать, наконец, мудрых речей старого друга, но он резко отворачивает голову и быстро отодвигается подальше. Он не готов. Ему всё ещё страшно. Деян так же неспешно выпрямляется, недовольно сверкая глазами. Ещё рано.O, ich hab' dich nie vergessen: Meinen Freund, nach dem ich rufe, wenn mich meine Ängste fressen…
Шиме обнимает руками колени, когда дрожь становится неконтролируемой, и крепко жмурится. Голова раскалывается болью, звон в ушах просто сводит с ума, а сердце бьётся так быстро, что в груди начинает колоть. Он не хочет страдать даже дома. Он боится любой неизвестности… — Деян…Ich kam, weil du mich brauchst.
В тёмных глазах просто невероятная смесь страха, непонимания и загнанности; Деян быстро скидывает плед и садится перед Шиме, ловя его лицо в ладони. Он пускает в ход всё своё обаяние, успокаивает, уговаривает, даёт надежду, заставляет поверить себе; затем обнимает, поглаживая короткие волосы на затылке, целует в макушку и слегка убаюкивает. Он знает, время придёт. Нужно лишь подождать. А терпения у него предостаточно.Die Schatten werden länger, und doch bleiben alle blind und stumm.
Ситуация не становится лучше на следующий день, даже слегка усугубляется. Шиме возвращается домой ещё более нервный, растрёпанный, с новыми бумагами в руках. Он пытается что-то рассказать, но одно слово перебивает другое, окончания растворяются в рое эмоций, которые удивительным образом успевают отразиться на его лице; звонит родственникам, но получает в ответ осторожные и даже напряжённые предложения отвести его в больницу в стационар; друзья попросту не берут трубку.Zum Klang der Rattenfänger tanzt man wild um's Goldne Kalb herum.
Деян появляется позже, тёмным вечером, и с завидным вниманием выслушивает его, кивая на каждое возмущение. Он не сообщает о том, что Иван уже второй месяц лежит в коме, Домагой теперь в принципе не может говорить, а Луку он лично забирал с собой. Просто наблюдает, как Шиме вновь пытается справиться со звоном в голове, отмахивается от мелькающих образов и в который раз старается вчитаться в текст документа.Die Schatten werden länger! Es ist fünf vor zwölf! Die Zeit ist beinah um!
Звонок неизвестного номера приходит ближе к полуночи, и Деяну даже видеть не надо: он чувствует, как холодеет Шиме. Замирает, смотрит на телефон, как на проказу, и, когда трель перестаёт разрывать тишину и вызывать внутренний вой, садится на диван, пытаясь унять дрожь. — Нет, не так быстро… Чёрт, почему я?.. Я же… Я… я ничего не знаю… Он растирает лицо руками и ложится, сворачиваясь калачиком; дрожь возвращается, мысли метаются, перед глазами мелькают различные образы — один хуже другого — и успокаивает лишь прохладная рука на запястье. Деян сидит рядом, снова утешает (хоть и видит, что Шиме уже меньше верит словам), но не позволяет полностью забыть о том, что ждёт его завтра; бросает взгляд на часы — практически полночь — и решает не затягивать: вновь неспешно наклоняется к чужим губам, и Шиме устало прикрывает глаза, размышляя о том, как легко сейчас могут прекратиться месяцы его страданий, но в последний момент опять подрывается с места. Деян снова хмурится. Поспешил.Zeit, den Riss der Welt zu sehen. Könnt' ich nur das Steuer drehen!
— Нет, я должен попытаться их переубедить! — Шиме нарезает круги по комнате, составляя план на завтра и раздумывая о том, что можно сделать; и о ком конкретно он говорит — понять непросто, поэтому Деян лишь вновь расслабляется на диване, закинув руку на спинку, и наблюдает.Doch ich muß daneben stehen. Man bindet mir die Hände.
— В последний раз, когда ты пытался это сделать, тебя на неделю закрыли в палате, — Шиме ловит на себе выразительный взгляд и вздыхает. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели единственное, что ему остаётся, — подчиниться ненормальным врачам или сдаться той банде, что так упорно желает его смерти? Смерти… Часы пробивают полночь, он переводит взгляд на своего друга, который задумчиво рассматривает ковёр под его ногами, и думает, что, возможно, так даже лучше. Смерть прекрасна, как её ни покажи. Но торопиться нельзя. Нужно постараться найти выход.Nichts ist schlimmer als zu wissen, wie das Unheil sich entwickelt, und in Ohnmacht zuseh'n müssen.
Деян притягивает его к себе и усаживает рядом. Обнимает, мягкими действиями вызывая сонное состояние, проводит рукой по спине и проскальзывает под футболку, плавным движением снимая её; касается прохладными пальцами тёплой кожи, утыкается лбом в висок и, немного погодя, укладывает Шиме на мягкие подушки. Дотрагивается до шеи, ведёт вниз по груди и твердит себе, что нужно ждать ещё.Es macht mich völlig krank!
Шиме не спит спокойно. Он мечется под простынёй, тяжело дышит и хрипло стонет; он видит во снах, что с ним могут сделать, но не может проснуться, и оттого загоняется сильнее, цепляется пальцами за старую обивку, раздирая её, не осознавая, что всё происходит не на самом деле. Деян наблюдает за его мучениями некоторое время, вглядываясь в лицо, которое когда-то помнил совсем детским, а затем осторожно касается колючей щеки — и Шиме успокаивается. Его всё так же лихорадит, но теперь он заметно расслабляется и, немного погодя, крепко засыпает. Завтра предстоит сложный день.Die Schatten werden länger, und die Lieder werden kalt und schrill. Der Teufelskreis wird enger, doch man glaubt nur, was man glauben will.
Следующие сутки становятся решающими. Шиме влетает в квартиру с совершенно безумными глазами. Он потерял счёт времени, он даже не уверен, что вернулся именно домой; цветные пятна перед глазами становятся всё ярче, в голове хором голосов поётся одна и та же песня… Доктора продолжают качать головой, рассказывают про каких-то людей, с которыми он якобы куда-то ехал, про какую-то аварию, травмы, диагнозы, последствия… Зачем ему это? Почему же никто не хочет выслушать его, поверить, он же пытался рассказать правду!Die Schatten werden länger! Es ist fünf vor zwölf! Warum hält jeder still?
...Они что, считают его сумасшедшим? По какой причине? Так спокойно говорят о палатах и медикаментах, будто каждый через это проходил, и все эти капельницы и терапии ежедневно спасают тысячи жизней. …Почему никто не поверил в его слова о преследователях?.. Неужели им настолько плевать на него?Was hält dich zurück? Dies ist der Augenblick! Greif nach der Macht!
— Тебе не нужно ничего никому доказывать, раз у них не хватает духу принять правду, — Деян появляется неожиданно и мягко обнимает его со спины, с каждым воркующим словом заставляя идти по собственной тропе. Шиме вздыхает и прикрывает глаза. Мозг всё ещё просит достучаться до людей, — он и сам не знает, зачем ему это нужно, — но душа понимает, что больше ничто его не спасёт. Рассчитывать не на кого. За окном слышится странный шум, лают перепуганные дворовые собаки, и Шиме хочет повернуться, но не успевает: Деян резким движением разворачивает его к себе, обхватывает лицо ладонями и достаточно громко говорит: — Tu es aus Notwehr! — Notwehr?.. Знакомое слово на неизвестном языке так и остаётся непереведённым. Шум переходит в подъезд. Тело обдаёт холодом и дрожью, сердце бьётся в три раза быстрее, и Шиме не уверен, что сейчас может нормально соображать, но он уверен, что кем бы ни были эти люди — они хотят его смерти. Долгой и мучительной.Die Schatten werden länger was gescheh'n muss, das muss jetzt gescheh'n.
Он бросается к комоду и извлекает из первого ящика револьвер. Он не знает, откуда у него оружие, но знает, что в нём есть патроны и что этот пистолет сейчас единственное его спасение. Деян снова резко разворачивает его к себе, не давая вскинуть руку. В углу клубятся тени, в них слегка размыто виднеется прообраз Ангела Смерти, и теперь он знает — пора.Der Teufelskreis wird enger! Man muss dem Unheil widersteh'n.
Шиме смотрит на него широко распахнутыми глазами. Страх заполняет его, словно рой диких пчёл, шум в ушах не сходит, взгляд всё так же ловит различные символы, руки лихорадочно дрожат. Он по-прежнему боится неизвестности, но Деяну хочется верить, ему тянет верить, и отказать этому соблазну невозможно. Деян не спрашивает, уверен ли он. Он просто крепко держит Шиме за талию одной рукой, а второй помогает подвести дуло к виску. Несколько секунд они молча смотрят друг на друга, и Деян негромко говорит: — Я обещал тебе защиту двадцать лет назад. Теперь ты даёшь мне шанс исполнить обещание.Die Schatten werden länger! Kaiser Rudolf wird der Zeit entgegengeh'n!
Топот у самой двери становится последней точкой. Шиме чувствует, как в страхе замирает тело и сам подаётся вперёд за последним поцелуем, мысленно проклиная себя, что раньше не пошёл за человеком, ставшим ему единственным другом. Деян наклоняется и, наконец-то, касается желанных губ. В следующий миг раздаётся выстрел. Темнота. Ожидание себя оправдало. Теперь он может забрать Шиме. Стоило лишь подождать.