1698
Шикарный бал в честь восемнадцатилетия Кармиллы Карнштейн в самом разгаре. Все веселятся, скандально вальсируют, пьют шампанское и поздравляют именинницу с праздником. Она радостно улыбается, принимая все поздравления, и ей кажется, что сейчас она счастливее, чем когда-либо. Столько людей, столько приятных слов, роскошных подарков, и все это — ей, одной, не менее роскошной Кармилле. Гости постепенно расходятся, напоследок осыпая именинницу наилучшими пожеланиями, но людей по-прежнему остается много. Старые уходят, приходят новые — кажется, что это никогда не закончится. — Поздравляю, мисс Карнштейн, — за спиной Кармиллы раздается мягкий голос, на который она мгновенно оборачивается. Взгляды девушек пересекаются, и на секунду весь мир вокруг них замирает. — Благодарю, — устало улыбнается Карнштейн, не отрывая глаз от прекрасной девушки, стоящей перед ней. — Мы с Вами знакомы? — Нет, не знакомы. Я Петра, — девушка протягивает руку, надеясь на рукопожатие. И она его получает. — Вы выглядите уставшей. С Вами все в порядке? — Да, просто… Знаете, этот бал совсем меня измучил, — усмехнувшись, шепчет Кармилла собеседнице. Та ласково улыбается и опускает глаза. — Хотите сбежать? — Что? Нет, ни за что, — она делает глоток из своего бокала с шампанским.Наши дни
Уютная комната в усадьбе залита мягким солнечным светом, но лицо одного из её обитателей светится куда ярче. Рыжеволосая голова улыбается во весь рот, глядя на спящую рядом девушку, а затем сладко целует её в губы. — Вейв, просыпайся, — шепчет Николь, наблюдая за пробуждающимся лицом младшей Эрп. Она делает глубокий вдох и сжимает глаза, через секунду их открывая. — Доброе утро, Николь, — мягко произносит сонная Вейверли, сдержанно улыбаясь. Хот подтягивается ближе, обнимая свою девушку. Её глаза счастливые, спокойные и влюблённые. Вейверли утыкается носом в шею Николь и ненавязчивый запах её парфюма. Помощник шерифа чувствует кожей, как губы девушки расползаются в полуулыбке. Они собираются пролежать так ещё пару минут. Или, возможно, часов.1698
Одно окно. Два силуэта. Они суетятся и перешептываются, заливаясь смехом от каждой реплики друг друга. Кармилла открывает окно и приподнимает подол платья, выбираясь наружу, и Петра следует за ней. Пару мгновений спустя они минуют дыру в заборе, по-прежнему заливаясь смехом. Они бегут со всех ног, ловко проскальзывая между деревьев, и наконец их взору открывается прекрасная картина — маленький ручеек, отражающий лунный свет, приятно журчит, и вода в нём спокойна; в отличие от сердцебиения двух девушек, только что сюда прибывших. Кармилла присаживается на пень, опуская ноги в холодную воду, и хочет завизжать, но не делает этого. — Если мы не знакомы, откуда ты знаешь меня? — обеспокоенно спрашивает Карнштейн, оборачиваясь назад. Петра ухмыляется и садится рядом с ней. — Кармилла, — с улыбкой говорит она, — тебя и твоих родителей знает едва ли не вся Штирия. Сегодня буквально каждый говорил о бале в честь именинницы Карнштейн, и, скажи мне, разве я могла упустить такую возможность посмотреть на тебя? Кармилла смущенно улыбается в надежде, что из-за кромешной тьмы её спутница ничего не увидит. Они переплетают пальцы и болтают ногами в воде, в разговоре радостно поглядывая то друг на друга, то на деревья, ручей и луну.