is twenty six really that old?

Какаши называли разными довольно ужасными именами. Карьера в Анбу не поможет вам найти много друзей и не обеспечит возможностью услышать о себе любезные эпитеты. Каким-то образом это все же не подготовило его к острой боли от особенно стервозного двенадцатилетки. «Отъебись, старик». Вот, что Саске сказал ему. Часть с «отъебись» была нормальной, на самом деле. От Саске «отъебись» было практически комплиментом. Другая половина, «старик», как он сказал. Разве… разве двадцать шесть лет – это старый? Он задумался в тот момент. День продолжался, приятно лишенный дополнительных оскорблений от сердитых подростков, но Какаши все еще возвращался к этому вопросу снова и снова. На протяжении большей части своей жизни Какаши был самым молодым человеком в компании. Большинство членов Анбу давно потеряли (или обрезали) свои связи с нормальной деревенской жизнью. Анбу было местом, куда ты шел, когда твои друзья и семья были все мертвы, а тебе каким-то образом удалось продержаться немного дольше. В случае Какаши ему посчастливилось попасть туда в четырнадцать лет, и, как будто этого было недостаточно, он даже тогда имел талант справляться с этим как выдающийся джонин, поэтому он остался в Анбу. По крайней мере, до недавнего времени. Хотя, даже до Анбу были некоторые собрания, которые требовали присутствия клана Хатаке, и тут Какаши снова повезло. Немногие люди становятся главой клана в пять лет, но оказалось, что не было минимального возраста для участия в политике. По-видимому, это никогда не происходило ранее. Но ни один из других кланов не удосужился подумать, должен ли на самом деле кто-то настолько юный слышать некоторые из наиболее сложных дискуссий, которые они вели. Если честно, он чувствовал себя старым иногда, как будто он сделал больше дерьмовых вещей, чем кто-либо другой делает за всю жизнь, но это не означало, что он на самом деле был стариком, верно? Это был вопрос, который он задавал себе в 1:19 ночи в воскресенье. Это была одна из самых беззаботных проблем, которые когда-либо не давали ему спать. Но он надеялся, что сможет полностью отдохнуть на тренировке, которую он и Гай запланировали на яркое раннее утро. Он даже изо всех сил старался убедиться, что будет там, в конце концов, чтобы подать хороший пример. Действительно ли приглашение Гая на ночь – это попытка убедиться, что я приду вовремя? – задумался он на мгновение, но никакие отвлекающие факторы не могли по-настоящему отвлечь его от главного вопроса. На самом деле, он правда плохо себя чувствовал от того, что он беспокоит Гая, который безмятежно спал рядом с ним. Какаши пережил бы плохой ночной отдых, но пробуждение Гая сейчас почти наверняка разрушило бы его день. С другой стороны, разговор с Гаем был бы настоящим утешением, а после они возможно оба смогли бы погрузиться в хороший ночной сон. Это абсолютно эгоистично, – подумал он, но все же встряхнул друга. В момент, когда он протянул руку, он понял, что сделал критическую ошибку. — КАКАШИ! Гай был начеку, готовый столкнуться с любым нападением. Это могло бы быть более впечатляющим, если бы угроза была посерьезнее, чем надвигающийся экзистенциальный кризис Какаши. — Подожди, тссс! Гай, все в порядке! Ничего не случилось, это просто я, — он пытался успокоить его, пока им не пришлось чинить дверь или еще что-нибудь. Когда Гай понял, что угрозы нет, он снова расслабился в постели. — Я очень признателен тебе за твое… усердие в обеспечении нашей встречи с командами утром, Какаши… — Гай снова засыпал, что по-настоящему впечатляло, — но я действительно думаю, что два часа это слишком рано для начала… — он быстро впадал в сон, сейчас или никогда Какаши должен был услышать мысли Гая по этому вопросу. — Гай, ты думаешь, мы стареем? Гай сел, чтобы посмотреть Какаши в глаза. — Волнуешься, что весна юности иссякла? Это не похоже не тебя, соперник. Это самое нелепое, что Гай мог сказать. Какаши не знал, что он ожидал услышать. Может быть, в конце концов, что ответ не будет слишком предсказуемым. Он спросил снова, настаивая на более решительной реакции: — Нет, серьезно, двадцать шесть – это старый? — Какаши. Двадцать шесть – это не старый. — Какаши поморщил нос. Это был ответ, который он хотел услышать, и все же, так как это сказал Гай, это не было похоже на подтверждение чего-либо. — У нас есть десятилетия, чтобы продолжать жить, мы еще далеко от конца. — Это не было так уж утешительно, но он промолчал. — Тебе стоит отдохнуть, нам завтра тренировать детей. Это была правда. В тот момент, когда он закончил свое заявление, Гай, кажется, немедленно вернулся ко сну. Снова по-настоящему чертовски впечатляет, — подумал Какаши. Сон был лучшим решением, хотя не каждую ночь он проводил с другим человеком в постели. После того, что показалось всего парой секунд спокойствия, прозвучал мягкий звук будильника, и солнце начало освещать комнату. Я был настолько уставшим, а? Гай уже встал, наполовину готовый выходить. Странно… разве мы встали не в одно время? Будильник становился громче, и Какаши перевернулся, чтобы выключить его. На часах было 7:50. Я обещал встретиться с детьми… в 8… У меня десять минут… Какаши взвесил все варианты, которых было не так много. Я не собираюсь делать это… Он опаздывал почти везде, это была важная часть его харизматичного учительского отношения. — Эй, Гай! — крикнул он в другую комнату. — Я не успею вовремя, прикроешь меня? Гай подошел к двери с суровым выражением. — Какаши, ты действительно должен относиться к своим ученикам с большим уважением. Как ты можешь просить их уважать тебя, если ты даже не можешь приложить усилие, чтобы прийти вовремя? — Гай был прав, конечно, но это не меняло суть вещей, потому что Какаши уже опоздал, и не важно, как плохо он себя из-за этого чувствовал. — Ахх, я знаю. Я и так уже плохой учитель, а? — он вздохнул так печально, как мог. — Я буду там, как только смогу, просто выиграй мне немного времени, ладно? Гай не выглядел особо убежденным, но чем дольше они это обсуждали, тем более тяжелой становилась ситуация. — Я дам тебе пятнадцать минут, Какаши, — взгляд Гая потемнел. — Спасибо, этого достаточно! — сказал Какаши ярко. Гай вздохнул и направился к двери, но, очевидно, уже уступил. Какаши имел это в виду, когда сказал, что пятнадцати минут достаточно, и добрался до тренировочных площадок в нужное время, чтобы ухватить последние слова речи Гая о том, что значит быть шиноби Листа и о преимуществах решительности. Может быть, опаздывая, я делаю им одолжение. Это не так, но дети не могли этого знать. Ну что ж.