Вечер

Торд смотрел в его чёрные глаза, пытался найти в них что-то своё, но ничего кроме тьмы он увидеть не мог. Томас был открыт и пуст. В его сердце и душе не было места для чего-то кроме алкоголя. Это Торд понял давно и именно этот факт очень его расстраивал. – Ну и хули ты уставился? Пьяный голос Риджуэлла заставил Торда прийти в себя, и вспомнить, что он уже около двух минут сверлит в своём аппоненте дыру. А пока Ларс приходил в себя, Томас продолжил, устремляя взгляд обратно к окну: – Если пришел, то не трать моё время, Комми, – сделав очередной глоток из бутылки, Том зевнул. Торд ещё раз осмотрел Тома. На теле подростка было минимум одежды – чёрные шорты и серая майка, которая облегала "талию" парня. Похоже он опять забил на то, что ему необходимо есть. На обычно бледных щеках был пьяный румянец а глаза смотрели куда-то в окно. Губы, чуть алые и припухшие от выпивки, приоткрыты. Подросток сидел на кровати рядом с которой стояла его басс-гитара. А на смятом одеяле лежали две пустые бутылки, тем временем как Том уже почти допил половину третьей. Это он что, за пол дня так решил нажраться? – Ты выпил почти 3 бутылки водки... – начал было Торд, однако нахмуренный и раздраженный взгляд со стороны Томаса заставил его запнуться. – Ну и? – Том сделал выжидающую паузу, – Что с того, что я выпил 3 бутылки всратой водки? – Том, это плохо для здоро- И тут Тома понесло: – Да заткнись ты! Ты мне не отец и не мамочка, чтобы потакать моим решениям! Если ты пришел сюда только для того, чтобы сказать мне о вреде алкоголя, то можешь сваливать нахуй, потому что это я и без тебя знаю! Том кричал на Ларссона почти срывая голос. Похоже он серьёзно поехал крышей. Замолчав, Том ждал ответа, а Торд молчал. – Знаешь что? – спросил Ларссон выгибая одну бровь. – ты прав, – Том нахмурил брови. Ему не нравился тон с которым Торд сейчас говорит. – я тебе не отец и не мать, чтобы потакать твоим действиям. Торд начал движение к Тому, а тот лишь хмурился и пытался понять ход мыслей мужчины. – Но знаешь, – Коммунист задержал паузу. – сейчас, я, как СТАРШИЙ, должен следить за тем, чтобы с таким как ТЫ ничего не случилось. Поэтому если эта алкогольная дрянь подействует на тебя плохим образом, то все шишки прилетят, блять, мне, – грозная фигура Торда возвысилась над пьяным подростком. Металлические глаза смотрели с полной серьёзностью и ждали хоть какой-то реакции. –Да иди ты нахуй... – злобно прошипел Том, делая ещё один глоток. – если я тебе так мешаю, так почему бы просто не избавиться от меня? Тебя же, блять, никто не заставляет бегать за мной, как за младенцем, и подтирать жопу! Просто отдай меня в интернат или убей в конце концов! – Том снова повышал тон. Хоть он и был пьян в доску, но говорить, на удивление окружающим, всегда мог внятно. Они могли бы и дальше сверлить друг в друге дыры целую ночь, если бы не Ларссон, который грузно уселся на кровать подростка и вздохнул. Риджуэлл непонимающе вскинул брови – не такой реакции он ожидал. Будь на месте Коммуниста его родители (не важно кто: отец или мать), то Том бы уже давно лежал на полу, избитый до полусмерти. –Том, я тебя ненавижу. Немного помолчав, Ридж повернулся к коммунисту и пнул того в спину. Итог: Торд теперь на полу. – Ты чо делаешь, тварь мелкая?! – хотел было Торд начать новый скандал, но Том прервал его лёгким поцелуем в лоб, заставляя Ларссона заткнуться. –Иди нахуй, коммунист хуев, – тут же выдал Том оттолкнув лоб мужчины от своих чуть влажных губ. Торд, всё ещё приходя в себя, коснулся пальцами места поцелуя. А Том тем временем, уже во всю зевал, и, видимо, хотел лечь спать. Однако недопитая бутылка так и просила своего опустошения. Немного помолчав, Торд наконец спросил: –Поделишься? Сказать, что Том был удивлён – ничего не сказать. Он удивлённо хлопал глазами и смотрел то на бутылку, то на Ларссона, не зная, чего он хочет больше: пробить мужчине голову этой стеклянкой или поделиться. Взвесив все "за" и "против", он еле заметно кивнул. Поставив наполовину пустую бутылку на тумбу, подросток потянулся к ящику. Немного порывшись, Том отрыл оттуда пластиковые стаканчики, коих осталось штук пять. Протянув стаканчик Ларссону, Том наполнил его спиртным напитком всего на половину. Остальное оставил себе. –На утро я тебя буду доставать вопросами о том, что это был за поцелуй такой, – прервал тишину Торд отпив из стаканчика. –Пофиг, я всё равно ничего не вспомню. Безразличие Тома уже порядком бесило. Мужчина по горло налюбовался на пофигистичное лицо своего "подопечного", поэтому хотелось увидеть что-то новое. И иногда подобное случалось. Но, к сожалению или к счастью, только когда Томас был пьян, он мог выражать самые обычные человеческие эмоции: От горя до радости, от слёз до смеха и от смертельной депрессии до необычной жизнерадости. –Ну, раз уж ничего не вспомнишь... Том вопросительно глянул на Ларссона. И, как он сам думал, лучше бы он этого не делал. Шершавые губы мужчины легко коснулись влажных губ мальца. Подобное вызвало у Риджа кучу эмоций, но самая главная – непонимание. Для него, подобное проявление чувств, было чем-то диким. Он, конечно, и сам поцеловал Торда пару минут назад, но это только для того, чтобы тот перестал горланить надоевшую херню. А теперь сам же Ларссон целует его. Это, блять, полный бред. Бред, который заставил Тома почувствовать себя живым. Нужным кому-то. Оторвавшись от губ подростка, Торд посмотрел в глаза Тома. Он видел пьяный блеск и что-то... Что-то ещё. То, что абсолютно не свойственно этому парню. Но Торд знал точно – что бы это ни было, оно явно связанно с ним. И ему это нравилось. Спустя какое-то время, подросток подал голос: –Торд –Да? –Ты ебанутый педофил – сказал Том, посмотрев на собутыльника. Торд не удивился – ожидал подобной реакции. –А ты как будто лучше. – Парировал он слова подопечного. Тот раздраженно фырнул: –Иди нахуй, Комми –Только после тебя.