Справедливость

      Голова Зелгадиса лежала у Амелии на коленях. Тяжелее, чем у обычного человека, ощутимо давящая на ноги. Но Амелии нравилась эта тяжесть, она любила такие моменты: господин Зелгадис рядом, никакая опасность не грозит. Тишина и спокойствие.       Приятный полумрак комнаты создавал уютную атмосферу, мягкий диван с подушками контрастировал с твердостью кожи господина Зелгадиса. Амелия осторожно, стараясь не пораниться, гладила его по жёстким волосам, мягко водила пальцами по лицу, задумчиво очерчивая тёмные выступающие участки. Через окно, едва заметно развевая шторы, дул лёгкий ветерок, сгоняя нависающую сонливость.       В голове у Амелии давно, едва не с самого знакомства с господином Зелгадисом, вертелся вопрос, но она всё не находила подходящего момента, чтобы задать его. Поначалу они были слишком мало знакомы, и Амелия думала: вдруг она просто слишком плохо знает господина Зелгадиса, а узнав чуть получше, сама всё поймёт? Потом водоворот событий крутил их, не отпуская, день за днём: если рядом госпожа Лина, скучать не приходится. И сейчас, когда наконец настали спокойные деньки, Амелия боялась, что её просто могут не так понять.       — Господин Зелгадис, вы уверены, что хотите снова стать человеком? — замерев, нерешительно всё же спросила Амелия, на пару мгновений зажмурившись.       Зелгадис напрягся, приоткрыл глаза, сверху-вниз внимательно глядя на неё, чуть помолчал и спокойно ответил:       — Почему ты это спрашиваешь? Разве можно, будучи таким, какой я есть, перестать желать вновь стать нормальным?       Амелия виновато на него посмотрела, пробормотав:       — Вы вновь слишком много об этом думаете последнее время, забывая обо всём остальном.       — Разве? — Зелгадис искренне удивился. — Не скажу, чтобы я хоть на день переставал обдумывать способы вернуться к прежнему облику. И о чём это я забыл?       — Вы... Мне больно смотреть, как вы мучаетесь, постоянно думая об этом! — Амелия развела руки в стороны, подняла взгляд к потолку.       — Такова нынче моя судьба. Стоило мне стать химерой — и вся моя жизнь перевернулась. Общество больше не воспринимает меня как равного себе, люди...       — Если вы волнуетесь о мнении других... — вновь перебила Зелгадиса Амелия, уверенно глядя ему в глаза. — То знайте, что вашим товарищам не важен внешний облик. Мы любим вас и таким! И вдруг... Вдруг, привыкнув к этому прочному телу и вновь обретя человеческое, попав в гущу битвы, вы с непривычки пострадаете?       — Но я куда большее время жил человеком. И вовсе не успел от этого отвыкнуть.       — Но...       — Я даже не могу нормально поцеловать девушку, которая мне нравится, — с болезненно-кривой улыбкой подытожил Зелгадис, садясь и беря руку Амелии, укрыв её в своих ладонях. — Не могу обнять её, не опасаясь поранить. Не могу... — Зелгадис замялся, а Амелия, смутившись, отвела взгляд. — Не могу жить полноценной жизнью, как нормальный человек...       — Господин Зелгадис, вам не стоит за меня бояться, — оборвала его Амелия, отрицательно замотав головой. Подалась вперёд, прислонилась ко лбу лбом, прикрыла глаза. — Я не такая слабая, как большинство девушек. К тому же, вы меня столько раз защищали, но никогда не ранили.       — Это точно, — Зелгадис по-доброму усмехнулся. — Ты — особенная.       Амелия подняла голову, улыбнулась смущённо, едва слышно пробормотала защитное заклинание.              Зелгадис — уже смелее, спокойнее — погладил тыльную сторону её ладони. Прикоснулся пальцем к подбородку, потянулся за поцелуем. Чувствуя необычайную мягкость губ Амелии, особенно остро ощутил горечь и желание поскорее найти для себя исцеление. И в то же время — радость, что всё сложилось именно так. Не стань он химерой — разве познакомился бы с такой удивительной девушкой, как Амелия? Смог бы с уверенностью думать, что кто-то смог искренне полюбить его за внутренний мир, невзирая на телесную оболочку?       Замерев, Зелгадис с тревогой посмотрел на прикрывшую глаза Амелию. Нет, с ней всё было хорошо. Она не страдала, не боялась. Была спокойна и красива. Говорила от всего сердца, искренне веря в собственные слова.       — Господин Зелгадис, выходит, вы несчастны в такой жизни, да? — отстранившись и сев ровно, Амелия коснулась рукой щеки, вытирая слезинку.       — Ты не совсем права, — Зелгадис задумался, подбирая слова. Он действительно хотел, чтобы всё изменилось к лучшему. Но даже так, с телом химеры, в его жизни были хорошие моменты. — Я просто...       Мгновение — и Амелия стояла на диване, поставив одну ногу на подлокотник и, сжав руки в кулаки, уверенно произнесла:       — Это не справедливо. Вы — хороший человек и заслуживаете счастье. Я, Амелия Вил Тесла Сейрун, как истиный борец за справедливость, помогу вам!       Зелгадис ссутулился и улыбнулся тоскливо.       — Спасибо, Амелия. Думаю, дарить мне счастье — это то, что у тебя получается лучше всех.