О любви не говорим...

      Я никогда не признавался тебе в своих чувствах, но и ты не баловал меня подобными признаниями. Просто встретились, просто не смогли отвести глаз друг от друга, просто ушли вместе, да так и не расстаёмся до сих пор.       Я не думал о «пока смерть не разлучит нас», я и сейчас не думаю. Мне казалось, что вот ещё немного — и мы разбежимся. Слишком разные, слишком непохожие, слишком гордые, слишком… Да много чего «слишком»! А вот поди ж ты — живём, и даже не поубивали друг друга. И почти не ругаемся, лишь спорим иногда. Спорим так, что от ора дрожат стёкла в окнах, соседи стучат со всех сторон, голоса пропадают, но… Но спать всегда идём вместе, в свою кровать, только из шкафа достаётся второе одеяло и засыпаем мы, повернувшись друг к другу спинами и не пожелав спокойной ночи.       Вернее, ты засыпаешь (надеюсь), а я тихо лежу и думаю, какие же мы дураки! Вроде взрослые, вроде умные, вроде самодостаточные, но — дураки! И тогда я осторожно, чтобы ничего не скрипнуло, разворачиваюсь лицом к твоему затылку, подвигаюсь поближе и так, вдохнув такой родной, впитавшийся в меня запах, спокойно засыпаю. А утром мы просыпаемся в обнимку, под одним одеялом, а второе — твоё или моё — сиротливо валяется на полу.       Но спорим мы редко, и обычно нам даже одного одеяла много. Горячее тело рядом греет лучше всего, руки, жадно скользящие по коже, разгоняют кровь так, что температура поднимается до критической отметки. Но мы этого не замечаем, нам этого мало. Ближе, теснее, врасти друг в друга, раствориться, а потом лежать, обнявшись, пока не успокоится дыхание.       С утра мы почти не разговариваем. Для многих это странно, но не для нас. Мы успеем наговориться — днём, вечером, ночью… А утром мы просто наслаждаемся тишиной. Она совсем не давит. Она тёплая, уютная, привычная. Она — одна на двоих. Может быть, в этом-то всё и дело, что даже тишина у нас — общая?       Ты всегда встаёшь первым, а я перекатываюсь на твою половину и утыкаюсь носом в подушку, на которой ты проспал всю ночь. Вы знаете, что ночью люди пахнут по-особенному? Умиротворённостью, спокойствием, беззащитностью. И я напитываюсь всем этим впрок, чтобы пережить новый день не рядом с тобой. Напитываюсь тобой…       Когда в ванной стихает шум воды, понимаю — мне пора. Время, выделенное на утренний релакс, закончилось. Ежедневный утренний ритуал — и вот я уже на кухне. Ты, стоя у плиты, оглядываешься, осматриваешь меня придирчиво, киваешь и возвращаешься к своему занятию — варишь нам кофе.       Я никогда не говорил тебе, как важно мне твоё одобрение, как дорога вот такая ненавязчивая забота. Не из гордости, нет. Просто рядом с тобой я стал суеверным, мне кажется, что слова могут всё испортить. Или ты посмеёшься надо мной. Как над тем парнем, что пытался тебя склеить в клубе, помнишь? Бедный, от твоей отповеди он тогда моментально протрезвел и теперь, когда мы изредка встречаем его там же, обходит нас десятой дорогой, но всегда уважительно кивает тебе. Меня же будто не замечает, но я не в обиде. Главное — чтобы замечал ты.       Я знаю, что кажусь всем высокомерным ублюдком, но это не так. Это — моя защита, моя маска, моя броня. Своим видом я отпугиваю тех, кто смеет смотреть в твою сторону. Ведь, вопреки твоему совсем не простому характеру, к тебе всех притягивает словно магнитом. Я не ревнивый. Я — собственник! Но и об этом я никогда тебе не скажу. Подозреваю, что и так это знаешь, даже больше — ты и сам такой. Это не угнетает — это нормально, когда находишь своё. Я верю тебе и не сомневаюсь в себе. Но другим этого не понять. Поэтому мы и окружаем свой маленький мир высокой непроходимой стеной, оберегаем его всеми силами.       Потому что никому кроме меня не позволено видеть, как ты, например, разливаешь кофе по чашкам. Это сродни сексу. Я не отвожу глаз от твоих рук, скольжу взглядом по вязи татуировок и с трудом удерживаюсь от того, чтобы провести по ним языком. Твои пальцы — тонкие и длинные — мой личный фетиш. И ты это знаешь, поэтому и делаешь всё медленно, дразня.       Время неумолимо, и мне уже пора бежать на работу, оставляя тебя одного. Это самое трудное — закрыть дверь, отсекая себя от тебя. Но уже в обед я буду сидеть в маленькой кофейне, за своим персональным столиком в углу у окна, и ждать, когда ты принесёшь кофе, сваренный по твоему особенному рецепту. Для меня. И отпивая горячий ароматный напиток маленькими глотками, я буду смотреть тебе в глаза и думать, как же мне повезло. И читать то же самое в твоих глазах. И может, когда-нибудь я всё-таки скажу эти три слова, может, даже сегодня…       …Но сейчас я говорю:       — Увидимся.       — Увидимся, — соглашаешься ты.       И всё. Потому что о любви мы не говорим — мы в ней живём…