don't give up

EXO - K/M, Lu Han (кроссовер)
Слэш
R
Завершён
27
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
27 Нравится 4 Отзывы 7 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

***

Длинные серые коридоры сменяют друг друга, но ничем не отличаются. Сехун старается идти как можно быстрее, хватаясь за холодную, обшитую металлическими листами стену, но вывихнутая нога не позволяет сильно ускорить шаг. Он то и дело оборачивается, чтобы убедиться, что за ним по-прежнему никто не идет, и нервно сглатывает. В конце коридора, белым светом, мигает тусклая лампа. Сехун жмурит глаза от режущей боли, но не останавливается, и не сворачивает в более темные углы. Ему сказали идти прямо, по широким коридорам, и никуда не отходить. Так он дойдет до выхода. Так он, возможно, получит шанс сбежать. Сехун думает, что его обманули. Он шел уже больше получаса, но казалось, что ходил кругами. Наверное, не нужно было слушать тех, кто сидел здесь намного дольше него. Если бы они знали как выбраться, то наверняка воспользовались бы этим способом сами. Мальчишка шумно выдыхает, и холодеет внутри, когда слышит приближающиеся шаги. Несколько человек. Если его здесь увидят, то.. он не знает, на самом деле, но что-то подсказывает, что сладкой жизнь ему не покажется. А останется ли он после этого в живых? Вряд ли. Сехун не находит ничего лучше, чем свернуть за угол и спрятаться в тени, прихрамывая так быстро, как только мог. Возможно, через это ответвление коридора ему снова удастся выйти в главный немного позже. Узкий проход действительно расширяется со временем, но Сехун тихо чертыхается себе под нос, когда понимает, что зашел не туда. Возвращаться уже нельзя, он не успел покинуть лабиринт ходов, и скоро его пропажу, наверняка, так же обнаружат. Перед ним голодной пастью разверзается помещение, в котором нет ничего, кроме ломаных лестниц с блестящими в свете ламп перилами. Сехун стискивает зубы от досады. Больная нога едва ли позволит ему преодолеть это препятствие так быстро, как хотелось бы. Здесь негде спрятаться, в том случае, если его кто-то увидит, но выбора нет. Ступенька за ступенькой. Каждый новый шаг причиняет боль. Левую ногу простреливает так, словно от стопы до колена вогнали металлический штырь, что впивается в плоть с каждой секундой все сильнее. Мальчишка жмурится, но продолжает подниматься, стараясь дышать не так громко — в пустом помещении даже стук собственного сердца кажется оглушающе громким. Пролет сменяется пролетом. Сехун смотрит вниз, с радостью понимая, что прошел уже половину пути. Чем выше он поднимается, тем становится прохладнее. Это толкает на мысль о том, что там действительно есть выход, и ему все же суждено выбраться из этого клоповника. Но как известно, никогда не стоит радоваться раньше времени . Сехун почти добирается до самого верха лестницы, считает последние ступени, решая, что даст себе минуту на небольшой отдых, прежде чем направиться дальше, но застывает на месте. Словно из ниоткуда перед ним вырастает человек. Молодой мужчина, не очень высокий, но хорошо сложенный. Сехун видит это, потому что на том лишь спортивные шорты и кроссовки. Это кто-то из охраны? Он оказался здесь случайно, или его уже ищут? Сехун сглатывает, делая шаг назад, но забывает что под ногами не ровная поверхность и оступается. Перед глазами проносится вся жизнь. Сехун видит яркие лампы на высоком потолке и жмурится, ожидая сильного удара. Представляя, как покатится по лестнице вниз. Если повезет, то он свернет шею сразу. Если нет, то обязательно будет чувствовать, как будут трещать и ломаться внутри его истощенного тела хрупкие кости. Сехун готовится попрощаться с собственной жизнью, но не чувствует ничего, кроме слабой опоры под носками старых кед и крепкой хватки на своей руке. Он висит над железными ступенями с острыми углами, распахивая глаза и видя перед собой лицо незнакомца. Тот выглядит озадаченным, то ли от самой встречи с ним, то ли от того, что почему-то спас незнакомого мальчишку. Только сейчас Сехун замечает, что его жилистые руки перевязаны окровавленными бинтами. Повисает неловкое молчание. Сехун хватает ртом воздух, пытаясь придти в себя, но в этот же момент его резко дергают обратно. Мужчина заставляет его встать ровно, отводя от ступенек ровно на два шага, но руку не выпускает. Он достаточно сильно сжимает его предплечье, заставляя повернуть руку и опуская взгляд на внутреннюю сторону сторону запястья. — Так ты меченый. — Он цедит сквозь зубы, презрительно хмыкая. Сехун быстрым движением вырывает свою руку из чужой хватки, прижимая к груди и пряча штрихкод с номером, который ему набили около месяца назад. Он чувствовал себя товаром все это время. Чувствует и сейчас, когда понимает, что его окидывают оценивающим взглядом. — Что ты здесь делаешь? Сехун не отзывается. Он не может понять, кто перед ним, и что ему можно сказать. Он не мог ответить правду. Не мог ответить, что устал от того, что его заставляют пить какую-то дрянь, от которой сначала хочется вывернуться наизнанку, выцарапать себе глаза, выблевать внутренности, а после становится так хорошо, что уже плевать. Его развозит настолько, что он не осознает, как его кидают на кровать в одной из полупустых комнат и берут несколько раз подряд. Единственное, что остается в голове в тот момент — писк аппарата, которым считывают его номер на руке. Этот звук до мурашек омерзителен, и Сехун каждый раз наблюдает мутным взглядом за тем, как богатые толстосумы отсчитывают купюры крупного номинала, вкладывая их в руки человеку, что приглядывает за ним, пока он находится за пределами общей комнаты. — Я не буду повторять вопрос дважды! — Мужчина рявкает, и Сехун выныривает из своих мыслей, отшатываясь к стене. Он смотрит испуганно, сжимается так, словно готовится к тому, что сейчас его обязательно ударят, но этого не следует. — Разве не ясно!? - Мальчишка вскрикивает. Это получается непроизвольно, словно защитный механизм. Он поджимает губы, поднимая взгляд, но наталкивается лишь на чужую усмешку. — Крыло куртизанок вроде тебя в другой стороне, пташка. Ты слишком далеко залетел. — Мужчина опасно щурится, показывая, что не хочет слышать возражений, и тянет руку, чтобы схватить его за плечо. Сехун позволяет себе отбить чужую ладонь, за что тут же оказывается прижат к стене. Его грубо хватают за лицо, так, что чужие пальцы сжимают челюсть до звездочек в глазах, и не позволяют отводить взгляд. — Ты серьезно решил сбежать? Глупый. Отсюда нельзя выбраться. — Он говорит медленно и четко. Внимательный взгляд выхватывает несколько ссадин на бледном лице. У мальчишки рассечена и неуклюже залеплена пластырем бровь, и некогда вызывающий макияж оказался размазан по щекам темными разводами. — Выглядишь, как самая дешевая шлюха из подворотни. Я бы на тебя даже не посмотрел. — Мужчина признается, качая головой, и все же отпускает его, позволяя нормально вздохнуть. — Меня зовут Хань. Тебе это вряд ли пригодится, но я отведу тебя обратно. Прямо сейчас. — Он неопределенно указывает себе за спину, взглядом заставляя Сехуна шагнуть вперед. Спуститься по этой лестнице будет подобно пытке. Хань задумчиво наблюдает за тем, как Сехун едва переставляет ноги, но не подходит ближе, чем на шаг, исключая из их внезапного общения какую-либо помощь. Сехун чувствует, что больше не может идти, а глаза слезятся от боли, терпеть которую, так же, нет сил. Он оседает на одной из площадок, цепляясь пальцами в перила и прижимаясь лбом к холодному металлу. — Пожалуйста, позволь мне попытаться уйти.. Сделай вид, что не видел меня.. Прошу тебя. Я больше так не могу! — Мальчишка шепчет срывающимся голосом, и Хань с легким удивлением смотрит на его дрожащую спину, пытаясь отогнать от себя странные мысли. Это не его дело. Он не должен вмешиваться во все это. — Заткнись и иди. ᅠᅠ И Сехун идет. Он плетется по тем же коридорам, слыша за спиной чужое тяжелое дыхание. В этот момент он чувствует себя преступником, которого ведут на казнь, а Хань, человек, которого он видит впервые, становится для него палачом. ᅠᅠ ᅠᅠ ᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠ ᅠ

***

Хань не понимает, что с ним происходит. Удары не точные, он явно злится и не может сосредоточиться. Боксерская груша раскачивается каждый раз, когда он обрушивает на нее сильный удар. В помещении пусто, и Хань слышит как кровь стучит в ушах от напряжения. Он бьет еще, и еще, но в следующую секунду ловит ее и не сдерживает раздраженного крика. Он вдруг осознает, что именно так назойливо лезло в его голову, не давало спокойно есть, пить, спать. Хань выдыхает, прижимаясь лбом к холодной коже груши и прикрывает глаза. Он не может перестать думать о том мальчишке. Прошла неделя с тех пор, как он вернул незадачливого беглеца туда, где ему было место. До этого момента Хань думал, что шлюхи в этом месте живут как короли. Девушки, парни — это не важно. На каждого здесь находился свой клиент, но.. Лу мотает головой. Перед глазами снова встает чужой испуганный взгляд, ссадины на лице и прихрамывающая походка. Хань отчетливо помнит выбитое под номером на запястье имя - "Сехун", и невольно рычит от досады, снова ударяя по груше одной рукой. — Черт возьми! Хань сплевывает в сторону, снимая с рук перчатки и спрыгивая с ринга. Сехун напомнил ему, почему он сам здесь оказался. Напомнил, почему отсюда действительно нет выхода. ᅠ Сехун напомнил ему младшего брата. Брата, которого он, Хань, спасти не успел. Линь был веселым и жизнерадостным ребенком. Хань любил его больше всего на свете, ведь он был единственным, кто у него был. Но внезапная болезнь подкосила его. С каждым годом она отбирала у Ханя возможность любоваться яркой улыбкой брата, и оставляла на кончике языка горечь невысказанных сожалений, ведь Хань не мог помочь брату. Он делал все возможное, бросил спортивную академию, чтобы взять еще одну работу, но денег на лекарства все равно не хватало. Хань отчаялся в тот момент, когда удача улыбнулась ему. Тогда еще юному Лу предложили небольшую сделку, которая выглядела слишком заманчиво. ᅠ Участие в боях без правил было незаконным, но Ханю было уже все равно. Он был готов сделать что угодно, чтобы достать брату необходимые лекарства. Первая задача, поставленная для него, казалась пустяковой. Нужно было всего лишь продержаться неделю и не вылететь. Лу сомневался в том, что это так же просто, как ему нарисовали на словах, но отказываться было уже поздно. Та неделя казалась для него адом. Хань едва собирал силы для того, чтобы выйти на ринг каждый следующий раз. Он забывал обращаться в нормальную поликлинику, довольствуясь тем, что его повреждения перетягивали бинтами какие-то шарлатаны прямо под рингом. ᅠ Хань прекрасно помнит, как шептал брату, что обязательно достанет деньги. Что купит все необходимое, и вместе они смогут справиться, но получал лишь обезумевший от боли взгляд. Глаза Линя были воспалены от постоянных слез, а пересохшие, потрескавшиеся губы могли произнести лишь одно: "Я больше так не могу.." ᅠᅠᅠᅠ ᅠ Хань получил деньги в воскресенье вечером. Он еще никогда не держал в руках такую большую сумму, и хотел непременно обрадовать брата, но время посещений в больнице давно закончилось, а единственная аптека в их районе, где продавали необходимый препарат, была закрыта. Хань решил подождать до утра, и это стало его роковой ошибкой. ᅠᅠᅠᅠ ᅠ Той ночью Ханя разбудил телефонный звонок. Той ночью Линь скончался, а Хань потерял всякий смысл жить дальше. Он не смог выбраться из пучины, что затянула его. Не смог отказаться от возможности выпустить боль и злость, ломая других людей, сбивая кулаки в кровь. Он больше не мог выбирать, и не мог покинуть клетку, в которую загнал себя сам. ᅠ Хань до сих пор ненавидит себя за то, что не успел. За то, что не смог сдержать обещания, не смог спасти самого дорогого человека в своей жизни! И внезапное желание вытащить из этого дерьма того мальчишку, Сехуна, дало по голове словно пыльным мешком. ᅠᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠ ᅠ ᅠᅠ ᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠ ᅠ

~~~

— Что ты хочешь сделать? — Седовласый мужчина за дубовым столом прикуривает явно недешевую сигару, выпуская густые клубы дыма, и низко смеется. - Я ослышался? — Нет, Вы услышали правильно. — Хань хмыкает, наблюдая за чужим наигранным весельем. — Я хочу выкупить одну из Ваших шлюх. — Да ты спятил, малец. И без меня неплохо знаешь,что отсюда не уходят просто так. Но ты не волнуйся, я пришлю к тебе лучших девочек. Сможешь хорошенько развлечься. — Нет, господин Мун. — Хань отзывается, не спрашивая и опускаясь на стул. — Мне нужен Ваш "девяносто четвертый". Сехун. Я хочу его себе. ᅠ — Прекрати ставить мне условия, Хань. — мужчина злится и хлопает ладонью по столу. Впрочем, на Ханя это впечатления не производит. — Я слишком хорошо отношусь к тебе, поэтому спускаю с рук твою дерзость. Но у тебя не хватит денег, даже если я соглашусь. Мои мальчики дорого стоят. Хань хмыкает. Учитывая то, сколько смертоносной дряни в них вкачивают, можно думать, что они целиком состоят из золота. ᅠᅠᅠᅠ ᅠ — Тебе придется работать на меня еще семь лет, чтобы ты смог выкупить его. — Мун задумчиво продолжает, словно серьезно провел в голове расчеты, и Хань смеется, не выдерживая этой ужасной актерской игры. ᅠᅠᅠᅠ ᅠ — Я Вас понял. — Хань поднимается, намереваясь закончить бесполезный разговор на этой ноте, но у самой двери Мун окликает его. ᅠ ᅠ ᅠᅠᅠᅠ ᅠ — Постой. Я думаю, мы все же сможем договориться. — Он указывает на стул, приглашая вернуться и сесть снова. — Уж не знаю, зачем тебе понадобилась ручная шлюха, но раз так хочешь, то я назначу за него цену. ᅠᅠᅠᅠ ᅠ Хань слушает внимательно, мрачнея с каждой секундой. Но когда ему дают время на раздумья, то он без сомнений соглашается на чужие условия: делать то, что он умеет лучше всего — драться. У Ханя нет ничего, кроме заработанных этим путем денег, но зачем они тому, кто и без того богат? Верно. Для Муна это копейки. Но Хань платит своей жизнью, когда принимает назначенную цену. ᅠᅠ ᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠᅠ ᅠᅠᅠ ᅠ

***

Общая комната похожа на психушку. Так Сехуну кажется, когда после обеда к ним приходят с маленькими стеклянными баночками, в которых рассыпаны разноцветные пилюли. Их заставляют проглотить все до единой, а затем открыть рот и показать, что они ничего не спрятали за щекой или под языком. ᅠᅠᅠᅠ ᅠ Сехун обводит безразличным взглядом ряды кроватей, на которых спят такие же молодые люди, как и он сам. У всех у них нет своей жизни. Они сломаны, перекручены и чувствуют себя куском плоти, которым другие иногда (часто) пользуются. Пользуются для удовлетворения своих желаний, а о них никогда не думают. Да и зачем? Они не люди вовсе. Они то, что можно продать, и получить за это деньги. Сехун поджимает губы. На самом деле, они знают истории друг друга. Все до единого. Но предпочитают делать вид, что все иначе. Так легче. Так никого не жалко, и есть силы жалеть себя. Он сам попал сюда, когда мать бросила их с отчимом и укатила в другую страну с каким-то мужиком. Отчим сильно задолжал кому-то, и не нашел ничего лучше, чем продать им мальчишку — сына своей непутевой жены. Теперь уже не важно. Сехун не любит это вспоминать. Каждый день он старается думать о том, что он в его жизни первый и последний. Что если сегодня его снова изобьет клиент, которому можно все, то к вечеру он, захлебываясь слезами, попытается это забыть. Было бы хорошо, если бы однажды его просто убили. Тогда больше не придется притворяться. ᅠᅠ Из мыслей его вырывает открывшаяся дверь. Снова охрана. Должно быть они пришли за МинХи. Она оказалась здесь совсем недавно, но уже нашла постоянного клиента. Ее как раз заставили привести себя в порядок около часа назад. Сехун расслабляется, прикрывая глаза, но тихо вскрикивает, когда спустя минуту его хватают под руки и стаскивают с кровати. Мысли гудят словно рой обезумевших пчел. Он пытается увернуться от чужой крепкой хватки, но охранник выводит его из комнаты, толкая дальше по коридору, а затем сворачивая в незнакомое Сехуну ответвление. Они идут в другую сторону от комнат, куда их приводят для клиентов обычно, и даже проходят мимо кабинета "хозяина". Сехун не понимает, и перестает теряться в догадках, послушно направляясь туда, куда его ведут. В конце концов.. разве это что-то изменит? Они идут слишком долго. Сехун чувствует, что начинает уставать, а больная нога снова начинает ныть, давая о себе знать. В пустом раннее и темном коридоре начинают появляться двери. Одна, две.. их достаточно много, и Сехун бросает считать их в тот момент, когда они останавливаются у одной из них. Следует короткий стук, прежде чем Сехуна толкают в спину, заставляя зайти в помещение и закрывают за ним дверь. В комнате царит полумрак, но этого достаточно для того, чтобы понять, что она жилая. Сехун замечает кое-где разбросанные вещи, заваленный книгами стол, гантели, небольшую боксерскую грушу в углу комнаты.. он пропускает вздох, когда видит наконец, кому комната принадлежит. Хань сидит на кровати, разглядывая его так, словно видит впервые. — Теперь ясно, почему мы ушли оттуда. — Сехун произносит тихо, но отводит взгляд и расстегивает пуговицы на своей шелковой рубашке. Пальцы плохо слушаются, сердце почему-то стучит быстрее. Сехуну хочется сесть на пол, сжаться в комок и исчезнуть. Но он раздевается, оставаясь в одном белье, и вздрагивает, когда ощущает на своем теле чужие горячие ладони. Они не такие, как у остальных. Грубые, мазолистые, но сухие и теплые. Ласковые, и Сехун жмурится, чувствуя, как по щекам текут слезы. Его никогда не касались так, словно боялись сломать, причинить боль. Хань осматривает чужое тело: острые ключицы, клавиши ребер. Рассматривает каждый синяк и ссадину, оставленную на бледной коже. И, о Боги, касается их губами после так, что Сехун едва не захлебывается нежностью, которую ему дарят. Хань пьян и безумно одинок, и Сехун не понимает почему, но словно чувствует все, понимает его без слов. Сехун выгибается, царапает чужую спину, сминая под собой свежие простыни. Он протягивает гласные, хватая воздух влажными губами, и забывает о том, кто он на самом деле. Забывает на долгие несколько часов, прежде чем Хань ложится рядом и зажимает зубами сигарету. — За мной скоро придут. — Сехун говорит зачем-то, кутается в немного прохладное одеяло, и не пытается скрыть сожаление в голосе. Он вдыхает сигаретный дым, словно пытаясь запомнить все, что произошло сегодня. Так странно, впервые за долгое время хотеть оставить себе воспоминания. — Не придут. — Что? — Сехун приподнимается. Кажется, что спокойный ответ мужчины ему послышался, но тот выдыхает дым и переводит на него взгляд. На дне его глаз Сехун видит тоску, но помимо нее раскаяние и облегчение. — За тобой не придут, Сехун. — Хань терпеливо повторяет, и гладит мальчишку по щеке, видя на его лице сначала непонимание. — Ты больше не будешь страдать. Пока я жив, не будешь. Хань думает, что вряд ли искупил свою вину полностью, когда решил спасти этого мальчишку, согласившись участвовать в боях, где только два пути — победа или смерть. Но глядя в его счастливые глаза, ему кажется, что он готов бороться, лишь бы увидеть это снова.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.