Riddle's foster-Prostitute

       На третий день проживания с Томом, закончив обустраивать квартиру и обживаться, я словила себя на том, что мы с ребенком практически не контактируем. Он всегда просыпался раньше меня, и к тому времени, когда я вылезала из постели, меня всегда ждал на столе остывший завтрак. Сам Том уже сидел за своими книжками и читал их, не отрываясь. Обед готовила уже я, а на ужин мы съедали его остатки.        Я много ходила по городу, изучая его, и на предложения составить мне компанию Том неизменно отвечал отказом. Создавалось впечатление, что он и вовсе не стремится ни общаться, ни что-либо спрашивать у меня, и это вводило меня в недоумение.        Увы, я не умела обращаться с детьми, да и сам Томми был самым необщительным и замкнутым ребенком из всех, что я встречала. — Давай о чем-нибудь поговорим, — подсела как-то раз к нему я.        Он оторвался от очередной книжки и немного настороженно покосился на меня. — О чем? — Хм-м, у тебя есть какие-нибудь вопросы? — спросила я в надежде разговорить его.       Глаза Тома загорелись, словно он только этого и ждал. — Расскажи мне о магии, — жадно велел он, крепко сжимая пальчиками обложку книги.       Я смешалась, не зная, с чего начать, и напрягла свою память, вспоминая все, что знала о Хогвартсе и магических дисциплинах. — Волшебники Британии обучаются магии в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс», — начала с легкой улыбкой я, машинально вспоминая свое безрадостное детство, в котором все же нашлось место для книг про приключения Гарри Поттера. Ох, как я ждала выхода каждой книги… Они были моей отрадой, моей отдушиной, и в детстве я перечитала их все десятки раз. — Когда тебе исполнится одиннадцать, тебе пришлют из Хогвартса письмо.       Том тут же нахмурился. — Но мне уже одиннадцать! И никакого письма не пришло! Меня не возьмут в эту школу, да?! Я им не нужен?       Я прикусила язык и озадаченно почесала затылок. Точно, это Гарри письмо пришло на одиннадцатилетие, Но у него и День рождения был летом… — Прости, я не так выразилась, — успокоительно заверила его я. — В школу поступают в одиннадцать лет, а письма рассылаются летом. Его принесет нам сова — маги используют сов для передачи писем, — брови Тома скептично изогнулись, и я еле слышно фыркнула. Ну, да. Двадцатый век, письма разносят почтальоны, телеграммы там шлют. И тут такая древность — почти почтовые голуби! Я понимала его удивление, даже если он и не высказал его вслух. — Так вот, тебе придет письмо, и потом первого сентября ты поедешь в школу на поезде. — Поезд до волшебной школы? — жадно переспросил Том и тут же добавил. — Ну, да. Письма совы разносят, но поезда хоть есть.        Задорно подмигнув ему, я продолжила рассказ: — В Хогвартсе есть четыре факультета. Гриффиндор — про него говорят, что в нем учатся храбрецы, но по мне — это глупость. Не все гриффиндорцы отличаются храбростью. Многие из них скорее импульсивны и скоры на выводы. Так, есть еще Рейвенкло — считается, что на него поступают те, кто тянется к знаниям… — Я хочу туда, — перебил меня Том, едва услышав слово «знания».        Вот агитировать будущего Темного Лорда менять Слизерин на другой факультет в мои планы точно не входило, поэтому я слегка запаниковала и поспешила объяснить ему: — К знаниям можно тянуться на любом факультете, Том. Не обязательно для этого идти на Рейвенкло, — посчитав это разумным, Риддл согласно кивнул, — про них ничего не могу сказать, если честно. Но вот следующий факультет — тот, на который уж точно не стоит поступать! Хаффлпафф — в песенках поется о трудолюбии и верности тех, кто попал туда. Но среди волшебников есть один неискоренимый стереотип — на Хаффлпаффе учатся мямли и тупицы. Так что… — я выразительно приподняла брови, и Том брезгливо скривился. — Вот туда я точно не хочу. — И не попадешь, — ласково взъерошила его волосы я, но тут же отняла руку. Том замер в тот момент, когда я его коснулась, и вновь смотрел на меня тем же странным взглядом, который я уже видела в тот момент, когда согревала ему ручки у приюта. Замявшись, я опустила ладони на колени, а ребенок поежился и прикусил губу. Вздохнув, я решила вернуться к рассказу о Хогвартсе. — Но самый лучший факультет — это Слизерин. Считается, что на Слизерин поступают амбициозные люди. Те, кто стремится к величию. Силе и славе. Ходит молва, что на Слизерине учатся хитрецы и подлецы, но не стоит слушать все, что говорят. Этот факультет основал твой великий предок — Салазар Слизерин. Ты — его наследник. Всегда помни об этом и никогда не забывай.        Глаза Тома возбужденно загорелись. Он подался вперед и жадно спросил: — Я — потомок знаменитого волшебника? У меня есть родственники-волшебники? — Это… сложный вопрос. Потомки Салазара носят фамилию Гонт. Я знаю, что твоего деда по матери звали Марволо, и он был из Гонтов. У твоей матери, Меропы, был брат — Морфин, — видя на лице ребенка неприкрытое предвкушение, я почувствовала себя особенно неуютно. Дать ему надежду рассказами о семье и тут же отнять ее — слишком жестоко. Но и врать было неприемлемо. Лучше, если он узнает правду сейчас, чем потом. — Маги делятся на чистокровных волшебников — в роду которых не было магглов, то есть не волшебников, обычных людей. На полукровок — детей от связи волшебника и маггла. И магглорожденных — тех, кто родился в семье магглов и почему-то обладает Даром магии. Не спрашивай, откуда у них магия, я не знаю, — опередила рвущийся с его языка вопрос я. — Этих… магглорожденных чистокровные называют грязнокровками. Их ненавидят и презирают большинство древних родов. Слизерин их терпеть не мог и считал, что они не достойны изучать магию наравне с настоящими волшебниками. — Я — чистокровный? — задал волнующий его вопрос Том. Темные глаза лихорадочно блестели.        Я прикусила внутреннюю сторону щеки и рвано вздохнула: — Нет, милый. Твоя идиотка-мать спуталась с магглом. Опоила его любовным зельем и сбежала с ним. Гонты отреклись от нее. Маггл бросил и вернулся в отчий дом. Меропа умерла, подарив тебе жизнь вместе с пожизненным клеймом полукровки. — Значит, и среди волшебников я отброс? — зло прошипел ребенок, сбрасывая книгу на пол и подскакивая на ноги. — Нет! Ты — наследник самого Слизерина! Все они будут у твоих ног! Тебе придется постараться, показать себя, проявить себя и заставить их уважать себя, но они будут у твоих ног! — не менее взбудораженно выкрикнула я, немного повысив голос.        И разочарованный взгляд Тома тут же сменился подозрительным. — Почему ты говоришь это? Тебе откуда знать? Как ты вообще узнала обо мне?        Мне не следовало забывать, что он был слишком умным, сообразительным ребенком. И у меня, увы, пока не было ответов на эти вопросы. — Потому что иначе и быть не может, — уверенно сказала я, ничуть не сомневаясь в каждом своем слове. — В тебе есть огромный потенциал. И я верю, что ты добьешься всего, чего только пожелаешь. Но перед этим тебе надо будет приложить усилия. — Как ты нашла меня? — упрямо настоял Том, требуя ответ. — Это вышло случайно, — встав с дивана, я подошла к окну и выглянула на улицу. Несмотря на то, что было всего пять вечера, уже стемнело. И малыш-Риддл все еще ждал моего ответа. Обернувшись к нему, я призналась, — Это… связано с одним ритуалом. Помнишь, я говорила, что из-за него не могу пока колдовать? — он осторожно кивнул. — На меня напала сумасшедшая старуха и провела темномагический ритуал. Она… хотела призвать в мое тело ирландскую богиню войны — Морриган. — Я читал о ней, — задумчиво протянул Том, облизывая губы. — Но это нелогично. Какая связь между тобой и богиней — даже если она и существует? Тебя назвали в ее честь?        Я не сумела сдержать короткой улыбки. Я в его возрасте — да и сейчас тоже — чтением книг не заморачивалась, не до того мне было. Он же был на редкость начитанным. — Мой предок… Уильям Сейр… считается, что он — потомок богини. Его супругой была Риона Гонт. Да, она была из твоего рода, Том, — усмехнулась я. — Это древняя история, они жили несколько веков назад. Но факт остается фактом — старуха раскопала мою принадлежность к роду Сейр и попыталась призвать Морриган. Не знаю, что именно она сделала и почему все пошло не так, но я не могу использовать магию. Единственный плюс — во мне проснулась способность говорить со змеями. Дар исключительно Гонтов, и сам Салазар Слизерин был самым знаменитым змееустом. — И глаз, — заметил наблюдательный малыш. — Твой глаз стал светлее, чем был, когда ты приходила в приют в первый раз. — И глаз, — согласилась я. — Он… с каждым днем все хуже различает цвета. Я прихватила книги и заметки старухи. Возможно, когда-нибудь сумею понять и разобраться, что она наворотила. — Покажи мне книги, — повелительно приказал ребенок, поднимая отброшенную ранее книгу и перекладывая ее на столик.        Я недолго обдумывала его требование и, пожав плечами, пошла в комнату за талмудами, все также покоящимися на дне сумки Лиззи. Протянув их Тому, я с умилением стала наблюдать за тем, как он сосредоточенно изучает их, пытаясь разобрать хоть словечко. — Написано латиницей, — наконец сказал мой маленький гений, хмурясь. — Наверно, древнеирландский? Раз уж речь идет об ирландской богине.        Я об этом как-то не задумывалась. Язык был мне незнаком, и я отложила эту проблему в долгий ящик. Пожав плечами, я уселась обратно на диван и с наслаждением откинулась на спинку. Спина сильно затекла и ныла. — Я заберу их, изучу и переведу, — уверенно, слишком жестко для ребенка заявил Том, даже не спрашивая моего согласия или разрешения. Он иногда вел себя так… это сложно описать или подобрать слово. Как жуткие дети из фильмов ужасов, от которых мороз по коже? Том смотрел на меня, не отрываясь, даже не моргая, и я поняла, что он все еще ждет хоть какого-нибудь ответа. Что странно — учитывая, что он ничего у меня не спросил и не просил. Не то, чтобы я имела что-то против. Проще поручить это ему, чем упираться и пытаться изучать древнеирландский самой. Дождавшись кивка, Том ощутимо расслабился — кажется, ожидал, что я буду против. — Не сейчас, разумеется, но в будущем у меня хватит знаний, чтобы помочь тебе. — Я не сомневаюсь, малыш, — погладила его по щеке я и, хлопнув себя по коленям, поднялась с дивана. Пора было разогревать ужин. И я еще хотела искупаться, пока совсем не поздно. — Ладно, на сегодня разговоров достаточно. Остальное расскажу завтра. Продолжим про Хогвартс?        Том сдержанно кивнул и, пристроив талмуды на книжную полку, вернулся к той книге, от чтения которой я его и оторвала перед этим.

***

      Прошло уже три месяца, как я забрала Тома с приюта, и, должна признать, это были самые спокойные месяцы в моей жизни. За последние годы — уж точно.        С Томом у нас установился неплохой контакт, который с каждым днем потихоньку все больше налаживался. Его и обрадовала, и одновременно расстроила новость, что в школу он до Хогвартса ходить не будет. Том любил учиться, но ненавидел и презирал большинство магглов так же сильно, как и я. Да и знание маггловских школьных предметов ничем не помогло бы ему в Хогвартсе.        Он редко выбирался из дома — в отличии от меня. Мне нравилось гулять по лондонским скверам и улицам. Я изнывала без интернета, телевизора у меня не было, а тратить лишние деньги на походы в кино было бы глупо с моей стороны.        Я не могла бы назвать себя суперпрактичной и излишне экономной. Время от времени я баловала себя и недовольного этим Тома сладостями и выпечкой из хороших кондитерских. Но я старалась избежать трат, которые могла бы не делать. Открыв счет в банке, около ста-ста пятидесяти фунтов из выплачиваемых Лоном трехста я ежемесячно откладывала на свой счет. При этом у меня постоянно уходили деньги на… себя. Приходилось следить за своей внешностью и постоянно обновлять быстро заканчивающуюся косметику, чтобы «радовать глаз» своего узкоглазого папика.       Как и обещал, Лон не звал меня к себе после девяти вечера. Он присылал за мной Сяо стабильно два-три раза в неделю, и я каждый раз безропотно собиралась и ехала обслуживать Лон Фэя.       С Сяо у нас сложились приятельские отношения. Китаец быстро привык к моему обществу и с каждым днем становился все болтливее. Это было плохим качеством, но Сяо, как я поняла, был так же одинок, как и я. Меня в доме дожидался необщительный ребенок, воодушевленно поддерживающий беседы, лишь когда речь заходила о моих знаниях о магии, а Сяо же не ждал никто.        Его отец был членом Гонконгской Триады, как я поняла по оговоркам. Мать же не имела никакого отношения к мафии. Когда их убили, Сяо было всего шесть лет. И с тех пор он жил в клане. У Сяо была болезненная привязанность к Лон Фэю, взявшему его под свое крыло. Даже когда Лон впал в немилость нового босса клана и был сослан сюда, в Лондон — завоевывать новые территории и распространять влияние их организации, Сяо, как и остальные китайцы, составлявшие их «лондонский филиал», тут же последовали за ним. Судя по тому, что говорил Сяо, Лон был слишком уважаем и полезен — и чтобы от него избавиться, и чтобы терпеть его присутствие в Гонконге — потому-то он и остался жив.        Сяо частенько рассказывал что-нибудь о прошлой жизни в Китае, но стоило отдать ему должное — он ни разу не заговорил о делах, которые здесь и сейчас вела его организация в самом Лондоне. Не то, чтобы я горела желанием это выяснить.        Занимательна была и реакция Тома на китайца. Том недолюбливал Сяо, терпеть не мог, когда тот приходил к нам в квартиру, но никогда ничего не говорил и открыто протестов не выказывал. Думаю, ему было интересно, куда я ухожу каждый раз, как Сяо приходит за мной, но он так ничего и не спросил. Я знала, что этот вопрос когда-нибудь да назреет, и с этим нужно было что-то делать.        Все было хорошо и относительно спокойно. Пока однажды Лон не вызвал меня к себе ближе к полуночи, когда Том давно лег спать. Скромно потоптавшись на пороге, Сяо передал мне приказ Лона явиться к нему незамедлительно. Выглядел Сяо бледным и чем-то сильно напуганным, и мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.