***
— Лон, милый! — всхлипнула я и, едва перешагнув порог его покоев, тут же бросилась ему на шею, прижимаясь к нему дрожащим телом, и доверчиво уложила голову на его плечо. Судя по оглушающей тишине и тому, как он напрягся, явно растерянный моим поведением, он ожидал от меня чего угодно — от оправданий до ругани и претензий, но только не этого. Хвала небесам, у меня было около пятнадцати минут, что мы ехали с Лином, чтобы успеть продумать линию поведения. Уверена, Лона взбесили бы жалкие попытки оправдаться. Он бы почувствовал мою вину и свое превосходство, и я бы легко не отделалась. То же самое было бы с попыткой сыграть в «лучшая защита — нападение». Возможно, результаты были бы даже хуже. Но надавить на жалость? Дать ему почувствовать себя сильным мужчиной, в опоре и защите которого сейчас нуждается его слабая, потерянная, дрожащая любовница? Зная его характер, могло сработать. Если, конечно, он не был слишком взбешен. Приглушенно шмыгнув носом, я прильнула к китайцу всем телом и расслабилась, «постепенно успокаиваясь». Он, растерянный, накрыл ладонью мой затылок и начал машинально массировать кожу моей головы. Я все еще не видела его лица и не спешила смотреть на него. — Мне было так страшно… так… больно… — хрипло выдохнула я, цепляясь за его плечи. — Тише, девочка, — раздраженно произнес Лон, подхватил меня на руки и перенес к кровати, сел на нее, осторожно опустив меня на свои колени боком, и я поняла, что выиграла. — Что с тобой произошло? — грозно спросил он, подцепив мой подбородок пальцами и вынудив смотреть ему в глаза. Я скорбно поджала губы, поблагодарив Бога за то, что из-за состояния моего зрения часто терла глаза — они были достаточно покрасневшими, чуть опухшими и слезились, чтобы это смотрелось так, будто я плакала, и глаза у меня якобы на мокром месте. Большой палец медленно огладил мое нижнее веко, прошелся по щеке и замер на виске, и я прикрыла глаза, слепо целуя большую, горячую ладонь своего любовника. — Я… я… — я замялась, не зная, как правильнее преподнести новость об аборте. Продумать линию разговора мне, увы, времени не хватило. Решив, что смысла лгать у меня нет, так как все равно придется признаться Лону, почему мне нельзя заниматься сексом, я с тихим всхлипом ответила, — Я сделала аборт. Он замер, медленно отнял руку от моего лица и опустил на мое колено, машинально больно сжав его, впившись в него пальцами. Я молча терпела, стиснув зубы, ожидая его дальнейших слов. Лон закрыл глаза и сжал губы в тончайшую полосу, а его бедра подо мной ощутимо напряглись. Хватка на колене стала еще сильнее, еще болезненнее, и в уголках моих глаз выступили едва заметные слезинки. Крепко зажмурившись, я глухо всхлипнула и, решив использовать эту боль, нежно, в отчаянном жесте огладила его шею дрожащими, холодными пальцами. — Это было так страшно… — все же заговорила я, когда поняла, что молчание Лона затягивается, становясь опасным для меня. — Прости, прости меня, милый, — с болью в голосе бормотала я, слепо ища его поджатые губы, целуя их в мнимом поиске утешения. — Мне казалось, я умру… Мне было так больно… — У кого ты была? — отвернул лицо он, нервно дернув головой. Я назвала имя маггла, известного большинству более или менее обеспеченных проституток Доклэндса и, наткнувшись на его раздраженный, полный неодобрения и внутренней борьбы с самим собой взгляд, поспешно затараторила: — Я хотела сразу же приехать домой, но потом потеряла сознание на улице… Меня нашла какая-то женщина, она выходила меня, я пробыла у нее две недели, прежде чем достаточно оклемалась, чтобы вернуться домой… Мне повезло — миссис Клируотер раньше была кем-то вроде медсестры, ее мать была врачом в деревне, и она часто помогала ей принимать роды… Если бы не она… я… я… — фамилия суки сорвалась с языка сама собой, и я похвалила себя за выбор — даже при большом желании Лон вряд ли сумеет отыскать ведьму, чтобы проверить правдивость моих слов. Лон, наконец, посмотрел на меня, и я похолодела, не сумев прочесть в его безэмоциональном взгляде ни единой эмоции. Он сбросил меня со своих колен, одним грубым толчком в плечо опрокинул на матрас и навис надо мной, отстраненно разглядывая мое лицо. Большая ладонь легла на живот и замерла, напрягшись. Я лежала под ним, боясь пошевелиться, а он внезапно судорожно сжал пальцы, крепко стиснул ткань моей блузки и, резко выпустив ее, сжал мое горло, почти перекрывая мне доступ к кислороду. — С чего ты взяла, что имеешь право убивать моего наследника, шлюха? — безразлично, слишком уж меланхолично, что сильно разнилось со смыслом слов, проговорил он мне в лицо, не сводя с меня прищуренных глаз. — Думаешь, меня ебет, было тебе больно и страшно? — Отпусти… — пробормотала я и, оттолкнув его ладонь, сползла с кровати, не успев удивиться тому, как легко сумела столкнуть его с себя. Руки трясло мелкой дрожью. Игра разваливалась на части. Подойдя к столику, я плеснула себе виски и, выпив залпом, резко развернула голову к наблюдающему за мной Лону, пытливо следящему за каждым моим движением и ждущему моей последующей реакции. И я внезапно поняла, что он вновь проверяет меня. Чертов ублюдок. К черту игры в маленьких дурочек. Хочет правды? Будет ему правда. Я выпрямилась, гордо расправила плечи, вскинула подбородок, становясь той, кто впервые переступил порог его дома два с лишним года назад. Лон довольно усмехнулся, и я поняла, что все делаю правильно. Надоели игры с глупенькой дурочкой? Будет тебе циничная стерва, дорогой. Лон сел, широко расставив ноги, сложил руки на коленях и угрожающе подался вперед, смотря на меня исподлобья. — Так уже лучше. Я жду, — бросил он, не сводя с меня глаз. — Какого хуя ты убила моего ребенка? — Теперь он стал ребенком? — вскинула брови я, выразительно прицокнув языком. — Кажется, минуту назад ты сокрушался из-за потери Наследника… — китаец криво хмыкнул, плавно поведя плечом, напомнив мне хищника, которым, по сути, и являлся. — Хватит пиздеть. Мы знакомы достаточно, чтобы я успела понять, что тебе плевать на детей. Да, ты умеешь ценить в других стремление заботиться о детях, ты оценил мое желание растить племянника в достатке, забрать его из приюта. Ты уважаешь тех, кто берет на себя эту ответственность, но не более. Ты любишь племянника в память о погибшем друге, ты привязан к нему, но даже его общество не смог выносить целое лето, сбагрив его мне и забив на него. Когда Йен уезжал, ты почувствовал лишь облегчение — с твоих плеч сняли мелкую обузу. Хватит корчить из себя обиженного папашу, потому что тебе не нужен ребенок от иностранной шлюхи, с которой удобно и приятно ебаться. Я не дура, Лон. Если захочешь наследника, которому передашь в будущем свое место, найдешь китаянку, согласную выносить его. Или подберешь молодого, верного, смышленого щенка из клана, которого всему обучишь. Китайская мафия никогда не примет полукровку в боссы и наследники. Стоило мне договорить, как он поднял руки вверх и медленно, размеренно, громко зааплодировал мне. Тонкие губы скривила усмешка. — Рад видеть, что ты не столь тупа, как иногда кажется, малышка. — И к чему был весь этот спектакль? — недовольно прищурилась я, заправляя за ухо прядь волос, выбившуюся из неаккуратного, наспех завязанного пучка. — Хотел проверить, помнишь ли ты свое место, — пожал плечами он. Мой взгляд остановился на его зализанных назад волосах, скользнул на рубашку, плотно обтягивающую крепкие, сильные руки, оценил безупречный внешний вид китайца. Словив меня на разглядывании себя, Лон ухмыльнулся и выразительно оглядел мою длинную, бесформенную юбку и смятую блузку. Посмотрела бы на тебя после удаления матки и больницы, сука. Выглядел бы ты таким же сексуальным и одетым с иголочки. Если он желал меня смутить, ему это не удалось. Лицемерно улыбнувшись ему, я потянулась к столику и налила себе еще виски. — Запомни раз и навсегда — ты не имеешь права принимать такие решения, не посоветовавшись со мной. Я знаю, как в этой стране работают подпольные доктора. Тебе повезло — ты обратилась к самому нормальному из них. Браун работает в Государственной больнице на границе Доклендса. Он — лицензированный врач, гребущий неплохие деньги на подпольных абортах. У него бывают осечки, но процент смертности в разы меньше, чем у других. К нему часто обращаются нелегалки без документов. Я не стала говорить, что этот «лицензированный врач» едва не угробил меня, как и не стала интересоваться, откуда Лону все это известно. В конце концов, он был боссом местной китайской мафии. Ему, наверно, положено знать все о подпольном мире. Допив второй бокал виски, я отставила стакан на столик и потянулась. Помолчав недолго, Лон продолжил: — Следовало сразу обратиться ко мне. У нас есть свой врач. — Свой врач? Акушер? Гинеколог? — удивилась я и заинтересованно выпрямилась. — Китаец? — Да, — кивнул Лон и, вытащив из кармана часы, быстро глянув на циферблат, стал играть с ними, перекидывая цепочку через пальцы и крутя часы взад-вперед. — К нему ходят мои девочки, когда залетают от клиентов, — заметив непонимание на моем лице, он покачал головой и скептично пояснил, — Не додумалась, что моим шлюхам часто приходится делать аборты? Только у нас есть специальные отвары. Их принимают несколько дней подряд, провоцируют выкидыши. Это безопаснее, чем то, что делают здесь, на западе. — Я как-то не подумала, — задумчиво пробормотала я, впервые за все время пожалев, что не сказала Лону о ребенке сразу же. Не пришлось бы проходить через этот Ад. — Не подумала, — закатил глаза китаец, убирая часы обратно в карман. — Мне не нужен детский сад вместо борделя. Шлюхи должны ебаться с теми, кто за это платит, а не нянчиться со своими сопляками, — произнес он и выразительно глянул на меня. Я приняла сожалеющий вид и виновато поведала: — Мне нельзя заниматься сексом еще полтора месяца… — Я знаю, — нахально усмехнулся он и, откинувшись на кровать, прозрачно развел ноги шире. — Иди к папочке, милая, и хорошенько отсоси мне. Лицемерно надув губы, я вернулась в его любимый режим милой, глупенькой дурочки и, приблизившись к нему, села меж его разведенных коленей, расстегивая ремень. — Отпустишь меня с Томом на побережье на лето? — мило склонила голову набок я, потершись щекой о его бедро. — Все равно я тебе здесь не пригожусь. Лон вплел пальцы в мои волосы и больно дернул их. — Если будешь хорошей девочкой, отпущу, — прошептал он, надавливая на мой затылок и торопя меня. — Денег не получишь. Используй свои сбережения. — Любимый, — прошептала я, потеревшись носом о его член через белье. Губы накрыли головку поверх тонкой ткани трусов и тут же отстранились. — Господин мой… обещаю — после выздоровления я исполню все Ваши желания… Вы сможете заковать меня, как тогда, в подвале… и делать со мной все, что пожелаете… Я буду Вашей рабыней, с радостью принимающей от Ваших рук и наслаждение, и боль… Судя по тому, как быстро твердел его член, Лон был доволен обещаниями, уже фантазируя о том, как будет драть меня в сыром подвале, закованную цепями. Прикрыв глаза, я вытащила сочащийся смазкой член и, повинуясь давлению руки на затылке, сразу же заглотила его на всю длину…***
Я стояла недалеко от прохода на платформу 9 ¾ в ожидании Тома и куталась в черную мантию с глубоким капюшоном, следя за тем, чтобы он ненароком не сполз и не открыл мое лицо. Я могла бы назвать сотню причин, почему мне стоит скрывать свое лицо от волшебников, и не могла при этом сформулировать ни одной, интуитивно понимая, что светиться лишний раз в роли опекунши будущего Темного Лорда — не самое умное из того, что я могла бы сделать. Да и понятия не имела, как на такое отреагирует Том. Занятая поиском домика на побережье в какой-нибудь глухой деревушке, я не успела написать Тому письмо и сообщить о том, что мы с ним сразу же отправимся именно туда, а не домой. Лин дожидался нас снаружи, мои вещи уже были сложены в багажник. Оставалось дождаться Риддла и уезжать из этого пыльного, осточертевшего мне города к морю. Несмотря на слова о том, что пляжные каникулы мне придется организовывать за свой счет, Лон все же оплатил половину стоимости аренды на все лето и подкинул мне неплохую сумму на продукты и расходы, так как Йен огорошил дядюшку письмом о том, что планирует приехать в Англию как минимум на половину лета. И Лон не придумал ничего лучше, чем, как в прошлый раз, скинуть досуг и развлечение племянника на меня. Даже несмотря на довольно теплое отношение к малышу Йену, я тут же стребовала с Лона круглую сумму для покупки Тому принадлежностей к школе в конце лета. Поворчав недолго, Лон согласился оплатить присмотр за Йеном. Послышался веселый смех. Из стены небольшими группками стали выходить студенты Хогвартса, прямо по волшебству остающиеся незамеченными снующими вокруг магглами. Том с друзьями показался примерно через четверть часа, и я застыла, взволнованно наблюдая за ним. Господи, он так вырос за этот год… Сколько ему сейчас? Тринадцать? И он уже почти догнал меня по росту. В следующем году однозначно станет еще выше, перегонит меня… Он рос, с каждым годом все больше и больше напоминая того себя, каким его описывала Роулинг в «Тайной Комнате». Он рос, отдалялся от меня, жил своей жизнью, а мне хотелось отчаянно зацепиться за него, пока еще была возможность это сделать. Пока была возможность быть с ним, проводить лето вместе, хоть немного общаться. Я разглядывала его, гордо стоящего в окружении дружков, и мое сердце замирало от открывающейся картинки. Уже сейчас эти дети стремились быть ближе к нему, встать рядом, потянуть за рукав, что-то спросить, пожелать хороших каникул. Уже сейчас он становился тем, за кем эти дети последуют через несколько лет, не задумываясь. Время шло. Большая часть детей разбредалась к ждущим родителям, прощаясь. И наконец, когда рядом с Томом осталось всего трое мальчишек, я вышла из тени колонны, за которой стояла, и приблизилась к моему мальчику. — Том, — позвала я, замирая за его спиной. Он вздрогнул, удивленный. Я знала — узнал мой голос. Напрягся, игнорируя удивленные взгляды друзей, привыкших к тому, что его никто не встречает и не провожает. И очень медленно обернулся, впившись в мою фигуру острым взглядом. Едва поняв, что я надела мантию и скрыла свое лицо, Том тут же расслабился и коротко выдохнул. — Здравствуй, — сказал он вежливым голосом. — Я мог добраться сам. — Мы едем… не домой, — спокойно произнесла я, наблюдая за его холодным, безэмоциональным лицом. За этот год он научился неплохо держать идеальную, непроницаемую маску. — К нам позже присоединится наследник Фэй. Коротко кивнув, Том обернулся к друзьям и попрощался с ними. — Это твой опекун? — полюбопытствовал один из них. Двое других терпеливо молчали, хотя по их лицам без труда было видно, как им любопытно. — Ты не представишь нас? Том скривился, глянул на мальчика с бешенством, но быстро взял эмоции под контроль и раздраженно выдохнул: — Лестрейндж, Розье и Блэк, — подумав недолго, добавил, — Альфард Блэк, — мальчишки по очереди вежливо кивнули, и Том неохотно представил меня, — Морриган Сейр, мой опекун. — Приятно познакомиться, молодые люди, — произнесла я и добавила. — Прошу прощения, мы вынуждены удалиться. Они дружно, хором попрощались, и мы с Томом быстрым шагом пошли к выходу из вокзала к машине, в которой нас ожидал Лин. Стоило нам отойти от его друзей достаточно далеко, как Том сердито прошипел: — Что ты здесь делаешь? — Разве это не очевидно? — весело хмыкнула я. — Не вредничай. Мы едем на побережье. Я арендовала нам дом, и скоро присоединится Йен. Давай насладимся отдыхом. — Хоть додумалась мантию надеть и лицо прикрыть, — пробормотал недовольно Том и, покрепче перехватив свой багаж, подошел к уже знакомой ему машине. Ему явно было некомфортно, и мне показалось, что он не хочет, чтобы его друзья видели меня. Интересно — он меня стыдится? Надеюсь, что нет. Решив обсудить это с ним позже, я выкинула все негативные мысли из головы и забралась в машину. Нам предстоял долгий путь.