Любовь - высший закон.

Коротая время в долгом путешествии к землям Америки, Россия частенько растягивался на кровати и перебирал воспоминания. Он вспоминал длинные летние дни, от жара которых клонило в дремоту, бескрайние пшеничные и кукурузные поля, ярко-голубое небо без единого облачка, неиссякающий юношеский аппетит, но чаще всего — крепкие объятия. Америка вообще обнимался при встрече и прощании охотнее всех, кого знал Россия. Даже в объятия Ивана он буквально влетал. И это-то и сбивало с толка. Потому как Россию вообще мало кто был рад видеть, а уж так искренне приветствовала разве что Беларусь, но у той явно был по этому поводу «пунктик». Обычно при виде России люди и страны, напротив, инстинктивно отступали, напуганные его размерами и жестокостью. К тому же, казалось, что все, чего он касался, - превращалось в лед. Так вели себя все - кроме Америки, которого холод не страшил. Ну и все, кто был полностью в своем уме, — то есть за исключением Беларуси. Альфред не боялся и не презирал его, а то, с каким восторгом яркие голубые глаза порой на него смотрели, заставляло Россию краснеть и по нос «зарываться» в собственный шарф, чтобы никто не заметил этого румянца. Чем ближе был американский берег, тем ярче становились воспоминания. России чудилось, что он уже ощущает на себе кольцо незримых объятий, и даже сквозь тонкую рубашку из хлопка чувствует, как бьется сердце мальчишки. Иван вздохнул и уставился в окно каюты, стремясь уловить хотя бы призрачную полоску побережья Вирджинии. «Кажется, он — единственный на этом свете, кто действительно рад меня видеть». Америка появился, едва лишь корабль успел пришвартоваться — тяжело дышащий, в грязных от поднятой конскими копытами пыли сапогах и брюках. - Иван! - громко окрикнул он, размахивая руками, чтобы наверняка привлечь к себе внимание. - Почему ты не предупредил о своем приезде? Я чисто случайно заметил твой корабль через подзорную трубу и чуть шею не свернул, чтобы добраться сюда вовремя! Россия усмехнулся этим словам и спустившись по трапу, пожал Альфреду руку: - Хотел сделать тебе сюрприз, малец. Хотя, смотрю — теперь тебе это прозвище не подходит. С нашей последней встречи ты успел изрядно подрасти. Америка ухватил его за руку и, потянув к себе, так стиснул в объятиях, что Россия даже ахнул от буквально выбитого из легких воздуха. Силой парня природа не обделила — вот только контролировать ее он совсем не умел. - Я стал выше на дюйм. Ну, или около того, - заявил Америка, ослабляя хватку ровно настолько, чтобы можно было взглянуть России в глаза относительно прямо. «Еще немного, и я мог бы чмокнуть этот облупленный загорелый нос, не нагибаясь», - хмыкнул русский. Альфред расценил это, как насмешку, и насупился: - Не веришь мне? - Напротив, - Россия покачал головой и вскинул руки ладонями вперед. - Верю. С каждым разом ты становишься все сильнее. Тот отвел взгляд: - Иногда я думаю, Иван, что ты — единственный, кто всегда в меня верит. «По-моему, малыш, ты выбрал не лучшее место для такого разговора...Вокруг столько народа». - Может, прогуляемся? Покажешь мне город? Свою маленькую Вирджинию — городок, почти сплошь из аккуратных деревянных домиков — Альфред демонстрировал с явной гордостью. Они брели по улочкам, мимо белящих заборы мальчишек, девушек и женщин, куда-то спешивших с маленькими круглыми корзинками в руках, цветущих клумб и вазонов на окнах. Россия глубоко вдыхал теплый, ароматный воздух, и постепенно напряжение, частый его спутник, его покинуло. С плеч словно свалился незримый камень. Они немного задержались у пруда, где на глаза им случайно попалась бредущая парочка, наблюдавшая за тем, как солнце тонет в море. Оба шли нога в ногу, то и дело украдкой обмениваясь взглядами - всякий раз, когда им казалось, что на них никто не смотрит. Нации проводили их взглядом до тех пор, пока эти двое, пребывающие сейчас в доступном только для них мире, не скрылись за поворотом дороги. Альфред повернул голову - заходящее солнце еще ярче вызолотило его волосы — и негромко произнес: - Я очень рад, что ты приехал. Искренность этих слов обезоруживала, и Россия смог лишь сдержанно кивнуть в ответ, надеясь, что Альфред увидит в этом жесте смущение, а не неприязнь. Отчего-то было почти больно видеть Америку таким — светящимся юностью, безоглядно верящим в ее обещания и мечты, в свою счастливую звезду. Американец не был писаным красавцем, но он был молод, сила и жизнь била из него ключом. И наверное — так было даже лучше. Время вернуться на грешную землю рано или поздно придет, и будет лучше, чтобы удар не был слишком сильным. Альфред отвернулся, в последний раз оглядываясь на прошедшую парочку, и Россия коснулся кончиками пальцев его непослушной прядки. Волосы оказались намного мягче, чем он ожидал - внезапно накатило желание стиснуть всю солнечную гриву в охапку и развернуть Альфреда лицом к себе для того, чтобы поцеловать. Америка опять повернул голову в его сторону и Россия отдернул руку, но недостаточно быстро, и юноша на него уставился с интересом. Внезапно, Россия сам почувствовал себя варваром, каким его видели другие страны — до того остро ему захотелось подчинить себе этого мальчишку, верящего, что весь мир принадлежит ему, сбить с ног, навалиться сверху. «Касался ли его хоть кто-то с такими намереньями? Не потому ли так яростно Англия стремился сохранить над ним свою власть?» Он и сам не заметил, как стиснул кулаки. - Россия, я... - начал было Америка, но осекся, когда у него перед лицом заплясала яркая,словно крохотный фонарик, точка. Русский тоже едва мог отследить беспокойный полет мерцающего огонька. - Здесь водятся светлячки? - Ага, - подтвердил Альфред, аккуратно и ловко поймав букашку обеими руками, тут же засиявшими изнутри. Покосился на Россию, улыбнулся и выпустил жучка. Еще несколько желто-зеленых огоньков замелькали вокруг. - Летом они тут повсюду. А что, разве в Старом Свете их нет? - Есть, - Иван вытянул палец, и один из светляков на миг приземлился на самый кончик и тут же вновь сорвался в полет. - Но живут они только там, где тепло. - А я просто не представляю себе лета без них, - улыбаясь, сверкнул зубами, еще более белыми на фоне загорелой кожи, Альфред. - Смотришь иногда на них, как они кружат в поисках пароч... - тут он предпочел заткнуться и сменить тему. - Ну что? Возвращаемся? Россия вскинул брови, но ответил лишь: - Ладно, пошли. К тому времени, когда они добрались до дома Альфреда, Вирджиния уже успела погрузиться в темноту и сон. Наскоро перекусили, поговорили немного о политике, об истории, просто о том, о сем... Впрочем, разговоры довольно скоро сменились молчанием, которое, однако же, не тяготило никого из них. Потом Америка зажег свечу и повел России в комнату для гостей — небольшую, теплую, с металлической кроватью, застеленной цветастым покрывалом, у стены. Россия с одного взгляда понял, что постель для него коротка, но промолчал, не желая расстраивать Альфреда. - Спокойной ночи, Иван, - полусказал-полузевнул Америка, оставляя свечу на столике рядом с кроватью. - Спокойной ночи, (на рус.) — ответил Россия, осмелившись опустить руку ему на плечо. Юноша чуть склонил голову и с любопытством посмотрел на него сонными глазами. - Что ты сказал?