Любовь - высший закон.

Наконец, шарф остался у него в руке. Америка не произнес ни звука. Россия нерешительно приоткрыл глаза — юноша смотрел на него все также дружелюбно. Сердце забилось чаще. «Ему действительно все равно». Америка протянул руку — чуть поколебавшись, Россия ее принял и позволил отвести себя к заводи. - Я рад, что увидел тебя без него. Тебе хорошо и так. Иван покраснел, но пробормотал: - Спасибо. Вслед за Альфредом он вскарабкался на один из валунов, ограничивающих заводь, и между которыми ручьями-водопадами стекала вода. Ловкий, как кошка, американец легко забрался на самый верх и с гиканьем спрыгнул в воду, подняв в воздух тысячи блестящих брызг, и вскоре вынырнул, смеясь. России, меньше знакомому с этим местом, повезло меньше. Он оступился, одна из струй, попав ему прямо в лицо, ослепила его, и потому он просто неуклюже свалился в воду. Сначала Иван испугался, что захлебнется, но, к счастью, дно было неглубоко, и он тут же всплыл, рыча, как медведь и подобно ему же, будто шкурой, встряхнул волосами. Не ища больше приключений, он просто остался стоять по грудь в прохладной чистой воде. - Классно, да? Америка водил руками под водой, отчего та поднималась гребнями. Иван перевел дух: - Да. Альфред подплыл ближе и случайно задел руку России . - До сих пор не могу поверить, - не удержав равновесия, он чуть не ушел под воду, и встал на ноги, оказавшись с русским почти лицом к лицу. - … что ты думал, будто бы я могу испытывать к тебе отвращение. Россия, для меня ты лучше всех. - Лучше?.. - недоуменно переспросил Иван, и умолк на полуслове — Америка вдруг потянулся вперед и прижался губами к его губам. Это было внезапно и ослепляюще, как удар молнии. От неожиданности Россия отшатнулся, а юноша побелел, как молоко, и тут же метнулся прочь, к берегу, сочтя, что его отвергли. - Нет, Альфред. Постой! Америка выбрался на берег, Россия последовал за ним так торопливо, что во все стороны полетели брызги. - Прошу, не уходи. Теперь, вблизи, он мог видеть, что даже уши у его друга покраснели от стыда. Нельзя было отпускать его сейчас, иначе Америка вообразит, что произошедшее вызвало у России гнев, отвращение или даже ненависть к нему. - Прости, я полный кретин... - несчастно пробормотал Альфред. Обхватив его за плечи, Россия стащил его обратно в воду. - Нет, нет... - произнес Иван, стараясь не сорваться на бессвязный лепет. И почему только его навыки в английском языке всегда дают осечку в самый неподходящий момент? - Просто я не ожидал..., но это не значит, что мне было неприятно, я... - он прижал юношу к себе вплотную и поцеловал со всей страстью, которую так долго сдерживал. Так они стояли еще какое-то время, показавшееся обоим бесконечным. Россия чуть толкнул Альфреда, вжимая спиной в валун. Юноша застонал и обхватив его за плечи, прижал к себе еще ближе. Отпустив плечи юноши, Иван скользнул пальцами по чувствительной коже его шеи, остановившись под подбородком. Чуть шевельнулся, и по всему телу пробежал трепет от того, как потерлись друг о друга соприкоснувшиеся тела. Они оба двинули бедрами друг другу навстречу, повторяя это сладкое трение. Наконец, прервав поцелуй, Америка уронил голову назад, на скалу, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Россия жадно смотрел на то, как водяные брызги дрожат на ресницах Альфреда, на горящие щеки, на широкую улыбку, открыто говорившую о том, что ее обладатель, наконец, получил то, о чем мечтал больше всего на свете. Едва ли так он улыбался когда-либо еще. Юноша оперся на локти и смущенно посмотрел на Ивана: - Россия, я еще никогда... - и умолк, полыхая щеками. Россия прижался губами между его бровей, потом коснулся ими ямочки над верхней губой. - Никогда? - жарко выдохнул он ему прямо в губы. По телу Альфреда прошла чуть заметная дрожь. Россия успокаивающе погладил его по плечам и спине. То, что Америка оказался девственником, меняло все. Россия до сих пор вздрагивал, стоило ему только вспомнить, как он сам лишился невинности — и тем более не желал подобного опыта своему другу. Он заслуживал ласки и нежности, неторопливого сладкого познания того, сколько удовольствия способно доставить его собственное молодое здоровое тело. Еще никто не доверял Ивану подобную ценность. - Альфред, - сказал он, упираясь ему лоб в лоб и глядя юноше в глаза. - Для меня это большая честь, но, не думаю, я - тот, кто тебе нужен. Америка вцепился в него мертвой хваткой, словно опасаясь, что Россия прямо сейчас просто отвернется и уйдет. - Не говори этого! - теперь они были так близко друг к другу, что Россия чувствовал, как вздымается и опускается грудь Альфреда. - Мне не нужен никто другой. Никто, - совершенно серьезно произнес он. «Никто другой, чтобы приласкать и лишить девственности? Или никто другой, живущий в твоем сердце и уме?» Россия слишком боялся задать этот вопрос и услышать ответ. Поэтому он лишь стиснул всей пятерней ягодицу Альфреда, вновь впиваясь поцелуем в губы. Получилось не слишком удачно — они легонько стукнулись зубами — но Америка лишь простонал от удовольствия. Россия скользнул языком по его шее, на миг задержавшись на ямочке между ключиц, а потом по груди, в итоге припав ртом к одному из его сосков. Он легонько прикусил его зубами, заставив Америку судорожно вздохнуть от острого ощущения, где-то на грани между наслаждением и болью. Осознание того, что Америки действительно еще никто никогда не касался подобным образом, довело Россию до такого возбуждения, что хотелось кричать. Руки словно начали жить своей жизнью, медленно скользнули с ягодиц юноши на его бедра, но немалым усилием воли Россия все же сумел остановиться. Америка протестующе всхлипнул, когда Брагинский отстранился. - Не здесь, - выдохнул Иван. - В лесу я тебя не возьму.