Незначительная поломка

      Яркий красный лазерный снаряд пролетел перед моим лицом, скользнув по синему шлему, оставляя по короткому пути глубокую светящуюся «дорожку», что испускала тонкие размытые клубы умиротворённого дыма.       Ответный выстрел в грудь сбил турианца с ног.       Я подбежал к нему, пока тот дрожащими от резкой боли руками пытался перезарядить сломанный пистолет, и вонзил клинок в его глаз.       Какие-то секунды он по инерции пытался остановить проникновение в свой мозг, однако мышцы быстро ослабли его конечности упали на асфальт.       Сзади послышался топот. Я моментально рванул по узкой подворотне, многочисленный мусор зашумел под ногами, болтающаяся на мне винтовка судородно застучала по заляпанным грязью стенам.       Со спины затрещали автоматы. Я достал пистолет и презрительно огрызнулся.       Злобный болезненный рык сигнализировал меня о удачном попадании.       Впереди показалась развилка. Я резко свернул влево, навстречу заброшенному зданию. Вдруг спереди выскочил человек и тут же упал, сухо кашляя на ходу потеплевшей кровью, с простреленным насквозь горлом, а я, тем временем бежал по лестнице.       В окно залетела плазменная граната. Я забежал в проём, укрывшись за хрупкой стеной. Раскаленные осколки плазмы с громким хрустом выбили множество мелких сгорающих на лету от безжалостного огня щепок. Тяжёлые шаги затопали по лестнице, однако они прекратились после ответной гранаты и истошного крика: «Грена»!       Я, не теряя ни одной миллисекунды, выскочил из комнаты, бросив взгляд на задымленный лестничный пролёт. Снова бесконечная лестница. Мои ноги несли меня в быстром темпе, громыхая бронированными ботинками, мои руки сами выхватывали оружие, наводя его на противников ниже, мои пальцы сами нажимали на спусковой крючок, мои глаза сами выискивали среди отверженной темноты — я лишь с отрешённостью смотрел на это со стороны, пребывая в никаком состояние. Я просто наблюдал, как трехпалые кисти буквально вгрызались хищными пальцами в скрипнувший от такой силы спусковой крючок, как в обойме оставалось всё меньше и меньше лазерных картриджей, как гильзы, окутанные металлическим запахом, звонко падали на усыпанный толстой дорогой из грязной серой пыли старый треснувший пол, как свытлый дым, неистово извивающийся под яркими боеприпасами, что нещадно и быстро разрывали его, панически рвался к верху, к неоновому кислотному свету, но растворялся, а затем снова появлялся, всё также пытаясь вырваться из жары, как мелкие куски плоти с прилипшей к ним голубой или красной кровью, громко чавкая наряду с синей бронёй и хрустящими костями, отлетали от стремительно теряющего жизнь тел, тихо соприкосаясь с полом, как я нёсся по этажам, раскидывая небольшие осколочные гранаты во все стороны, как вспыхивал жёлтый свет и горячие янтарные железные кусочки остервенело вцеплялись мёртвой хваткой в плоть, проходя до органов, симметрично разрубая их на полном ходу в мелкие кровавые ошмётки, которые оставались внутри похолодевших тел мертвецов.       Пальцы снова рефлекторно «кусают» крючок, однако происходит только утопающей в боевом шуме грустный щелчок и автомат виновато замолк.       Внезапно мощный лазерный ливень обрушился на здание: ржавые стальные стены медленно вминались внутрь, выжигаясь снаружи и аккуратно разрываясь на возростающие с каждым новым выстрелом дыры, что давали возможность снарядам врываться в помещения и, точно беспорядочный смерч, раскалывать в мелкую дробь помещения: Стены трепетали и подавленно крошились от мощных, словно кувалда, ударов лазерных пуль, что растекались по поверхности, распадаясь на стремительно затухающие крошечные красноватые искорки, потолок и пол изнывали под безжалостными болезненными рубящими конструкцию в жалкие песчинки ударами, рыдая своей же отваливающейся обвисшей кожей. А я бежал, бежал и не слышал, что все бандиты давно превратились в порванные куски кровавого мяса, что за окном шумят двигатели полицейского корабля и строчат девяти ствольные крупнокалиберные пулемёты, что до вершины осталось всего-то два этажа, что гранаты закончись вместе с другими припасами кластеры остались навеки и брезгливо выброшенные, как ненужный мусор, а снаряды растворились в воздухе пройдя через теперь растерзанные трупы бандитов, что по радио сладкий механический голос сначала просил меня сдаться, однако потом пустил глуповатый невинный смешок. — Ой… я же забыла снять палец с курка, — неловко бросила она.       Стена из обжигающего лазера ворвалась на лестничный пролёт, вдребезги разбив хрустящее запылившееся стекло, но я свернул и побежал по длинному коридору.       Истребитель кинулся за мной. За кратчайший промежуток мимолётной и чуть ли не случайной тишины я смог наспех придумать безумный план.       Я поманил пальцем пилота, бросив провоцирующий взгляд. Жест не остался незамеченным. На один миг мне попалось лицо пилота, в прочем, этого хватило, чтобы понять целеустремленность молодой турианки: в золотистых, широко открытых глазах бурей извивался, будто под дуновением яростного смерча, задорный сверкающей глянцевой кровью огонь неизмеримой животной радости, я чувствовал его весёлый клич, который звучал в её голове пульсируя после каждого выстрела, косая ребяческая дурацкая улыбка незримо сияла на всё каменное лицо, расплываясь перед едва заметным подобием чистого и бурного, словно бешеное цунами, оргазма. Она почти кричала неистовым, полным сладкого счастья ором истинной удовлетворенности от радости, нахлынувшей на неё во время этого, казалось бы, рядового побоища.       Из-за этого мой план приобрёл черты здравого смысла, но безумие оставалось главенствующим.       До стены оставалось лишь несколько метров. — Тебе некуда бежать, сладенький! — продолжал самоуверенно кричать глупый голос.       Я вложил все имеющиеся у меня силы в бег, я направил хилый поток мыслей на финальную стадию моей импровизации.       Звериный рывок, и я смог немного обогнать корабль. Колени обожгла истощённая боль, во рту стало сухо и, окаменевшее горло будто сжали в трубочку, по голове скользнул длинный ядовитый меч, челюсти и зубы раздражительно взревели от невидимого удара, спина устало вытянулась, только пальцы блаженно разогнулись, проженные приятной болью.       Корабль почти нагнал меня. Я тревожной спиной ощутил жаркое смертельное дуновение и пропитанные злобным оскалом пилота угрожающее хлюпанье лазеров о старые стены.       Я свернул к окну и оттолкнулся что есть мочи от липкого пола. Почерневшие от грязи осколки вылетели наружу, медленно кружась в недолгом полёте.       Корабль встретил меня ухоженной иниевой крышей с двухслойным бронированным стеклом.       Пилот потянул рычаг на себя. Ехидный толчок вывел меня из равновесия.       Красные глаза сверкнули ясным экстазом, а сжимающиеся нетерпеливой жаждой руки нажали на ручку и транспорт пронесло вперёд, навстречу символу халатности разумных уродов.       Я достал свой последний козырь, приготовившись к прыжку, и прикрепил его к крыше, прямо над головой полицейской.       Микроскопический бур начал назойливо сверлить отверстие, опуская кластерный заряд в узкую ямку.       Небольшая вспышка, и оглушенная нахальным «визитом» турианка злорадно вдавила рычаг в пол. Касеты упали на пол и взорвались, разнеся вдребезги всю электронику. Капли талой воды, фыркнув, фонтаном расплескались по неубранным тесным трущобам, плотный чёрный дым спокойно устремился вверх к вечернему небу, части металла, искорёженные, неаккуратно соприкоснулись с шершавой каменистой землёй.       Я недалеко прыгнул, зацепившись за скользкий подоконник, однако он виновато хрустнул, покрывшись незаметными тонкими трещинами.       Моё тело будто понеслось в адскую бездну: время остановилось, попав в капкан, из расслабленного тела словно вытащили большие острые трубы, по которым чуткий адреналин строго посылал электромагнитные.       Я выстрелил крюком-кошкой в стену, повиснув в сантиметрах над пластиковым термосом с использованными гнилыми сигаретами и кучей мелких материалов.       Упав на ставшую мне родной землю, я мысленно приказал себе встать.       Преодолевая неохоту, равнодушную тошноту, звонкую боль в голове, я смог поднять свою турианскую задницу.       Только сейчас в глаза бросилась животная размеренно громкая отдышка, громыхающую и дополняющую музыку из далёких сосредоточенных сирен…       Тогда я чувствовал себя победителем, но потом выяснится, что счастливчиков было трое, и я не входил в их узкий круг.       Оглянувшись, мне предстал один из них, что невзначай прошмыгнул мимо...