Pig destroyer

Слэш
NC-17
Завершён
191
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
191 Нравится 4 Отзывы 21 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Звон разлетающегося стекла в одно мгновение превратился в захлёбывающийся человечий вопль, — Майлза не отрезвила даже боль, врезавшаяся и рассёкшая мягкую кожу острая грань осколка, оказавшегося в сжатых до побелевших костяшек ладонях. Где-то за спиной надсадно задребезжала, взвизгнула разбившаяся видеокамера. Такой знакомый до онемения звук, звук из другой жизни, в грохоте рассыпающихся катучих батареек и заплясавшего по полу дисплея, заключающем в себе всю его сознательную жизнь, начавшуюся с первой ускользнувшей из дрожащих рук камеры, до последней. Красное... в красном... в красном, в красном... - Н-нет... вали к чёрту... — Майлз, упёршийся спиной в глухую стену, неловко махнул окровавленным осколком в сторону уродливого верзилы, неспешно настигающего его загнанное в угол тельце. Все эти воодушевлявшие некогда, дружеские псалмы, предписывавшие никогда — ни за что — не сдаваться, теперь, на практике человека, с предчувствием смерти, горько разливающимся по гортани и рту, звучали в подкорке полным дерьмом. "Пожалуйста", — тупая мысль почти ощутимо ударила в черепную коробку, отдаваясь эхом размеренного набата тяжёлых, растоптанных армейских сапог и лязга звеньев цепи, — "Пожалуйста, только бы не было больно..." - Поросёночек... — лишённый губ рот прошелестел невесть откуда взявшееся нелепое прозвище, заходясь кашляющим смехом, свистящим и страшным, усиливая гадливость от непрошено нарисовавшейся в сознании дурацкой плюшевой свинки, разорванной пополам и раскидавшей по залитому багровой жижей ковру пух-внутренности. - Пошёл прочь! — Майлз, кое-как приподнявшись на негнущихся ногах, заплетаясь в движениях, чиркнул изъеденную шрамами шкуру Криса Уокера, — Отвали от меня! Грязные пальцы, с острыми как бритва когтями, капканом схлопнулись на его шее. Майлз заверещал, отчаянно, из последних сил, подгоняемый вырывающимся из груди сердцем, завертелся, молотя оказавшимися в полуметре от пола ногами. По его бёдрам, тёмным пятном по джинсе, побежала горячая струя мочи. Свободная ладонь толстяка впилась в его волосы, рванув до натужного хруста, заставив Апшера резко хватануть ртом воздух, подавившись криком, и безвольно обмякнуть, вращая огромными от страха глазами. - Больше не убежишь... — голос Уокера, хрипящий и неразборчивый, вкупе с болезненной одышкой, гипнотизировал. Майлз, чья душа рвалась из сковывающей её костяной клетки, смирившийся, чтобы почувствовать как голова отделяется от тела — как трещат мышцы и хлюпают разрываемые сосуды — смирившийся, чтобы всё наконец закончилось, вздрогнул, разбуженный из объятий страдальческого морока. Мягкие, почти любовные прикосновения громилы к его лицу, очерчивающие чуть-чуть и аристократические линии его подбородка и высоких скул, пропустили разряд отвращения по всему телу репортёра, но стоило ему дрогнуть — снова тисками сжало волосы. - Маленький... — Уокер наклонил уродливое лицо, касаясь оголённой части шеи Майлза гноящимся, кровоточащим огрызком носа, сипло вдыхая запахи, которые, должно быть, ещё не выветрились с его кожи: удушливая сигаретная пряность, пропитавшая весь гардероб, мятная жвачка и дешёвый растворимый кофе, — Маленький, сладкий поросёнок... - Нет, нет, нет... — неприятное, липкое чувство пробежало по лопаткам Апшера, пробираясь по корням волос в самый мозжечок, — Лучше убей, лучше убей меня... - Глупый, — толстяк разжал руки, позволяя Майлзу неуклюжей грудой рухнуть на пол, приземлившись на, инстинктивно подставленные под удар, распоротые стеклом ладони. От боли, полыхнувшей в набухших ранах, репортёр, упал, ударяясь лбом об усеянный осколками пол, выставив кверху только приподнятые на локтях предплечья с кровоточащими стигматами. Под закрытыми веками собрались едкие слёзы. "Пожалуйста", — в унисон брякнувшей, подёрнутой ржавчиной цепи, которую Уокер накинул на его будто с готовностью выставленные запястья, — "Убей меня". Крис поволок его за собой, на короткой привязи, как освежёванную, мёртвую тушу, прямиком в своё библиотечное логово, представляющее извращённую инсталляцию разлагающихся голов с гнилостным, душным смрадом. Умилённо называя Майлза, давящегося рыданиями как мальчишка, милой, послушной свинкой, он приковал его задранные руки к металлической перекладине, вырванной из потолка, добавляя окончательный штрих к аллюзии трупа замученного зверя на мясобойне. Его сиплое ворчание и гротескная нескладность движений чересчур громоздкого тела могли бы оказаться очаровательно притягательными, — если бы Майлз сошёл с ума. Он проклял свою неутраченную способность мыслить, когда кожаный ремень, удерживающий джинсы, предательски вякнув, лопнул. Проклял вдвойне, когда треснула грубая ткань брюк и спёртый, холодный воздух обжёг колени. Втройне — когда клочком прочь полетело исподнее, оставляя его в изорванной куртке и ботинках, обнажённым перед вечным оскалом Криса Уокера. - Мой поросёночек... — возбуждённый Крис зашептал с таким искренним придыханием, что проглотил больше букв, чем обычно, захлебываясь выступившей, вспенившейся на зубах слюной. Он с благоговением опустился на колени перед распятым телом репортёра, сжимая в исполинских ладонях его голые бёдра, оставляя алые, сочащиеся полосы под нетерпеливо, почти против воли впивающимися в бледную кожу когтями, — Чистый, розовый поросёнок... Мир Майлза превратился в уродливую фантасмагорию. Чудовищная, лишённая губ пасть Уокера, растянутая стальными удилами, заглотнула вялый, обмякший член Апшера, пропуская податливую плоть между челюстей. С хлюпающим чавканьем, с которым свинья пожирает человечье мясо, ртом, полным вязкой жидкости, он — почти — вгрызался в Майлза, лаская и самого себя. К горлу Апшера подступила кислая тошнота, ветвистой струйкой потёкшая из уголков перекосившихся губ, ватные, словно парализованные ноги отказались двигаться, оставив при себе способность слабо дёргаться, прошибаемые нервной дрожью, выбивая из толстяка одобрительное, довольное хрюканье. Испарина каплями собралась на лбу, не давая залихорадившему телу впасть в бессознательный бред. Майлз Апшер проклял Маунт-Мэссив до последнего кирпича. Крис неловко выплюнул член репортёра, который при всём отсутствующем желании не смог получить и подобия на извращенное удовольствие. Его глаза, с осевшей на ресницы серой пылью, подёрнулись белёсой поволокой, как ничьи став похожими на матовые белые склеры Уокера. По-собачьи высунув длинный, изжёванный язык, Уокер влажно лизнул своего мягкого поросёнка — ещё и ещё, кусая и оставляя фиолетовые синяки своих жадных поцелуев, недобровольно забирающих капельку крови. Когда он поднялся с колен, освобождая его запястья, прикипевшие засохшей красной коркой к удерживавшим их цепям, Майлз пожалел, что он не в силах остановить собственное сердце. Пожалел — отдалённо, безгорестно и сухо, так, будто ещё чуть-чуть и станет плевать. Он колыхался где-то между последней прослушанной в машине песней, забытым в бардачке ламинированным значком журналиста и смертью. - Мой, — Крис швырнул его, пустую оболочку, на пол, грузно — по-хозяйски — навалившись сверху. Между голых ягодиц Апшера ткнулся толстый, сочащийся смазкой член Уокера, — Ты принадлежишь мне, маленькая шлюшка. От боли, калейдоскопом полыхнувшей под закрытыми веками, от боли из-за ворвавшегося — в него — без приглашения толстяка, от боли резанувшей по ладоням, ногам и позвоночнику, — Майлз вновь обрёл способность истошно кричать. Он кричал до хрипоты, пытаясь извиваться от грудой неподъемного мяса, прижавшего его к земле, кричал пока насильник не зашептал устало и ласкового на ухо: "Не визжи, хрюшка", засунув пальцы ему поглубже в глотку, раня язык и нёбо. Давясь рвотой с горячим железным привкусом, он с удивительной ясностью для человека в отчаянии осознал, что из его ануса тоже идёт кровь. Уокер кончил в него. - Убей меня, — Майлз не был надтреснут, — разбит. Кусочки костей и отвратительной плоти с прозеленью, которыми он теперь являлся, склеивались слюной и спермой. Не ответил. Сам с собой разыграл малопонятную околесицу про хрюшек и шлюшек, в которую Апшер не хотел вникать. Сам с собой помотался по библиотеке, больше не причиняя такого желаемого вреда репортёру, и, побаюкав его в своих объятиях, как любимую, обласканную игрушку, бросил в одиночестве, ушёл, не поворачивая головы на бычьей шее. Смешно до абсурда — даже смерть, неотрывно следовавшая по пятам, отвернулась, когда ты и вправду захотел умереть. Майлз потерял счет времени, так и пролежав недвижимый на полу то ли пару часов, то ли пару дней, под бессменный аккомпанемент чужих воплей, цветущий от страха до ликования, грохота и лязга дверок спасительных, металлических шкафчиков. * * * * * Прострелившая сломанную ногу боль вернула всё на свои места. - Поросёночек... В то же мгновение, когда Волрайдер в фарш раскрошил Криса Уокера, Майлз, от энергетической вспышки завалившийся на спину и окроплённый кровью, сжимающий в одной из ладоней ошмётки мяса и потрохов, а в другой чудом уцелевшую после скитаний по больнице видеокамеру, Майлз почувствовал сладкий вкус мести, заключённый в растекающейся луже багряного цвета, в бурых с примесью мозговой жидкости каплях, падающих с решётки вентиляции, в последнем взгляде, обращённом на его вожделевшее лицо — и в мокром пятне малафьи расползшемся по тонким, больничным брюкам.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.