Королева или женщина

— Ребята, вы не видели Ланселота? — Шура влетела в тронный зал Понтифика вся обеспокоенная.        Козерог Шура являлась единственной женщиной среди Золотых Святых, поэтому все знали, что её просьбы игнорировать нельзя. А потому с готовностью исполняли любой её каприз. Сага сразу же обратил внимание на девушку и сказал, Ланселот пошёл в деревню. Вроде как у него к кому-то дело. А потому Понтифик посоветовал подождать, пока тот вернётся. Тем временем в Родорио — Я ещё раз повторяю, мне нужен именно этот букет, — глаза Ланселота налились кровью, глядя на продавца цветочной лавки. Он собрался сделать подарок для своей королевы, а какая-то мелюзга смеет ему мешать. И ему приглянулся букет сиреневых роз с белыми хризантемами. — Ну как вы не понимаете, этот букет занят. Его сегодня заберут, — не уступал продавец.        Ланселот устало оглядел лавку и обнаружил, что здесь присутствуют и сиреневые розы, и белые хризантемы. У него в голове тут же мелькнула мысль, от которой торгаш точно не отделается. — Тогда собери мне точно такой же букет.        Где-то минут через десять букет был готов. Ланселот расплатился за него и отправился обратно в Святилище. Наконец-то ему и его королеве никто не помешает. Дорога до Святилища заняла около часа, так как Ланселот будто на крыльях мчался к своей королеве. Осталось добраться до храма Козерога, где наверняка его ждёт Шура. Дойдя до порога храма, мужчина меньше всего ожидал встретиться с суровым взглядом со стороны девушки. — Пошли в дом, — сердито процедила Шура. — Не хочу, чтобы слышали разговор.        Рыцарь прежде чем подчиниться, подарил букет цветов своей королеве. А потом уже зашёл в храм Козерога. Оставшись наедине с мужчиной, Шура смогла сбросить маску безразличия. Она очень хотела, чтобы он любил её как женщину, а не только как королеву. Козерог не смогла терпеть фамильярность по отношению к себе. А потому отвела мужчину в свою спальню. — Ланселот, я хочу, чтобы мы расставили все точки над i. И, чем раньше, тем лучше, — девушка повернулась к рыцарю лицом, а потом села на край кровати. — Что именно Вы хотите услышать от меня, моя королева? — задал вопрос мужчина, садясь в кресло. — Любишь ли ты меня, Ланселот? — спросила девушка, смотря прямо в глаза рыцаря.        Мужчина задумался. Да, он вне всяких сомнений любил Шуру, но не мог понять как именно. Что это за любовь? Как свою королеву любит, или как женщину? Ланселот понимал, что должен разобраться в своих чувствах. Но не знал, как. — Да, я люблю Вас, — наконец, ответил мужчина, глядя в глаза Шуре. — Я хочу знать, что это за любовь, — её голос прозвучал так, словно Ланселота оглушили очень сильным заклятием. — Как именно ты любишь меня: как королеву или, всё-таки, как свою женщину?        В следующее мгновение Шура собственнически пересела к рыцарю на колени, а её губы накрыли губы рыцаря, сливаясь в неистовом поцелуе. Она так хотела, чтобы он любил её как женщину, а потому стала брать ситуацию в свои руки. Ланселот решился, наконец, ответить на поцелуй, обнимая Козерога как можно крепче. Шура в свою очередь обвила руками его шею. Мужчина решил углубить поцелуй, попутно запуская руки под маечку и прикасаясь холодными руками к тёплой нежной коже. — Чего же ты хочешь от меня? — сквозь поцелуй спросил он. — Чтобы ты любил меня как свою женщину, — губы девушки переместились на шею рыцаря, вызвав тем самым у него лёгкий приглушённый стон.        Как оказалось, одних поцелуев им обоим стало мало, и Ланселот стал стягивать одежду с Шуры. Она тоже решила не отставать и уже расстегивала пуговицы на его рубашке. Оставшись без одежды, рыцарь бережно взял на руки девушку и отнёс её на кровать. Она даже не успела поймать момент, когда мужчина навис над ней, покрывая её шею нежными поцелуями, плавно перемещаясь к ключицам, а потом к груди. Так же, как и упустила, когда тот вошёл в её, наращивая темп, приводя к рваному и резкому.        Лишь только когда всё закончилось, а они, уставшие и счастливые, лежали на кровати в обнимку, укрывшись одеялом, Ланселот понял, какая это любовь, что Козерог принадлежит ему. Шура тоже это поняла. И плевать, если кто-то их слышал в такой момент.