19:27. Москва. В ста метрах от частной медицинской клиники.
— Крис… — Она самая, — приветливо улыбаюсь, высвобождая свое предплечье из стального захвата хоккеиста. — Давно не виделись. — Слишком давно, — на выдохе произносит Алексей, а я, совершенно не желая этого, улавливаю в этой короткой фразе нотки сожаления. — Какими судьбами здесь? — В Москве или на проспекте? — смело смотрю в янтарную бездну, отмечая, что глаза Платонова больше не производят на меня должного эффекта. И это не может не вызывать улыбку. — Хорошо, спрошу по-другому: ты проездом в Москве? — Алексей привычно смотрит на меня сверху вниз, любовь-то у нас прошла, а вот от разницы в росте мне не избавиться даже при помощи каблуков. — А это имеет значение? — как не странно я не чувствую никакой неловкости в общение с бывшим парнем или все же другом? Я так до конца и не поняла, кем мы приходились друг другу. Да и не спутала ли я химическую реакцию с любовью? Такое, знаете ли, случается. Думаешь, что любишь человека, жить без него не можешь, а спустя время тебя отпускает, и как будто ничего и не было. Вот только я отчетливо помню, как уткнувшись в плечо брата, рыдала навзрыд из-за расставания с Платоновым. Хотя как такового расставания не было, как впрочем, и нормальных отношений, просто мы затянули с расставлением точек над «ё». Макс тогда еще спросил меня, я так убиваюсь из-за Лёши или отсутствия в моей жизни Измайлова? И если в тот момент я просто отмахнулась от вопроса брата, не до того было, то сейчас понимаю, что Максим оказался прав. Я рыдала в голос вовсе не из-за Алексея. Смотреть, не значит видеть. Так вот, тогда я смотрела на Платонова, а видела Стаса. Но с тех пор утекло много воды, больше я не ищу в каждом втором Измайлова, я вообще больше ни в ком никого не ищу. — Не знаю. — Лёша пожимает плечами, поджимает губы и смотрит так, что я к собственному удивлению не выдерживаю и первой отвожу взгляд в сторону. — Как насчет кофе? — С удовольствием, но в другой раз. Мне нужно в офис, — мне и правда нужно к Мартынову, но почему тогда это звучит как оправдание? — Конечно, тогда до встречи? — Да, увидимся. Вот только никто из нас не спешит разойтись по своим делам. Алексей тепло улыбается, наблюдая, как я пытаюсь привести растрепанные после сильного порыва ветра волосы в божеский вид. А я тихо бешусь из-за испорченной прически, а еще из-за того, что просто развернуться и уйти, почему-то никак не получается. — Забавно, за два года мы ни разу не пересеклись… — хоккеист замолкает и я уверена, что он так же как и я думает о нашей первой встрече. На пешеходном переходе недалеко от ледового дворца в Подольске. — Ты была права, я струсил. Мне действительно было проще тебя оттолкнуть, чем бороться за нас. Крис, прости, я облажался. — Нет, Лёш, ты не струсил. В отличие от меня, ты вполне здраво смотрел на наши недоотношения. И у нас бы все равно ничего не получилось. Мы были лекарством друг для друга. — Тогда у меня проблема, я конкретно подсел на тебя. — Ты два года спокойно жил без меня, так что вряд ли можно говорить о какой либо зависимости. — Ты понятия не имеешь как я все это время жил. Если тебе нравится себя обманывать, что ж, хорошо. Но посмотри мне в глаза и скажи, что ни разу не думала обо мне. — Лёш, какое это сейчас имеет значение? У меня есть человек, который меня любит. Уверена, у тебя тоже кто-то есть. — А ты его любишь? — Да. — Врешь, — и это становится точкой, потому что спорить с Платоновым я не собираюсь. На мое счастье вновь горит зеленый, так что я просто решаю наконец-то дойти до своей машины и уехать отсюда к чертовой матери, но и на этот раз Алексей не дает мне уйти. Бесцеремонно вернув меня на тротуар, нападающий решает проверить твердость почвы у меня под ногами. Целует, мягко, но настойчиво. Этакая разведка перед боем. — Хочешь сказать, что ничего не почувствовала? — Хочу сказать, что ты перешел черту, — уверена, Платонов легко мог перехватить мою ладонь, но почему-то этого не сделал. Я не вкладывала в пощечину особый смысл, просто заехала нахалу по лицу и гордо задрав голову вверх продефилировала на красный к своему автомобилю. В салоне дорогой иномарки пахнет кожей и кофе, а еще легко улавливается одеколон Артёма. Забытая мужем кожанка отвлекает от горящих огнем губ и неприятного жжения в правой ладони. Мотор приятно урчит набирая обороты, льющиеся из динамиков музыка отвлекает от самокопания. Не то чтобы встреча с Алексеем для меня совершенно ничего не значит, просто я больше не позволю никому перевернуть свой мир с ног на голову. Да и к тому же эксклюзивные права на внесения в мою устоявшуюся жизнь хауса принадлежат Исаеву.***
21:59. Квартира Исаевых.
Переступая порог квартиры, кидаю сумку на пол, скидываю порядком осточертевшие мне за день туфли и, проигнорировав пушистые тапочки, босая, но счастливая захожу в гостиную. В комнате темно, но не сказать что прямо совсем, все-таки свет от уличного освещения достает даже до двадцатого этажа. Собираюсь отправиться на поиски мужа в спальню, но краем глаза замечаю темный силуэт на балконе. — А ты чего здесь? — заглядываю в просторное помещение, которое на обычный балкон не тянет совсем. — Ты поздно, — Артём бросает взгляд на наручные часы и только после этого смотрит на меня. — Отец звонил, пригласил на семейный ужин, — защитник делает затяжку и отвернувшись выдыхает едкий дым в настежь распахнутые окна. — Завтра в восемь. — И ты из-за этого вновь взялся за сигареты? — обнимаю Исаева со спины, вдыхаю родной запах и, уткнувшись лбом в район его лопаток, просто наслаждаюсь моментом. — Вы же помирились. — Скорее мы пошли на компромисс, — устало произносит Артём, заметно расслабляясь в моих объятиях. Улыбаюсь. — Я просто не понимаю, чего он добивается. — Возможно, он просто хочет наладить с тобой контакт… — Или ему что-то от меня нужно. — Кто знает, — спорить с хоккеистом, когда он в таком настроение бесполезно, так что в полемику вступать не рискую. — Предлагаю сходить на ужин и уже на месте сделать выводы. — И чтобы я без тебя делал? — по-доброму усмехается Артём, туша окурок в пепельнице. — Как прошел твой день? — мужчина изворачивается, и уже я оказываюсь в кольце сильных рук. — Весьма продуктивно. Мне удалось переманить в стан Беркутов Язова, провести пару деловых встреч, так же я заскочила в клинику проведать Вику, а еще я съездила по лицу одному нахалу. — Это что же нужно было сделать, чтобы ты прописала хук правой? — Исаев прищуривается, расплываясь в коварной ухмылке. — Хук правой — это твой коронный удар, милый. Я же влепила Платонову пощечину за то что он решил вторгнуться в мое личное пространство с целью доказать мне мою неправоту. — Уточнять каким именно образом Алексей решил донести до меня аргументы в пользу его теории я не собираюсь, вот только Артём не дурак и сам все прекрасно понимает. В ореховых глазах мелькает недовольство вперемешку с раздражением, но вместо того чтобы отстраниться и продолжить разговор в ином более серьезном ключе Исаев прижимает меня к своей груди и водрузив подбородок на мою макушку, интересуется: — И зачем ты мне это рассказываешь? — А зачем ты мне рассказал про клеющуюся к тебе стриптизершу на мальчишнике Андрея? — Во-первых, я люблю тебя, во-вторых не вижу смысла в принципе что-то от тебя скрывать, подарки-сюрпризы не в счет, ну и в-третьих обязательно найдется кто-то кто захочет раскрыть тебе на меня глаза, рассказав свою правду. — Вот ты и ответил на свой вопрос, — слегка отстраняюсь, дабы иметь возможность заглянуть любимому мужчине в глаза. — Ты же скажешь мне, когда нужно будет начинать волноваться? — Да иди ты, — прыскаю я, шуточно толкая мужа в плечо. — Ты ужинал? — Нет, — Артём картинно потирает место ушиба, строя обиженную мордашку. — Я как хороший муж ждал любимую жену с работы, чтобы поужинать вместе с ней. А она мало того что заявилась домой в десять вечера, так еще и дерется. — Однако не повезло тебе с женой, — усмехаюсь я, обходя защитника по стеночки, дабы вновь не попасть в кольцо мужских рук. — Ладно, пошутили, и хватит, пойду что-нибудь приготовлю, а то мы как обычно. Нормальные люди в это время спать уже ложатся, а мы только ужинать собираемся. — Где мы, а где нормальные люди, — усмехается Артём, идя следом за мной на кухню. — Я хоть и обделен твоим талантом в кулинарии, зато виртуозно заказываю еду из ресторана, так что иди переодеваться, а я пока подогрею твои любимые фетучини с креветками. — А вот мне повезло с мужем, — пачкаю щеку Исаева красной помадой и бегу переодеваться. — Подлиза, — констатирует Артём с шальной улыбкой на губах. Настроение у него явно улучшилось и это не может меня не радовать. Рисковала ли я, здоровьем Платонова рассказав о его сегодняшней выходке Исаеву? Скорее нет, чем да. Артём, конечно, тот еще собственник, но это не значит, что он ревнует меня к каждому столбу. Да и было бы к кому ревновать…***
11:15. Москва. База хк «Беркуты».
Утро у Руслана не задалось: он проспал, сорвался из-за неуслышанного будильника на Ульяну, пролил кофе на любимую футболку, на первом же светофоре попал в пробку и за малым из-за этого не опоздал на тренировку. Залетев в пустую раздевалку, Жданов чертыхается, вспоминая, что утренняя тренировка сегодня посвящена теории и разбору полетов, а это значит, ему нужно срочно попасть в другое крыло базы. В просторном зале оснащенном, кстати, по последнему слову техники, на удивление шумно. Игроки Беркутов переговариваются в голос, одни смеются с шутки капитана, другие обсуждают предстоящий матч и только вице-капитан не принимает активного участия в разговорах. Появления Руслана в конференц-зале для многих остается незамеченным, но стоит ему занять одно из свободных мест недалеко от Платонова, как шум мгновенно стихает. — Доброе утро, — приветствует своих подопечных главный тренер Беркутов и, дождавшись от игроков ответного восклицания, продолжает: — Как вы уже наверно все знаете, в руководстве нашего клуба произошли кадровые изменения. Вдаваться в подробности не буду, да и я их если честно не знаю, могу сказать лишь то, что с сегодняшнего дня пост генерального директора занял Дмитрий Язов с которым каждый из вас познакомится при личной встрече у него в кабинете. А вот глава нашей пресс-службы тратить свое время на личное общения с каждым из вас не желает. И если честно я понимаю ее мотивы, — в зале поднимается волна смешков и приглушенных комментариев. — Так что прошу любить и жаловать, Исаева Кристина Викторовна собственной персоной. — Всем доброе утро. Руслан оборачивается на знакомый голос и давно потерявший мир краски преображается с каждым шагом кареглазой. Климова, а ныне Исаева, хотя для нападающего Крис навсегда останется Климовой, скользит по залу изучающим взглядом, натыкается на Жданова и едва заметно кивает ему, как бы делая пометку, что она его где-то видела. А у Руслана сердце того и гляди пробьет грудную клетку. И это не правильно и совершенно нечестно по отношению к Ульяне. Чертова перекачивающая кровь мышца, должна сходить с ума при взгляде на любимую женщину, которая ждет каждый вечер его дома, а она, эта проклятая мышца, почему-то сбивается с привычного ритма при взгляде на девушку, которая без раздумий вычеркнула из своей жизни Руслана. — Я не стану отнимать у вас много времени, знаю, как тренеры им дорожат. Так что перейду сразу к делу. Пересекаться лично со мной вы будите крайне редко, а вот с сотрудниками пресс-службы регулярно, так что у меня большая просьба не вставлять им палки в колеса. Опаздываете или по какой-то причине не можете явиться на запись интервью, сразу сообщаете об этом Константину или Светлане, а они уже решат, как выкрутиться из сложившейся ситуации. И еще кое-что, все мы тут за свободу слова, но, пожалуйста, давая интервью в обход пресс-службы думайте, что и кому говорите. Порядочных журналистов сейчас крайне мало, а вот выдернутых из контекста слов очень много. На этом у меня все. Если вдруг у кого-то возникнут вопросы, то мой кабинет находится на третьем этаже офисного здания базы. Все, не буду больше вас отвлекать. — Кристина Викторовна, а не хотите провести теоретическое занятие? А-то я что-то не припомню, чтобы меня кто-то из присутствующих так внимательно слушал, — по-доброму усмехается главный тренер, бросая на своих подопечных укоризненный взгляд. — Не уверена что это хорошая идея, — девушка окидывает притихших игроков насмешливым взглядом, цепляется за Платонова и решает свернуть разговор. — Простите, у меня через пять минут летучка, так что я пойду. Была рада со всеми вами познакомиться, — брюнетка мило улыбается и не спеша дефилирует к выходу из конференц-зала. — С представлением официальных лиц на сегодня закончили, так что перейдем к теории. Давайте, делаем глубокий вдох, медленный выдох и возвращаемся в реальный мир. Кристина Викторовна девушка бесспорно очень красивая, но я бы не советовал вам на нее заглядываться. — Это еще почему? — Потому что у ее мужа отменно поставлен удар правой, — со знанием дела произносит Руслан и все мгновенно оборачиваются в его сторону. — А еще у Исаева хреновое чувство юмора. — А может все дело в том, что у кого-то не смешные шутки? — подает голос Платонов, смотря на Жданова с вызовом. — Отставить посторонние разговоры. Включаемся в разбор… Спорить с тренером никто не рискует, дисциплина — одна из визитных карточек Беркутов, так что даже такому раздолбаю, как Жданов не удалось ни разу серьезно нарушить правила. Нет, по началу он пытался гнуть привычную линию, но ему быстро, а главное очень доходчиво объяснили, где он окажется, если не скрутит свой борзометр до минус единицы. И Руслану пришлось прогнуться, уж больно не хотелось терять контракт с московским клубом, играющим в КХЛ. Злорадствовать, конечно, нехорошо, но плохое настроение Платонова греет Руслану душу. Появление в стане черно-красных Климовой явно выбило вице-капитана из зоны комфорта. Клюшка из рук у него валиться не стала, а жаль, но с меткостью появились явные проблемы. И Жданову приходится приложить немало усилий, чтобы сдержать готовую уже сорваться с языка колкость, когда Алексей в очередной раз не просто не пробивает вратаря, а бьет намного выше ворот. В принципе ничего критичного не произошло, у всех бывают плохие дни, но если так пойдет и дальше, то пятидесятый номер вполне может вернуться в первое или во второе звено. Руслан ведь не виноват, что Платонова так легко выбить из калии. Вот он в отличие от молодого вице-капитана давно смерился, что Кристины Викторовны не видать ему как своих ушей. Ну не дотягивает он до нее по статусу, более того уже никогда и не дотянется. Не всем суждено стать олимпийским чемпионом и играть за океаном. Интересно, а Алексей это понимает или кто-то должен открыть ему глаза?