Приглашали в гости.
Холодок пробежал по спине. «Дорогая Алеста, мы так долго не виделись с тобой! Пожалуйста, приезжай к нам празднование юбилея твоей двоюродной тётушки Ферги. Надеюсь, приедут все…»Приедут ВСЕ.
»… родственники, которым мы смогли написать. К сожалению, твои родители не ответили на приглашение, может ты могла бы сама написать им? В любом случаем, мы тебя очень ждём. Празднование состоится…» Вот так, значит. Юбилей. А сколько уже стукнет Ферги? 50? Готова поспорить, что она ничуть не изменилась за последние лет 10, — Алеста тут же представила лицо тёти: румяное, полное, без единой морщинки. Так и что же теперь? Девушка теребила несчастную бумажку в руках, словно пытаясь найти скрытое послание. Мы пригласим тебя чисто из вежливости, потому что так хочет тётя Ферги, но лучше бы ты не приезжала, да и не вздумай приводить своё поганое семейство, — проносилось у неё в голове, словно бы это писал её двоюродный дед. — Эй, Алеста! Алеста! — Кто-то позвал, и она быстро оглянулась. — Ты будто не в себе, кто-то умер? — Дай Бог им здоровья, мои живучи как собаки. — Фыркнула в ответ, и снова поправила платок на шее. Каким бы лёгким он ни был, горячий воздух сделает любую одежду невыносимой. — Может снимешь наконец? Никто не будет смотреть, все же свои, — снова заладил Бен. Но получив брезгливый взгляд, наконец замолк. Хорошо, что никто из согильдийцев больше не пытался вставлять свои три горошины в их разговоры. — Вообще-то, внимание все! — Неловко начал парень в круглых очках. — В этот раз заказов довольно много. Я отнесу их Наставнику, и, думаю, к вечеру он разберёт их. Так что приходите после захода солнца в гостиную. И да, соберите вещи, если необходимо. Кажется, на этот раз останутся только новенькие. Алеста хрипло втянула воздух. Взгромоздившись обратно на перила, она стала ждать, пока все снова уйдут и можно будет вернуться к чтению. Какой хороший день, прямо сердце радуется, — перебрая пальцами по книге, про себя ворчала она, — прздник этот, будь он не ладен, все родственники, опять выездная работа… Прекрасно, замечательно. К чтению вернуться уже не получалось. Все эти мысли о давних сколках с родственниками, застолье, подарках, танцах… Она порядочно пыталась, перечитала один абзац трижды, но так и не смогла понять ни слова. Чтение, бубня себе под нос, тоже не помогало сконцентрироваться. — Проклятье! — Ну и чего ты ругаешься? Место-то приличное, — Алеста вздрогнула, едва не выронив книгу, которую только что была готова зашвырнуть подальше. — Ты чего подкрадываешься, Картошка, а? — Хах, простите своего скромного слугу, о, Великая-Госпожа-Алеста! — тот почтительно склонился, театрально вскинув руку. — Какой же ты всё-таки придурок, Господи… — Прости, — парень немного замялся, — я просто хотел с тобой поговорить. Что за письмо пришло? На тебе лица не было, когда ты начала читать. — Ничего страшного, так… Это правда так выглядело? — Бен кивнул. — Ну, может, я не такая уж хорошая актрисы, как ты. Пришла весточка от тёти. — От той самой? — Не-ет, от двоюродной. Парень плюхнулся рядом на перила, едва не свалившись, и получив ехидный скрип в свою сторону от старого дерева. Зачем-то отряхнувшись, он продолжил. — И там будет какое-то сборище, верно? На которое ты не хочешь ехать? — И всё-то ты знаешь. — Нахмурилась она. — Жаль, что ни разу близко не попал. Я бы поехала. Давно не была в той деревне. Там так, наверное, всё изменилось… — девушка плотно сжала губы, сильнее сжав только несчастную старую книгу в руках. — Так просто отправляйся. Опять делаешь проблемы из ничего. — Никогда так не делаю. Бен прикусил язык, и уставился куда-то вдаль. Не объяснять же взрослой женщине, что она опять в чём-то не права. — Я просто не хочу встречаться с детьми родной тёти. Мне кажется, они всё ещё злы на меня, — Алеста глубоко вздохнула, и умиротворённо откинулась на столб. Тут же разительно заскрипело. — Не то чтобы меня сильно волновали их чувства, но кто знает, чего они там натворят. Особенно вспоминая твой последний заказ… — Ой, прошу тебя, ничего не говори. Ноги моей больше в том занюханном городишке не будет. Девушка слегка усмехнулась. Да, спустя несколько месяцев озлобленные мракобесы из приграничного городка не кажутся такой уж большой проблемой. Но тогда, хитростью заманившие Бена к себе и пытающиеся избить его кнутом до «очищения»… Повезло ему, что стражи порядка были неподалёку. Всё-таки, такие издержки профессии должны оплачиваться лучше. — Ожидаешь от них того же? — Кто знает. Придётся взять с собой кинжалы даже на банкет. Не хочу закончить жизнь в самом расцвете сил. Тогда, наконец, у парня закончились болезненные воспоминания, и он тоже улыбнулся. Его хорошее настроение обязательно сулило бесконечную болтовню. И Алеста совершенно не удивилась, когда он начал заваливать её вопросами про потенциальный наряд. «А какого цвета? А кто будет шить? А, у тебя уже есть… а покажи? А что с волосами будет? А тряпку свою снимешь наконец?» и так далее, и в том же духе. У всех свои слабости, но костюмная одержимость Бена не пощадила ещё ни одного замученного обитателя Гильдии. Так продолжалось бы до самого вечера, если не ужин. Кто же из вечно голодных тружеников не любит поесть? Когда парень сбежал на громогласный рык дежурного, Алеста осталась на веранде. Она ела последней. В такую погоду по единогласному (почти) соглашению подавали холодные блюда. Огуречный суп, мясо с кусочками льда и полуразмороженной картошкой, луковое пюре с рыбой в желе… От одной мысли о кубиках льда на зубах по спине пробегали мурашки, а нос сморщивался, как замороженный томат. Пытки не были любимой частью жизни Алесты, поэтому вместе с ещё парой человек в самом конце трапезы они грели на огне небольшой котелок с припасённой едой. И если кто-нибудь это увидит, то обязательно начнёт донимать чем-нибудь вроде «а как же так можно». И какое им только дело? Хотят себе последние извилины замариновать — так пожалуйста, будто кто-то осуждает! Когда солнце, наконец, стало скрываться за горами на горизонте, в переполненную гостиную вышел накаченный мужчина в годах. В искусственном свете его огромные усы блестели особенно ярко, словно это и не волосы вовсе, а золотые зубы зажравшегося купца на полуденном солнце. Грозным басом он спросил все ли здесь, и смерив быстрым грозным взглядом гостиную, удовлетворился немым ответом. Сам он воссел в здоровенном резном кресле посередине комнаты. — Итак, — начал он, тут же закашлявшись, но быстро пришёл в себя, — заказов на этот раз действительно много. Поэтому у некоторых будет по-нескольку. Не вздумайте хвастаться друг перед другом, ясно?! Затем мужчина довольно потёр свои усищи. Плохой знак. Обеспокоенные вздохи то тут, то там вспыхивали, как огоньки. — Самые опытные из вас возьмут с собой по новичку! Нечего им тут задницы просиживать, так сказать. Пора лететь во взрослую жизнь, орлы! — Крайне довольный собой, своим решением и своими лоснящимися усами, Наставник подскочил из кресла. — А теперь, так сказать, отправляемся в мой кабинет. Всем членам Гильдии заходить по-одному, ясно? Никакой толкучки на моём рабочем месте! Тревога, словно холодные комья, пробралась под самое сердце. Всё происходит слишком неправильно, так не должно быть, — думала девушка, бредя за понурыми согильдийцами, — откуда так много заказов после долгого затишья? Ответа от Наставника ждать уж точно не стоило: для него все подчинённые лишь исполнители, нечего им было забивать свои и без того пустые головы управленческими делишками. Стоя перед громоздкой дверью, Алеста вспомнила слова пастыря, услышанные много лет назад: Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Для неё эти слова были неоспоримой истиной, указывающей путь. Теперь, кажется, едва ли стоит рассчитывать на поддержку свыше, когда пришло столько заказов на одержимых.